Элис Маккинли - Обольстительная Джойс

Феликс заметил ее обиду.

— Джойс, ради бога не дуйся. Я же не тебе в упрек это говорю. Если бы я оказался в том коридоре, мне бы не до рисунков было. Я бы их вообще не заметил, а благодаря тебе мы знаем, что коридор содержал письмена.

— Я все равно очень многое запомнила. Не точно, конечно, но картинки изображали сцены из жизни египтян, и я помню, о чем они были.

— Ну-ка, ну-ка, а вот это уже важно, — заинтересовался профессор Уоллс. — Очень интересно. И что же там было?

— Около развилки, — начала было Джойс, но тут сверху донеслась чуть слышная музыка.

— Ой, это мой сотовый, подайте кто-нибудь, пожалуйста. — Джойс недоумевала: кто бы это мог звонить? С родителями она говорила только вчера вечером. С Маркусом — сегодня утром. Только бы ничего не случилось.

— Вот, возьми. — Мауро, слетавший наверх секунды за три, даже не запыхался.

Мужчины стали говорить вполголоса, чтобы не мешать Джойс. На табло было лицо Маркуса.

— Алло, Джойс, как дела?

— Ничего, нормально, мы ужинаем. А почему ты звонишь, что-нибудь произошло? Только не скрывай от меня, скажи сразу.

— Нет, что ты. Ничего не случилось. Просто… — он замялся, словно раздумывая, сказать или нет, — я, наверное, послезавтра приеду к тебе. У меня дела в Каире. В смысле у отца дела. Но мы решили, что лучше ехать мне, раз ты там.

— Ой, — не сдержалась Джойс.

— Что «ой»? — Маркус насторожился. — Что?

— Нет, ничего, только надо договориться, где и когда точно.

— Ты сможешь днем?

— Да, конечно.

— Куда мне приехать и во сколько? Я туда и обратно, на сутки.

— Позвони, когда будешь уже здесь.

— Хорошо, тогда жди послезавтра. Пока.

— Пока.

Джойс отложила трубку в сторону. Кажется, теперь придется все рассказать. У нее на душе кошки скребли. Маркус приедет сюда и все увидит. Она живет в доме у постороннего мужчины — больная, слабая. Разумеется, он постарается ее забрать. Растрезвонит всем и вся, что Джойс чуть не погибла. Стажировка окончена. Теперь уже точно окончена. Она возвращается в Австралию. Телефонный звонок подействовала на Джойс как ведро холодной воды. Каким странным показалось все вокруг. Только минуту назад ей грезилось, что счастье, окружающее ее, вечно. А теперь все рухнуло в одночасье. Она уедет. Уедет в Австралию. Уже послезавтра. А там… Кто знает, что будет там? Старые друзья, мама, Кейт. Все в один голос станут уговаривать Джойс выйти за Маркуса. Устоит ли она под этим натиском? Теперь, когда точно знает, что любит другого человека. А Маркус… Джойс точно могла сказать, как он поведет себя в этой ситуации: станет убеждать ее, что подобные непроверенные чувства — заблуждение. Кроме того, Джойс все-таки переживала. Предала. Она предала его, обманула. А может, еще не поздно все исправить? Маркус отходчивый, он простит и ложь, и неверность. Джойс почувствовала, как по щеке побежала слеза.

— О господи, что случилось? — Феликс даже подскочил на стуле.

— Джойс, что такое? — Андреа подошел к ее креслу и сел рядом на корточки.

А она не могла им ответить, потому что слезы, которые было уже не сдержать, не давали говорить. К горлу подкатил ком.

— Меня… послезавтра заберут, — едва выдавила из себя Джойс, вытирая глаза руками.

Сегодня уже никто не укладывал Джойс спать в одиннадцать часов. Она объяснила ситуацию, ей хотелось высказаться, хотелось, чтобы ее послушали. В итоге было решено, что послезавтра Андреа, как обычно, уедет на работу, оставив входную дверь открытой, и Джойс пригласит жениха прямо сюда. В том, какое решение тот примет, увидев невесту в таком состоянии, никто не сомневался. Вечером решили организовать прощальный ужин. Мауро сказал, что постарается дозвониться до Амалии.

