Наследник для бывшего (СИ) - Серж Олли

– Мне просто почему-то очень не хочется, чтобы ты уезжал, – вздыхает в ответ.

– То есть, когда ты от меня десять дней после ссоры бегала, все нормально было, – резонно подмечаю я. – А тут меньше недели…

– Ну вот понимаешь… – она вздыхает. – Это разные вещи. Когда ты можешь приехать и найти в любой момент, и когда между вами расстояние.

– Время быстро пролетит, – я успокаивающе глажу Асины волосы. – Пойдём, приехали.

Вывожу ее из лифта.

Гордеева открывает квартиру и оборачивается на меня.

– Ну пока… – хитренько.

– Я тебе сейчас покажу «пока», – вскипает в моей крови возбуждение.

Я подхватываю свою женщину на руки и заношу в дом. Конечно, лучше бы в свой, но не выгонять же мне ее завтра утром, чтобы уехать в аэропорт. К тому же Андрей должен привести на подпись документы, которые пока Гордеевой видеть не стоит. А то ее фантазия так разгуляется, что я точно не улечу.

Первый горячий раз нас накрывает прямо в прихожей. Я очень надеюсь, что розетки в Асиной квартире не сквозные, а иначе, соседские бабушки должны быть близки к вызову полиции или экзорциста от наших громких стонов.

Продолжаем мы в зале на дубовом обеденном столе и, конечно, разбиваем в дребезги вазу.

Ах, простите, Ираида Марковна, за осквернение вашего дома, но я мечтал об этом с первого дня знакомства с вашей внучкой.

И если тогда на подобный перформанс я прав не имел, то теперь меня ничего не может остановить, кроме здравого смысла.

Добираемся мы до кровати уже совершенно удовлетворёнными и моментально засыпаем, стиснув друг друга в объятиях.

Я первый раз за две недели сплю крепко и без тревожных сновидений, поэтому просыпаюсь, только когда Гордеева толкает меня в шипит, чтобы я выключил будильник.

– Завтраком покормишь? – привставая на локте, целую ее в щечку.

– Крекеры на тумбочке, – бурчит она. – Я готовить ничего не могу. Особенно по утрам…

– Ася, – я расталкиваю ее, не давая снова сладко задремать. – Я не понял. Чем ты питаешься? Ты должна за двоих есть!

– Это называется ток-си-коз, – тяжело вздыхая, прикрывает она глаза и кошечкой прижимается к моему плечу. – Звони мне каждый день, пожалуйста.

– Обязательно, – целую ее в нос и губы. – Я люблю тебя. Поспи тогда ещё.

Она сладко потягиваясь, зарывается в одеяло. Я напоследок вдыхаю ее запах с шейки и встаю с кровати.

Быстро принимаю душ, заказываю Асе завтрак из кафе, а сам пью только кофе, решая, что перекушу уже что-нибудь дома.

– Детка, – через час встреть курьера с едой, – говорю специально погромче, целую Асю в макушку и выхожу из квартиры.

Уже в аэропорту мне передаётся Асина нервозность. Но сколько я не пытаюсь, не могу найти для неё реальной причины, кроме одной. Оставляю Андрея, который любезно согласился подвести меня до аэропорта и проводить, присмотреть за вещами. А сам ухожу ближе к туалетам, где потише, чтобы набрать отца.

– Алло, – отзывается тот. – Вылетаешь?

– Да, привет, пап, я в аэропорту, – говорю ему и подбираю слова для следующей мысли. – Я бы хотел очень сильно тебя попросить, пока меня не будет, – говорю, заводясь и делаю паузы, чтобы не сорваться, – ни в каком виде не вмешиваться в мои отношения с Асей. Не обижать, не давать денег, не общаться…

– Я все понял, не продолжай! – рявкает, перебивая меня он. – Матери позвони, как долетишь.

– Спасибо, – говорю и кладу трубку.

Возвращаюсь в зону ожидания и понимаю, что звонок не помог. Странное тяжёлое чувство в груди никуда не делось.

– Посадку твою объявили, – отвлекается Андрей от телефона, когда я подхожу к нему ближе. – Лети. Удачи тебе.

– Спасибо, – искренне жму его протянутую руку.

– Пиши, если что спорное, – говорит Андрей.

– Давай! – забираю у него свой чемодан и иду в зону вылета.

Уже хочется домой.

