Марджори Уорби - Долина любви

Они подошли к двери, Мигель открыл ее перед Вивьен, выключил в комнате свет и повел ее по коридору в мрачную столовую с высоким потолком и массивной мебелью, где их ждали слуги, уже готовые подавать обед, и группа людей за столом, с любопытством взиравшая на них, когда они вместе появились в дверях.

Во время обеда Вивьен буквально ощущала, как атмосфера вокруг нее сгущается настолько, что ее можно резать ножом. Хотя в присутствии Рамона и Хуана-Рафаэля разговор за столом проходил более оживленно, чем всегда, но за этой оживленностью скрывалось необычное напряжение. В привычном молчании сеньоры Диас-Фрага и кузины Марисы появилось что-то зловещее, а во взгляде, который старый сеньор бросал на девушек, сквозила откровенная ненависть.

Казалось, что они почувствовали новую для них опасность, но Вивьен еще не знала, какую. Может быть, они узнали о растущей привязанности Марии-Тересы, их овечки, предназначенной на заклание монастырю, к человеку, которого они несомненно считали более чем неподходящим для нее, Фернандо Эскобедо? Увидели ли они в этом еще одно препятствие для их драгоценного Рамона, жаждущего получить состояние Мигеля?

Рамон и его родители обменивались осторожными взглядами. У Вивьен сложилось впечатление, будто они определенно что-то замышляют.

Она убеждала себя, что это лишь игра ее воображения. Этот старый дом, больше похожий на крепость, навевал ей такие странные мысли и к тому же ее не покидало чувство, что не все так спокойно здесь, как кажется.

Скоро она вернется к Бойдам: назад в приятную доброжелательную обстановку из буквально душившей ее атмосферы отчаяния, зависти и ненависти. Из темноты к свету, подумала она. А потом она уедет в Англию, вместе с Гарри, будет опять работать у Кэрроллов, а этот мрачный старый дом со всем своим величием уйдет в прошлое и будет казаться старинной сказкой о принцессе-пленнице, страшных колдуньях и их злых чарах.

Глава восьмая

Мария-Тереса расставалась с подругой очень неохотно.

— Не забывай нас, Вивьен.

— А ты приезжай навестить меня в Каса Маргарита. Только приезжай поскорее, потому что я не знаю, как долго пробуду там. Я же не могу бесконечно гостить у них.

— Ты могла бы гостить в «Орлином гнезде» бесконечно.

Вивьен не была уверена, что ей бы этого очень хотелось.

— Я должна скоро вернуться в Англию. Приезжай ко мне в гости Мария-Тереса. — Но, вероятно, она отбежала слишком далеко вперед, потому что девушка только улыбнулась и ничего не ответила.

Вивьен позвонила Бойдам, чтобы узнать, удобно ли ей приехать в Каса Маргарита и, получив теплое приглашение, пошла укладывать вещи — в последние дни этим она занималась постоянно. Она отнесла свои чемоданы в машину и отправилась на поиски Марии-Тересы, чтобы с ней попрощаться.

Сразу ей это осуществить не удалось. В таком большом доме трудно было узнать, где может находиться человек в данный момент. Услышав голоса в гостиной, она открыла дверь. Марии-Тересы в комнате не оказалось, зато там находились супруги Диас-Фрага, Рамон и кузина Мариса. Следуя своему испанскому темпераменту, они очень громко спорили, перебивая друг друга, и не услышали, что Вивьен открыла дверь и уже несколько минут стояла на пороге.

Сначала быстрый поток испанской речи был ей совершенно непонятен, но одно предложение, произнесенное кузиной Марисой каким-то наиболее обеспокоенным тоном, она разобрала:

— Разве нет другого способа? — спросила та. — Этот мне не нравится.

— Что же мы должны сидеть и ждать, пока все не потеряем? — закричал Рамон.

Его родители стали ему что-то говорить, но Вивьен уже больше ничего не поняла. Она уже хотела закрыть дверь, когда Рамон заметил ее и сильно рассердился.

— Что вам нужно? — резко спросил он, и все взглянули в ее сторону. Старый сеньор даже не скрывал своего гнева, а женщины смотрели настороженно.

— Вы давно вошли? — потребовал ответа Рамон.

— Я ищу Марию-Тересу, чтобы попрощаться, — с совершенно невинным видом по-английски ответила Вивьен.

— Ее здесь нет.

— Да, я вижу. Простите, что помешала. Я сейчас уезжаю, до свидания, сеньор. — Она повернулась к остальным и попрощалась с ними.

Сеньора Диас-Фрага что-то сказала своему мужу; смысл ее слов Вивьен не уловила, но поняла презрительный ответ старого сеньора:

— Она не понимает. Не беспокойся.

Вивьен закрыла дверь. «В чем дело? — недоумевала она. Что они замышляют?». Она уже знала, что они совершенно определенно обманывают Мигеля: машина для Рамона, деньги, деликатесы, но она подумала, что если бы Мигель узнал об этом (а возможно, что это ему уже давно известно), он не стал бы предавать подобному обману большого значения. Вероятно, они замышляют что-нибудь другое, но она решила, что ей не стоит вмешиваться. Да и что она может сказать? Что они подозрительно ведут себя? Но, насколько ей было известно, они постоянно так вели себя уже многие годы, а Мигель прекрасно справлялся с ними своими силами.

Вспомнив о Мигеле, она решила пойти и попрощаться с ним. Обычно она так не поступала, а просто говорила Марии-Тересе:

— Попрощайся за меня с Мигелем и поблагодари его за гостеприимство.

Но это было во время коротких визитов. А длительное пребывание в его доме требует большей вежливости, решила она, и подойдя к его двери, постучала.

— Войдите, — ответил он, и она вошла.

Мигель сидел за столом, на котором были разложены какие-то бумаги. Солнце заливало светом комнату, а за окнами каждая горная вершина четко вырисовывалась на фоне чистого голубого неба, склоны, покрытые густой растительностью, ярко зеленели, а долина уходила вдаль до самого моря.

Мигель поднялся ей навстречу.

— О, извините, что побеспокоила вас, я вижу, что вы заняты, — сказала Вивьен. — Я пришла поблагодарить вас за гостеприимство и попрощаться.

— Вы уезжаете? — довольно резко спросил он.

— Да. Я и так слишком долго задержалась.

— Возвращаетесь в Англию? — Голос по-прежнему звучал резко.

— О нет, в Каса Маргарита. Ненадолго.

Она могла почти поклясться, что в ответ на ее слова он вздохнул с облегчением. Наверное, он подумал, что она еще может пригодиться Марии-Тересе.

— Понятно, — кивнул он. — Ваши друзья теперь живут там?

— Да. — Она не решилась продолжать, зная, как болезненно он воспринимает все, что касается этого дома.

— Они успешно его восстановили? — спросил он и, когда она недоуменно посмотрела на него, добавил: — Кажется, у вас есть поговорка о пролитом молоке? Так вот, я не плачу над пролитым молоком. Это уже в прошлом.