Мама для дочки бандита (СИ) - Рябинина Юлия Валериевна

– И вот эту свою шарашкину конторку тебе тоже придется закрыть. Нужно взрослеть Богдан. Перенимать бизнес отцовский. Договорились?

Мне кажется я услышала в тот момент, как скрипнули зубы Богдана. Он был явно не готов к тем условиям о которых говорил отец.

– Ну… давай сын решайся. Мне некогда с тобой лямку тянуть, – Богдан смотрит на него исподлобья.

Потом переводит взгляд на меня и рычит сквозь зубы.

– Согласен.

Я зажимаю рот, чтобы не издать стон.

– Вот и отлично. Слава Богу, договорились, – картинно вздыхает Титов-старший.

Его видимо все это забавляет, так как настроение мужчины совершенно изменилось и он из жестокого тирана неожиданно становится самим добродушием.

– Отпустите уже его, – приказ звучит холодно и нас с Богданом отпускают.

И я спустя секунду уже оказываюсь в руках Титова, он осматривает меня цепким взглядом.

– Неранина? – в голосе слышу тревогу.

– Испугалась просто, – отрицательно качаю головой.

И разрешаю себе дотронутся до разбитой губы парня.

– Ничего, все заживет, – отвечает он.

И я ощущаю как в этот самый момент между нами происходит что-то необъяснимое, что-то, что заставляет мое сердце выпрыгивать из груди, и по его часто пульсирующей венки на виске, я знаю что и его сердце стучит быстрее положенного.

– Нина, принеси ребенка, – мы оба замираем при этих словах.

Взгляд Богдана темнеет и он поворачивается к отцу лицом, заводя меня за спину. Обнимает одной рукой.

Я прижимаюсь к нему настолько близко, насколько возможно.

Господи! Ну почему все так сложно?! Разве не достаточно я уже в жизни потеряла? И недостаточно потерял Богдан? Почему же мне снова приходится проходить через потери?

– Мать, сейчас принесет тебе ребенка. Может проститься с ней и с этой… – иронично ухмыляется он, – только без лишних телодвижений Богдан. Уже ничего не изменить. Не заставляй грешить прошу, – жестко заметил мужчина.

В этот момент дверь в кабинет открылась и на пороге появилась Нина Алексеевна с Вероникой на руках. Я почувствовала, как напрягся Богдан, как его мускулы затвердели, превращаясь в камень. Он словно приготовившийся для атаки хищник, замер перед прыжком.

– Здравствуй, Богдан, – услышала приглушенный голос Нины Алексеевны.

Титов тяжело задышал.

Я услышала из-за его спины мерное цоканье каблуков об пол, приближающийся к нам.

– Дай ему дочь. А сама можешь пока проводить няньку. Спасибо тебе милая за помощь. Деньги ты получила? – цинично спрашивает Титов-старший.

– Да, спасибо, – ответил знакомый голос.

Я выглянула из-за плеча Богдана. Мне было интересно посмотреть, неужто и правда эта Соня похитила Веронику.

И точно. Девушка переминаясь с ноги на ногу, стояла в дверном проеме. Искоса бросая короткие взгляды в нашу сторону.

Я с одной стороны понимала, что у девушки просто не было выбора. Отказать Титову-старшему, это сродни тому, что пойти на самоубийство, но …

Как же это было ужасно жестоко по отношению к Богдану. Я ненавидела его отца с каждой секундой все больше и больше.

Когда Нина Алексеевна подошла к сыну, он наконец-то освободил меня из захвата и позволил выйти из-за спины.

– Я так и думала, – досадливо поджала губы, когда увидела меня, женщина, – ты все-таки увлекся этой девчонкой.

Нина Алексеевна говорит очень тихо. Ее слова почти еле различимы.

– Дай ее мне.

Богдан забирает дочку у матери и словно огромная скала, расправляя плечи отгораживает нас троих от всего мира.

Парень отрывая взгляд от лица Вероники, смотрит на меня и я вижу в его взгляд плещущейся страх отчаяния и боль .

– Я тебя прошу Настя. Береги ее. Я постараюсь вас найти, как только получится, – он говорит почти одними губами, но я слышу каждое его слово.

– Я обещаю заботиться о ней.

Богдан передает мне Веронику и как только малышка оказывается на моих руках, он склоняется к моему уху и я слышу как его голос дрожит.

