Рыжий сводник для убежденного холостяка (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна

чувства или переболеть.

Первого она боялась, а второе очень хорошо умела. Настолько хорошо, что даже удовольствие от своего

горя научилась получать. «Несчастная Василиса Кошкина, гордая и одинокая красавица, которую все

предали!» - в мыслях звучало гордо. Только что-то внутри, глубоко в душе, зудело, требовало ярких красок и

волнительных эмоций. Это что-то не давало ей покоя все три месяца. Все совсем не было похоже на разрыв с

Олегом! В привычный шаблон невозможно было вписать все ее терзания, обиды, эротические сны и ярость.

Три года назад после больницы в душе царила пустота. Понятная, серая пустота. В этот раз ничего

подобного не было. Пусть внешне она и горевала, но внутри теплилась коварная надежда, не давала покоя и

забытья.

И вот сейчас эта надежда, такая будоражащая и вполне реальная, ждала ее в торжественном зале.

- Ну, ты как? - поинтересовался Грабовский. - Уже до конца психоанализ провела? Выводы готовы, или

мозги подправить еще необходимость есть?

- Саш, боюсь я...

- Естественно! Кто ж это, дожив до двадцати восьми лет довольной холостяцкой жизни, так просто решится

на серьезные отношения. А вдруг он ужины потребует каждый день или еще одного кота заведет?

- Не издевайся! Я серьезно!

- Так я тоже! Любишь ты его, - Грабовский устало потер глаза. - Хочешь обратно, но трусишь.

- Да что ты такое говоришь?! - возмутилась девушка.

- Ну, ладно, доказываю, - он открыл блокнот и начал читать. – «Этот сукин сын мне всю душу вывернул!»

или: «Я ведь, как дура, влюбилась, поверила, в Москву поехала», но больше всего мне вот это нравится: «Этот

наглый сексуальный маньяк у меня еще помучается». Твои цитатки, между прочим.

Василиса рассмеялась. Она действительно все это кричала и Киру, и сама себе в подушку, когда думала, что

никто не слышит.

- Ну! И кто тут будет мне говорить, что не влюблен по уши в господина Пивоварова?

- Сашка, обещай, что поможешь мне его труп спрятать, если что...

- Да не вопрос! Закопаем в лучшем виде! - довольно отмахнулся профессор. - Я, если надо, всех своих

двоечников припашу, потом и экскаваторами не дороют!

- Ты действительно думаешь, этот мерзавец на самом деле меня любит? - уже тихо, почти шепотом, Василиса задала самый сложный вопрос.

Профессор повернулся и, глядя ей в глаза, тихо и ласково ответил:

- Васька, мужчина, который добровольно усыновил твоего кота, не может быть мерзавцем! - он развел

руками и извинительным тоном добавил. - Вот я, твой лучший друг, ни за что бы Фильку не взял, а он принял.

Мается с ним, возит туда-сюда, никому не отдает. Разве это не любовь?

- Саш, ну у тебя и логика...

- Да ты представляешь, как он детей твоих боготворить будет? Эх, что ж ты у меня такая глупая? Тебе

счастье на четырех колесах привалило, а ты тут все в лягушку обратиться хочешь и на болото ускакать.

Против такого найти возражения было трудно. Василиса и Грабовский еще немного посидели, а потом

девушка сама выпроводила профессора за дверь. Дальше оттягивать неизбежное смысла не было. «Будь, что

будет!» - сказала она себе.

В комнатке сторожа стало совсем тихо. Она сбросила с плеч старый шарфик, что выдал ей друг, и

приготовилась ждать. Столько, сколько понадобится. Лягушонке вдруг остро захотелось стать принцессой, и

чтобы у ног был только лучший, красивый и достойный принц, а лучше - Серый волк.

Напряжение куда-то ушло, словно уже было сделано самое важное дело. В голове бессвязно кружились

мысли, ветер стучал в грязное окошко, а она ждала.

Дверь отворилась тихо. Ни противного скрипа ржавых петель, ни треска ссохшихся досок - просто

открылась дверь, и вошел он. Привычный мир качнулся и рухнул в пропасть.

