Лайза Эндрюс - Награда за риск

— Отчего же не так? Он многим своим подругам нашел места в своей компании. — Эмма недоуменно подняла брови. Сеньор Хименес неторопливо прожевал жаркое и продолжил: — Далеко за примером ходить не надо. Вот его здешняя секретарша… — Он вытерся крахмальной салфеткой.

Эмма пыталась подавить в себе подспудное чувство ревности.

— Он вам это сказал?

— Нет, но это как-то всем стало известно.

— Только не мне! — Она продолжала смотреть на него в упор.

— Это все равно что инквизиция, — жалобно пробормотал Хименес. — Вам следует встретиться с моей женой. Вы, конечно, очень понравитесь друг другу.

— Как это понимать?

— Моя жена обожает журналы с обзорами светской и семейной хроники. Сам я не большой любитель всего этого, а вот ей нравится. Если кто-то знакомый там фигурирует, она сразу ставит меня в известность. И на эту секретаршу жена мне указала. Она была фотомоделью, работала на одну косметическую компанию.

— Понятно.

Значит, Луис бегает за моделями. То эта наглая Кармелита, то скандинавка, про которую тут болтали, теперь еще его секретарша. Ясно, что перед моими скромными чарами — тогда, на вилле — ему легко было устоять. «Ты все равно самая красивая на свете!» — вспомнились ей его слова. Лживая гадина! Всякой дурнушке он сказал бы то же самое. Ему ведь это ничего не стоит.

— А меня тоже усмотрели в таком журнале? — Она не фотографировалась с Луисом, но не исключено, что скрытая камера какого-нибудь папарацци…

— Нет, сеньорита. А увидев, я вас не смог бы не запомнить.

— Почему?

— Вы нетипичны.

Что он этим хотел сказать? И что ему все-таки известно о ее связи с Луисом?

— Пожалуйста, скажите, что сеньор Кеведо говорил вам обо мне. Это крайне для меня важно.

— Так же вот и доченька моя, — улыбнулся Хименес, — обводит папочку вокруг пальца. Глядит своими широко раскрытыми невинными глазами и знает, что ей ни в чем не откажут. — Эмма покраснела. Значит, ее привычку моргать глазами мужчины воспринимают как род кокетства? — Да, каждый из нас подчас кому-то морочит голову. У вас это выходит очень убедительно.

Эмма потупилась. Это ведь по ее вине Хименес отодвигает от себя тарелку. Разговоры отбили у него аппетит, или мясо остыло, пока они обменивались репликами. Завтра я закажу ему ланч для компенсации. Налив себе в стакан оранжада и сделав большой глоток, он стал говорить:

— Некоторое время назад сеньор Кеведо сказал, что у нас слабая работа в области общественных связей и социальных вопросов и он задумал открыть соответствующую вакансию. Я похвалил его идею. Ну он и спросил, могу ли я подготовить новичка, которого он хочет взять на эту должность. Я сказал, что с удовольствием.

— Так я и думала, — вставила Эмма с оттенком затаенной злобы.

— Он дал мне копию вашей анкеты и диктофонную запись собеседования, потом предупредил о вашем прибытии. Сказано было примерно следующее: эта дама его старая знакомая, он будет мне очень обязан, если я проявлю о ней особую заботу. Ни в коем случае не надо говорить ей, что он владелец компании, пока она глубоко не войдет в дела. Я все так и сделал. Ну а остальное вы знаете.

Следующая их встреча с Луисом произошла через две недели.

Из окна своего кабинета Эмма видела его «роллс-ройс». Когда эта машина была на стоянке компании, она не садилась за руль своего автомобильчика, который ей дали для обучения на водительские права, из страха зацепить роскошный лимузин. В свою очередь, Луис больше не звал ее на совещания руководства.

Шел пятый день ее практики в финансовом отделе. Весь первый, да и второй день Эдуардо твердил Эмме о ее сексапильности и шутливо выспрашивал про романы. На третий день Эмма не выдержала и прямо сказала ему, кто он такой. С тех пор Валлеро говорил с ней ледяным тоном, и оставшиеся три дня обернулись настоящей пыткой.

И вот она снова увидела луисовский «роллс». Затемненные зеркальные стекла машины были подняты. Потом дверца открылась, вышла секретарша.

— Я пойду наверх, Луис? — спросила она вполголоса, одергивая юбку и скашивая глаза на стоявшую неподалеку Эмму.

— Да. Подготовь к совещанию ксерокопии вот этих документов, — сказал вышедший вслед за ней из машины Луис. — А я тут немного задержусь.

Блондинка деловой походкой направилась к зданию. Эмма несколько мгновений смотрела ей вслед. То, что Консуэла назвала его по имени, неприятно ее поразило. Иначе как сеньором Кеведо никто в рабочей обстановке его не называл. Значит, Хименес сказал ей правду. Да и зачем иначе было поднимать зеркальные стекла? Конечно, им ведь надо было приласкать друг друга перед началом трудового дня!

Вот они, его «невесты». Каждую неделю новая. Целые контейнеры невест.

— Как дела, осваиваемся? — спросил Луис у Эммы с улыбкой.

— Спасибо, хорошо, сеньор Кеведо. — Она постаралась произнести это спокойным и одновременно бодрым голосом, но злая ревность не могла себя не выдать.

— Чувствую, что все же есть проблемы. — Он нахмурился. — Выкладывайте.

— Я уже все вам сказала, сеньор Кеведо.

Рука Луиса вдруг стала подниматься. Эмме показалось, что он хочет ее ударить. Но он только поправил свои волосы.

— Какого черта ты называешь меня сеньором Кеведо?

— Я ваша служащая, сеньор. Вы же сами требовали более официального обращения.

— Фурия, чума! — прошипел он. — Ты отлично знаешь, что я имел в виду!

— Простите, я тороплюсь… — Но прежде чем она успела опомниться, дверца машины раскрылась и ее втолкнули в кабину.

— Отвезешь нас, куда я сказал, и там оставишь одних, — буквально пролаял Луис сидящему за рулем Карлосу, который слушал радио. — Нет, погоди немного.

Луис сидел возле нее с закрытыми глазами. Кулаки у него были сжаты.

— Теперь мне придется попросить прощения у Карлоса, — пробормотал он. — За одиннадцать лет он ни разу не слышал от меня такого обращения. Ты ведь знаешь, что я никогда не теряю самообладания?

Эмма глянула на него с насмешкой.

— Спроси у кого-нибудь другого.

— Сама можешь спросить у любого.

— Зачем же спрашивать? Я жила у тебя неделю.

— Почему же с тобой я не такой, как со всеми? — Луис сокрушенно покачал головой.

— Потому что мы противоположности. Ни ты меня никогда не сможешь понять, ни я тебя. Лучше позволь мне уйти, чтобы я опять чем-нибудь тебя не огорчила.

Он приблизил вплотную к ней напряженное лицо, глаза горели гневом.

— А тебе ведь нравится вся эта игра! Только ты, chica, в ней не победишь! Придется полгода пробыть в компании «Герреро», если не хочешь сделать «подарок» своей прекрасной, доброй маме! Но когда тебе захочется очередной раз меня оскорбить, пусть это происходит в приватной обстановке. Не смей делать из меня дурака перед моими людьми. Понятно!