Глава 43. Чёрное и белое

Ася

Сегодня третий день без Макса. И хорошо, что он рабочий.

Покупатели помогают отвлекаться. Среди них есть несколько постоянных и интересных экземпляров.

Высокомерная старушка-интеллигентка, очень похожая на мою бабушку, которая обычно надолго теряется между стеллажами с жанром «эротика», но на кассу всегда приходит с томиком Пастернака, Блока или чем-то подобным, сетуя на то, что в наш век тотальной пошлости, так сложно найти стоящую литературу.

Дама бальзаковского возраста, которой, кажется, беспросветно изменяет муж, поэтому она с периодичностью пару раз в неделю обчищает отдел эзотерики, пытаясь отвадить соперницу.

Мужчина по имени Георгий, который по совершенно не понятной мне причине, женат на женщине, считающей книги пустой тратой денег. Девочки говорят, что поэтому раз в месяц он приходит к нам тратить заначку. И сегодня как раз такой день.

Я смотрю из-за кассы, как два абсолютно несчастных в семейной жизни человека просто разговаривают уже больше десяти минут.

Да, да. Та самая женщина с эзотерикой и мужчина с заначкой.

Они улыбаются, почти смеются. Явно друг другу симпатизируют.

И я, почему-то, очень боюсь, что сейчас они разойдутся каждый в свой дом и больше никогда не встретятся, а помочь им не имею права.

Отвлекаюсь на покупателей и боковым зрением вижу, как пара покидает наш магазин, так ничего и не купив. Меня до абсурда радует этот факт.

Потому что ей больше не нужно возвращать мужа, а он сегодня потратит заначку, напоив приятную женщину кофе…

Скорее всего, у них ничего не выйдет. Потому что обязательства окажутся сильнее. Дети, имущество, родители…

В таких случаях обычно философствуя, говорят о том, что люди бы изменили своё решение, зная, что их оставшийся срок жизни короток. Они бы выбрали любить и быть любимыми.

Это правда? Я не знаю.

К двадцати семи годам я так и осталась дальтоником, который с трудом различает полутона человеческих решений и поступков. Для меня гораздо важнее конечная цель, достигнутая честным путём.

Мне кажется, что у нас с Максом почти честно.

Уже который раз в день я захожу в его социальные сети и смотрю старые фотографии. Из поездки он шлёт мне фотографии в месенджер.

Очень скучаю.

Пользуясь тем, в магазине временно нет покупателей, наливаю себе чай и пытаюсь засунуть в себя хотя бы бутерброд.

– Это твой мужик? – с интересом заглядывает мне через плечо моя напарница. – Красивый, – резюмирует. – А у моего, – она хихикает, – одна фотка всего в обнимку с рыбой. Ща покажу тебе, – достаёт телефон и продолжает говорить. – Они зимой щуку поймали с отцом. Потом, как дети, вокруг неё хоровод водили, типо редкость большая, – скользит она пальчиком по экрану.

На секунду замирает, подгружая ленту и первая выпавшая фотография заставляет покрыться меня холодным потом и сжаться.

– Кто это? – спрашиваю охрипшим голосом и не могу отвести взгляд от бывшей жены Макса в лыжном костюме.

– Это одна бьюти-блогер, – отмахивается моя коллега, – вооот, смотри, – с гордостью подсовывает мне фотографию мужчины в обнимку с рыбиной. Десять кило.

– Здорово, – выдавливаю из последних сил улыбку и вскакиваю на ноги, потому что если сейчас не позвоню Максу и не услышу, что я его глупая и любимая девочка, то сойду с ума. – Мне надо… – говорю коллеге.

– Блин, тошнит да? – провожает сочувственным взглядом она меня. – Пройдёт. У меня с дочкой до третьего месяца всего было.

Я забегаю в подсобку и набираю номер Царицына.

«Абонент временно не доступен…» – отвечает мне механический голос.

Я набираю Макса несколько раз, а потом просто плюхаюсь на стул и начинаю рыдать.

Нет, он же не мог улететь с ней. Если даже они и в одном месте, то она сама прилетела…

И я почти искренне в это верю, но ревность скользкой змеей скручивается в моей душе.

Почему ты, Царицын, не берёшь трубку?!

Остаток рабочего дня я доживаю просто на морально-волевых и дома снова набираю Макса, чувствуя, с каждым звонком все больше унижения и отчаяния.