Никто из них так и не понял, как девушка оказалась плотно прижатой к старому столу, а горячие мужские

руки добрались до платья и сразу же стали его стаскивать. Досадное препятствие. Не до него. Вслед за платьем

в угол полетел пиджак и рубашка. Лишь черная строгая бабочка и брюки - на нем и кружевное алое белье - на

ней. Василиса больно укусила Кира за губу и притянула к себе.

- Еще раз увижу в кабинке пожарной машины - прибью! – почему-то это было важно. Даже сейчас.

- Волновалась?

Вместо ответа она приподнялась на носочки и прижалась горячими губами к его губам. Мир еще раз

перевернулся, когда он жадно и настойчиво ответил на поцелуй. Температура в сторожке поднялась. Двое

наконец дорвались друг до друга. Все дни и месяцы ожидания превратили в пытку каждое мгновение порознь.

Василиса совсем никак не помогала. Тонкие замерзшие ладошки обхватили его попу и крепко сжали.

- Пивоваров, твоя задница - это конец света. Я тебя точно съем!

58

Кир усмехнулся и повторил ее прием. Маленькая женская попка очень хорошо уместилась в широких

ладонях.

- Моя… - он приподнял девушку и усадил на стол.

Стройные ножки тут же обвили мужскую талию и прижались бедрами к паху. Мужчина сцепил зубы от

острого возбуждения. Так близко, так желанно, стоило лишь чуть-чуть сдвинуть белье, и все... С силой

выдохнул, прогоняя одержимость, провел рукой по изящной ножке от тонкой лодыжки к бедру.

Теперь уже Василисе пришлось закусить губу. Прикосновения обжигали, искрами посылая откровенные

эротические сигналы по всему телу.

Спина сама выгнулась, подставляя грудь, и тут Кир сорвался.

- Милая, ты точно доиграешься, - со стоном прошептал он прямо в сладкие губы.

- Так может, делом займешься?..

Ее руки уже боролись с замком на мужских брюках, не желая дольше растягивать агонию. Голод последних

месяцев сказался на обоих: поцелуи больше походили на укусы, а страсть - на битву. Белье куда-то исчезло.

Ничего не осталось. Лишь движения, стоны и счастливое, чуть слышное «да».

Здесь в прохладной ветхой сторожке на отшибе большого гаража под завывание ночного ветра и шум

машин двое жадно предавались любви. И не было в округе ничего, чтобы смогло отвлечь их от этого самого

сладкого откровения.

Одними касаниями, нежно и грубо произносили клятвы, жадно втягивали ноздрями аромат страсти и

бросались с головой в один на двоих омут.

***

Когда на следующее утро Василиса проснулась в гостинице, собственное тело показалось ей незнакомым.

Вроде и руки, и ноги были те же, но необычная легкость и приятная тянущая боль не отпускали. Рядышком

был кто-то еще. Она повернулась и не смогла сдержать улыбку. Господин Пивоваров, собственной персоной, царственно развалился на всю кровать и довольно посапывал.

Совершенно новая, незнакомая сама себе Василиса, тихонечко подкатилась под теплый мужской бок и

зевнула. Это было так естественно.

Кир приоткрыл один глаз, убедился, что все как надо, и снова уснул.

ЭПИЛОГ

Судя по жужжанию лифта, кто-то поднимался на этаж. Василиса закинула ногу за ногу и стала ждать.

Глубокой ночью в бизнес-центре находились только три человека, один из которых охранник.

В кабинет, сломя голову, вбежал Пивоваров.

- Васька, где квартальные отчеты? - с порога затребовал босс.

- Пивоваров, ты чего орешь на меня? - возмутилась девушка. - Я на тебя не работаю, так что оставь свои

рабовладельческие замашки для Грабовского.

- Вот не хотел я, чтобы Сашка тебя нанимал!

- Поздно, милый! - кокетливо теребя пуговки на тонкой рубашке, заметила Василиса.

- Вась, ну на самом деле, дай отчеты. У меня в Москве проверка грядет... Там такие дыры в бюджете!

- А попроси! - хитро сощурилась девушка.

- Что попросить?

- Что-что... Чтобы замуж за тебя вышла!