– Только не бросай ее. Я обещаю, что приду за вами, – в моем горле застревает ком.

Он придет. И я верю ему.

– Ты сам подписал ей приговор, – словно остро заточенная сталь, разрезает металлический голос матери, наше притяжение с Богданом.

– Нина, проводи няню, – окликает женщину Титов-старший.

И я, краем глаза, замечаю, что прежде чем выйти, Нина Алексеевна зачем подходит к мужу.

Она что-то у него берет, и тут же прячет под тонкий пиджак. Невольно кидаю взгляд на ее лицо. И вздрагиваю. На нем застыла маска отчужденности. Женщина словно превратилась в безликого мертвеца.

– Богдан. Достаточно. Няньку и твою дочь увезут сразу, как только ты покинешь дом, – он дает молчаливый приказ своим охранникам и нас с Вероникой оттесняют от Богдана.

Мне становится слишком страшно.

Я понимаю, что такого страха не испытывала, даже в тот момент, когда оказалась один на один с бомжами в тот роковой день в лесу.

– Господи, зачем вы так с нами! – истерика берет вверх над здравым смыслом, и я произноше это вслух.

– Настя, не нужно успокойся. Все будет хорошо. Не плачь…

Богдан не успевает договорить, так как до нашего слуха долетел глухой выстрел. Я вздрагиваю.

Ужас сковывает мое тело и я чувствую, что ноги делаются ватными. Тут же присаживаюсь на топчан, чтобы не упасть.

Ошарашенная, я во все глаза смотрю то на Богдана, то на дверь, то на ухмыляющегося отца Богдана.

– Ты подонок, – вдруг рычит парень и в один миг пересекает кабинет оказывается лицом к лицу с отцом, – ты зачем в это впутал мать?

Богдана сразу же хватают охранники. Оттаскивают от отца.

– Это ее обязанность Богдан. Убирать за своим отпрыском, – грубо выплюнул последние слова мужчина. – А теперь тебе пора. Выведите его!

– Сукин сын! – заорал во все горло Богдан, когда его потащили к выходу.

Я прижала Веронику к себе, наблюдая за всей этой дикой картинкой сквозь пелену слез, застилавшую глаза.

– Богдан! Богдан! – подвывала чуть слышно, но мой голос оборвался, когда в дверях появилась Нина Алексеевна.

– Мам. Мам. Зачем? Зачем ты это делаешь?! – прокричал Богдан.

Но женщина прошла мимо него, даже не взглянув на сына.

Мое сознание было в полном раздрае. Мозг отказывался понимать, происходящее. Дикий, первобытный страх, парализовал сознание и я уже воспринимала все, через какую-то искажающую реальность, призму.

– Все готово, – безжизненным голос отвечает Нина Алексеевна и кладет на стол пистолет.

Я громко ойкаю. Но на меня никто не обращает внимания.

– Отличная работа. Дорогая. Иди переоденься и приведи себя в порядок. Поедешь вместе с нянькой. До моего распоряжение побудешь вместе с ней, – он убрал оружие в стол, – как только с Никольским будет все решено. Я сообщу.

– Хорошо, – равнодушно пожала женщина плечами и вышла следом за Богданом.

Я осталась сидеть одна в кабинете нечеловека. Дьявола.

– Что ты ангел мой так смотришь? – голос мужчины меняется как только закроется дверь за спиной жены.

– Я? – хлопаю глазами и пытаюсь отвести взгляд.

– Ты-ты, – мужчина встает с кресла и вальяжно направляется ко мне.

Я затаила дыхание.

Что ему от меня нужно? – паника захлестнула грудь.

– Конечно ты конфетка, – он подцепляет мой подбородок и рассматривает лицо.

– Отпустите, – шиплю сквозь зубы и пытаюсь вырваться.

– Тц, тц, тц, – цокает он, – не правильная просьба, милая, – его взгляд становится жестче и он грубо сжимает мою челюсть, до боли.

Я всхлипываю.

– Не дай Бог, узнаю что каким-то образом попытаешься связаться с Богдан: не оставлю в живых ни его, ни ее… а тебе устрою такую жизнь, что молить о смерти будешь. Все поняла?

Я затравленно киваю головой, насколько это возможно сделать в его захвате.

– Вот и умница.

Глава 21

Было сложно держать себя в руках.

Весь оставшийся вчерашний день и до сегодняшнего обеда я не мог найти себе места.