Джойс была безутешна. Эти люди, ставшие почти родными за две недели, успокаивали ее, говорили, что она, конечно, может приехать в Каир и без стажировки. Андреа клялся и божился, что сделает пропуск. Но Джойс плакала не из-за стажировки. Она смотрела на Андреа, сидевшего на полу рядом с ее креслом, и чем больше тот улыбался, тем тяжелее ей становилось. Теперь все зависит от Маркуса. А его не уговоришь. Он воспользуется болезнью, чтобы вернуть Джойс домой. Устроить ему сцену? Объявить сразу, что не любит? Где-то внутри неприятно затрепыхалась совесть: а он любит, пожалей его.

Уже в половине первого Андреа отнес Джойс наверх. Вечер был безнадежно испорчен, говорить не хотелось.

— Пойду провожу гостей, — пробормотал он и вышел из комнаты. Он спускался по лестнице сам не свой от нахлынувших ощущений. Значит, послезавтра. Джойс уедет навсегда, он больше никогда ее не увидит, не прикоснется к этим русым волосам. Жених! Да как он смеет решать за нее?! Она по-настоящему любит свое дело, да кто он такой, чтобы ставить ей палки в колеса? И тут же в голове зазвенел ответ: жених, а ты никто. Она любит его. И в очередной раз Андреа почувствовал острое желание вмешаться в чужую жизнь. Но, правда, тут же запретил себе это. Надо подумать о том, что лучше для нее. А он справится с собой.

Провожать, собственно, было уже некого. Мауро, Феликс и Арнольд, поняв, что Андреа сейчас не до них, уехали. На столе стоял ее недоеденный омлет, вилка лежала боком, так, как она положила ее. Андреа опустился в ее кресло, оно было еще теплым. Нет, ну какое право этот парень имеет так настойчиво требовать? Джойс сейчас, наверное, плачет. Пойти посидеть с ней? Нет, нельзя, это некорректно. Однако Андреа поднялся и пошел наверх. Корректно или нет, не все ли равно, если послезавтра ее уже здесь не будет.

Дверь в комнату была приоткрыта, поэтому стучаться не имело смысла. Джойс лежала на кровати лицом к стене.

— Ты спишь?

Ответа не последовало. Андреа в растерянности остановился. Он пришел сюда успокаивать Джойс, но она с непривычки сразу уснула. Уйти? Но ведь это предпоследняя ночь, когда она лежит в этой кровати, в его доме. Еще завтра, а потом все. Совесть била в набат, сообщая ему, что нельзя оставаться в комнате спящей девушки, которая помолвлена с другим, но Андреа ее не послушал. Он только посидит и уйдет, ничего такого.

Но стоило опуститься на кровать, как по телу пробежала предательская дрожь желания. Она безмятежно спала, чуть приоткрыв рот, и ее губы, влажные, притягательные… На щеке у Андреа вспыхнул сегодняшний поцелуй Джойс. Он и сам не понял, как это произошло, но пальцы потянулись к русым волосам, губы коснулись ее лица. Что ты делаешь?! Андреа ласкал Джойс, не в силах оторваться, перебирал пряди ее волос, целовал руки. Внезапно она тяжело вздохнула и закашляла во сне. Он испуганно выпрямился. Только сейчас пришло запоздалое осознание всей подлости своего поступка. Джойс спит, а он воспользовался ее слабостью. И в какой момент?! Когда ей нужны поддержка и сочувствие, а не домогательства. Андреа резко поднялся и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв дверь. Он чувствовал себя мразью, насильником. В памяти всплыли слова Амалии: «Не добавляй проблем ни себе, ни ей». Поздно, теперь Андреа уже не представлял себе жизни без Джойс. А разве раньше он жил? Нет. Лишь существовал, не зная полноты ощущений, которую дает настоящее чувство к женщине. Жизнь началась три недели назад, когда Джойс впервые ступила на песчаную землю «12 Б», а сейчас она подходила к концу. Последний день, и она исчезнет. И Андреа решил быть твердым: он не отнимет у нее будущее. Кажется, Амалия говорила, что жених у Джойс очень состоятельный. А что он, Мартелли, работающий в Египте по контракту, может ей дать? Этот дом? Старый «мерседес»? Нет, он не имеет права вскружить ей голову. Ведь даже если Джойс согласится, если они поженятся, что потом? Потом в одно прекрасное утро она поймет, от чего отказалась и кто виноват в этом. Нет, завтра надо потерпеть еще один день. Уйти с головой в раскопки. Забыться… Андреа успокаивало лишь то, что он шел на эту жертву во имя счастья Джойс.