Элизабет Хардвик - Раскаленная душа

— Сейчас не это важно, — нетерпеливо отмахнулся он.

— Но для меня важно! — Не мог же Кевин все три года вести монашеский образ жизни? Это невероятно…

Кевин кивнул.

— Хорошо, мы обсудим это в свое время. Но сейчас важнее разобраться с Хильдой Голд. С какой стати она оказалась в то утро в моем номере? Погоди-ка, дай подумать, — задумчиво произнес Кевин, и его лицо немного просветлело. — Мы встретились внизу в холле, чтобы вместе пойти в ресторан завтракать. Я задержался у стойки портье, а она поднялась наверх, чтобы принести из номеров наши гитары — из разных номеров, заметь, Линда. Во сколько ты звонила?

— Точно не помню. — Она задумалась. — Было довольно рано, ночью я не могла уснуть… А, вспомнила, я звонила в половине восьмого. Да, так и есть, я еще ждала до этого времени, чтобы быть уверенной, что не подниму тебя с постели. Ты так много работал, поэтому мне хотелось, чтобы ты поспал подольше. — Когда на ее звонок к телефону подошла Хильда, Линда испытала потрясение, от которого так и не оправилась.

— Ты бы меня не разбудила, дорогая, мне так и не удалось заснуть, — с сожалением сказал Кевин. Он выглядел печальным. — Всю ночь думал, как ты, беспокоился за тебя. Когда я приехал в дом твоих родителей, твои слова подействовали на меня, как пощечина. Помнишь, ты сказала, что все кончено, что у нас не осталось ничего общего?

Да, она тогда действительно наговорила ему много неприятного, но только потому, что…

— Кевин, у тебя был роман с Хильдой Голд?

Их взгляды скрестились.

— Нет.

Линда ахнула. Она внезапно почувствовала слабость в коленях и рухнула в кресло.

Кевин наблюдал за ней из-под нахмуренных бровей.

— Ты мне веришь?

Линда решительно посмотрела на него.

— Да.

Кевин с прерывистым вздохом опустился на корточки рядом с ней.

— Это была единственная причина, по которой ты сказала мне те страшные слова три года назад? — хрипло пробормотал он. — Ты только поэтому хотела, чтобы я ушел?

Линда опять готова была расплакаться.

— Нет… не только. — Во взгляде Кевина появился вопрос. — Было много всего: я не могла ходить, не могла больше иметь детей… я стала совсем не той женщиной, на которой ты женился.

— Ты помнишь, любовь моя, мы обещали друг другу быть вместе в горе и в радости, в болезни и здравии. — Кевин взял обе ее руки в свои теплые ладони. — Я произносил эти клятвы всерьез, я и сейчас от них не отказываюсь, — мягко добавил он. — Линда, я всегда был верен супружеским обетам. — И он многозначительно добавил: — Всем до единого.

Значит, за последние три года в его жизни не было никакой другой женщины!

Линда испытующе всмотрелась в его лицо.

— Но ты не вернулся, — тихо сказала она. — Не пришел навестить меня или хотя бы узнать, не переменила ли я свое мнение…

— Морис заверил меня, что ты не передумала. Да, все эти три года я поддерживал связь с твоим отцом, — ответил Кевин на ее молчаливый вопрос. — Он говорил, что ты по-прежнему считаешь наш брак ошибкой и даже запретила упоминать в вашем доме мое имя.

Да, так и было, но она же не знала…

— Я и не представляла, что ты общался с отцом.

Морис тоже ни разу об этом не упоминал. Не потому ли он так хотел поговорить с ними обоими, когда лежал в больнице? Возможно даже, что нервное напряжение, вызванное необходимостью хранить эту тайну, и стало причиной его болезни! Теперь, оглядываясь назад, Линда припоминала, что отец стал хуже выглядеть как раз в то время, когда узнал, что она встретилась с Кевином на гастролях.

— Линда, я не мог оставаться в неизвестности, мне нужно было знать, как ты.

— А я отказывалась говорить о тебе, потому что это причиняло слишком сильную боль! Это была своего рода самозащита! — воскликнула Линда.

— Мне тоже было больно слышать, что в мое отсутствие твое выздоровление пошло гораздо быстрее, — напомнил Кевин, — но я должен был знать, что тебе лучше!

— Почему? — Линда задержала дыхание, с трепетом ожидая ответа и одновременно боясь его услышать.

— Я надеялся, что как только ты достаточно поправишься… я собирался встретиться с тобой, независимо от того, желаешь ты этого или нет! — Выражение его лица смягчилось. — Я знаю, ты считала меня высокомерным гордецом, да, да, не отрицай, — пробормотал он, когда она попыталась было возразить. — Но когда дело касалось тебя, у меня не было никакой гордости. Я люблю тебя, Линда. Всегда любил и буду любить.

— Ах, Кевин! — Она уткнулась лицом в его руки, и из глаз ее хлынули слезы. Через какие муки он прошел за эти ужасные три года! Она тоже страдала, но не так, как Кевин… — Это я во всем виновата, — всхлипнула Линда. — Я думала, ты разлюбил меня, нашел себе другую, и эта мысль была для меня невыносимой. Иногда мне даже казалось, что я тебя ненавижу, — призналась она.

— Твой отец не сомневался, что так оно и есть, — осторожно заметил Кевин. — Он очень за тебя переживал и старался защитить. Но я знаю, он жалел и меня, поэтому и не оттолкнул. Однако Морис не подпускал меня к тебе. В тот день, когда Морис приехал ко мне домой, он, по-моему, догадался, что кое-что изменилось. — Кевин нахмурился. — К сожалению, еще до того, как мы смогли все обсудить, с ним случился приступ.

Линда тяжело вздохнула, проклиная свою гордыню. За последние три года эта черта характера приносила ей одни лишь несчастья. Она отказалась от мужчины, которого любила, закрывала глаза на правду. Именно гордыня делала особенно невыносимой мысль, что она не может ходить, — было проще прогнать Кевина, чем жить с ним, чувствуя себя калекой.

— Да, отец, наверное, догадывался… — от переполнявших ее чувств голос стал хриплым, — он понял, что все три года я лгала всем, и себе в том числе, хотя на самом деле по-прежнему тебя любила. Потому что это правда, — торопливо проговорила Линда, — я всегда тебя любила и буду любить. — Она невольно повторила слова Кевина.

Пока она говорила, выражение глубокой боли постепенно исчезало с лица Кевина, сменяясь откровенным обожанием.

— Достаточно, чтобы выйти за меня замуж?

Линда улыбнулась сквозь слезы.

— Мы же еще женаты. Окончательное решение о разводе может вступить в силу только через несколько недель.

— Ответь, ты согласна снова выйти за меня замуж? — не сдавался Кевин. — Готова ли ты любить, уважать…

— И слушаться? — насмешливо подсказала Линда, все еще не до конца веря, что судьба дает ей еще один шанс.

— И слушаться! — Кевин встал и легко поднял ее на ноги. — В таком случае, нам не грозит в будущем повторение страшных ошибок. Я просто никуда не отпущу тебя, пока мы вдвоем не разберемся во всех проблемах, какие бы ни возникли! Впрочем, не думаю, что у нас будет много недоразумений, со мной очень легко ужиться, — добавил он лукаво.