Екатерина Морозова - Золотые ручки (СИ)

— Ну что же так долго? — Мэнди пихнула в бок усаживающегося рядом Павла, выхватывая у него из рук мороженное.

Извиняющийся библиотекарь улыбнулся, протянув мне газировку. Пока Роза с Павлом продолжали кокетливо переругиваться, я сделала вид, что смотрю на экран. Уже месяц прошел, а я никак не могла выкинуть Влада из головы. Мы не виделись с того самого дня, когда он провожал нас с дедом и Афанасием из своего дома. Такой холодный, неприступный, но такой желанный и вроде бы близкий человек. Мне хотелось прикоснуться к нему, попробовать оправдаться, но всем своим видом Токарев показывал, что он многолетняя сосна, лишенная эмоций, способная только расти прямо к своей цели, не смотря по сторонам.

— Удачи вам, — пожелал Влад, открывая перед нами дверь.

Дед неодобрительно посмотрел на него, но ничего не сказал, лишь покачал головой, обратившись ко мне:

— Пойдем, внучка. В гостях хорошо, а дома лучше!

«Не оборачивайся, только не оборачивайся», — умоляла я себя, пересекая лужайку по направлению к такси. Неужели всё так закончилось? Какая же я глупая! Я даже покраснела от стыда, вспоминая, что именно я набросилась на депутата в тот вечер в ванне. После такого, вполне естественно, что он подумал обо мне не в очень хорошем свете. Я даже, к своему стыду, разрыдалась прямо в машине перед дедушкой и водителем такси, чем заставила пенсионера занервничать, успокаивая меня, говоря о том, что не на одном Токареве свет клином сошелся, ругая его на чем свет стоит.

За целых четыре недели он ни разу не позвонил. Даже сообщение не написал. Теперь я знаю, что такое безответные чувства и как тяжело с ними жить, будто сердце разрывается. Когда чувствуешь, что болит всё и сразу. Пора с этим заканчивать. Зачем перемалывать муку? Жизнь и так уже вернулась в обычное русло: работа, дом, работа. Только вот весь город был против меня: куда бы я ни пошла, везде были плакаты со смазливым депутатом, улыбающимся во все свои тридцать два зуба. Так и хотелось подрисовать ему пару дырок черным маркером на его белоснежной улыбке. Но я героически сдерживала свои порывы, лишь пред сном прокручивая в голове сцены со страданиями Влада. Как несправедливо обвиненная и брошенная женщина, я хотела было пойти на выборы и проголосовать за Баринова в отместку многоуважаемому Владиславу Сергеевичу, но тут поняла, что, скорее всего, с такими темпами сама скоро превращусь в Пипетку, и будут звать меня на работе жена Пипетки. Я даже вздрогнула от такой безрадостной перспективы. Однако, мои коварные, далекие от добрых, мысли, не помешали Токареву выиграть выборы на прошлых выходных.

На огромном экране запестрели разными цветами картинки киноленты, но мои мысли были далеко от неё, поскольку, по иронии судьбы, в тот момент, когда я решила перестать думать о Токареве, до меня донесся разговор трех незнакомых мне девушек, сидящих рядом со мной.

— Маш, видела какой красавчик нашим новым мэром стал? — спросила молодая девчонка с «хвостиком» на голове у своей соседки.

— Да! Я даже не поленилась за него проголосовать сходить. Слышала, что Владислав Сергеевич любит в «Асторию» ходить по выходным, вдруг повезет, и я его увижу? — радостно прошептал в ответ голосок, обладательницу которого я не видела в темноте.

— А как же тот случай на «Модном прорыве года»? У него же есть девушка вроде, — осадила подругу «Хвостик».

— Перестань, все депутаты любят моделей — это мелкое увлечение, женятся то они на других! Тем более, он с ней больше нигде не появлялся.

Слушать их дальше я просто не могла. «Мелкое увлечение» — верно подмечено. Чтобы в очередной раз не заплакать, я стала старательно уплетать растаявшее мороженное, после чего, в остальные полтора часа фильма, я думала только о том, что мне пора переезжать в другой город, чтобы забыть об этой неприятной истории навсегда.

— Как тебе кино? Главный герой такой мужественный! — спросила Мэнди у меня, выходя из зала.

— И почему вам всем нравятся такие дикари? Он же совершенно необразованный! Поехать на Амазонку, думая, что джунгли — это курорт? — возмущался, не обладающий столь выдающимся, как у главного героя, прессом с «кубиками», Павел.

Мэнди просто хмыкнула, одарив своего личного образованного библиотекаря ироничной улыбкой:

— Павлик, ну ты-то у меня сокровище. С тобой — и в джунгли не страшно: и от анаконды спасешь, и от обезьян отобьешься.

Паша страшно загордился комплиментом, а я, не удержавшись, рассмеялась, представив нашего буквоеда с огромным мачете наперевес.

— Спасибо за вечер, я прекрасно провела время, — чуть слукавила я, но ведь не из-за них же мне так грустно. — Я сама доберусь домой, здесь не очень далеко.

— Ты уверена? Может, всё же проводить тебя? — предложила подруга.

— Да. Всё в порядке. Я сама дойду. Лучше Пашу проводи, вдруг на него кто-нибудь нападет, — предположила я, после чего получила грозное «библиотекарское»:

— Мирослава! Уж от тебя-то я такого точно не ожидал.

Я извинилась перед ним, сказав, что это всего лишь шутка, и попрощавшись с ребятами, направилась в сторону дома.

«Ничего, Мира, любовь — эта та же болезнь: ладошки потеют, температура повышается, есть ничего не хочется и лихорадит от одного его взгляда. Но любая болезнь имеет свойство проходить, делая человека сильнее, и приспособленнее к среде. Главное только, чтобы Токарев не стал моим хроническим заболеванием», — говорила я себе, плотнее запахивая пальто от порывистого холодного ветра.

На улице было немноголюдно, лишь изредка встречались молодые парочки влюбленных, которым и непогода была нипочем. Рядом со мной затормозила черная, дорогая иномарка.

— Девушка, Вас подвезти? — услышала я приятный мужской баритон в открытом окне автомобиля.

— Нет, благодарю. Мне недалеко, — что-то в этом незнакомце мне явно не нравилось.

— Не стесняйтесь, мне не сложно.

— Спасибо, но не стоит. Я дойду.

Я уже почти отошла от автомобиля, но внезапно задняя дверь открылась и сильные мужские руки втянули меня в салон, да так быстро, что я даже вскрикнуть не успела.

— Что вы делаете?! — я пыталась отбиться, цепляясь руками за своего похитителя, стараясь сильнее поранить его ногтями.

— Свяжи руки этой кошке, а то она тебя всего расцарапает, — посоветовал голос с переднего сидения.

— Она фельдшер, у неё и ногтей то нет, — усмехнулся мужчина, одной рукой сжимающий мои запястья, а другой — достающий повязку на глаза.

Страх сковал всё тело, и я даже боялась посмотреть на своего похитителя, лицо которого находилось в полутьме салона машины. Они знают, что я фельдшер, значит, ошибки быть не могло — меня специально похитили! Но для чего и зачем?!