Кейт Вудсток - Трезвый расчет

Они смеялись и носились повсюду – шумные, веселые, счастливые, журчащие, словно маленькие родники…

И они жили долго-долго, до самой смерти, а потом и еще один день…

Дик Аллен проснулся резко, как от толчка, и увидел, что рассвет заливает жиденьким серым светом его камеру. Дик провел дрожащей рукой по лбу.

– Странные сны я видел этой ночью. Словно я какой-нибудь пророк Авраам…

– Авраам? Кто это еще такой?

Над Диком вдруг возникло лицо. Оно было очень красивым и каким-то… не очень человеческим. Удлиненные черты, высокие скулы, чуть заостренные уши. Ярко-голубые веселые глаза. Белая, словно снег, борода. И широкая улыбка.

Дик отпрянул от неожиданности.

– Кто вы?

Незнакомец выпрямился и оказался очень высоким, худощавым стариком с широкими плечами. Одет он был в элегантнейший шерстяной костюм, из кармана торчал накрахмаленный платок и почему-то пробирка…

– Я – лорд Кларенс Уилбери. А ты, насколько я знаю, Ричард Аллен, а никакой не Авраам.

Неожиданно старец хихикнул, а Дик глупо таращился на него, всерьез опасаясь за свой разум.

– Кларенс… Уилбери?.. О, вы дядя Джилл! Что с Джилл? Она здорова? Она в безопасности? Она в Лондоне?

Кларенс ласково потрепал молодого человека по плечу.

– Пока нет. Но я пришел по ее просьбе. Ты отправишься со мной в Уилбери-хаус.

– Но меня должны судить! Я же ее похитил! Я очень рад, что вы здесь, честно говоря, потому что мне хотелось извиниться…

Кларенс Уилбери засвистал бодрый мотивчик и отправился в обход по тесной камере, с искренним интересом оглядывая скудную обстановку.

Дик осторожно потряс головой и тихонько ущипнул себя, чтобы проверить, закончился его сон или еще нет. Удостоверившись, что не спит, Дик вскочил и последовал за дядюшкой Джилл. Он схватил старика за руку и очень тихо произнес:

– Милорд, я боюсь, вы не все поняли… Я похитил вашу племянницу. Забрал ее с собой против ее воли и протащил через половину Англии. Это преступление, и за него полагается пожизненное заключение!

– Ну да, ну да, мой дорогой, как же, как же, я знаю! Помню, еще при Иакове предлагали за такое казнить, но я тогда их отговорил… Однако дело в том, что Джилл страшно рассердится на меня, если я позволю свершиться такому… хм… нехорошему делу. И не надо извиняться. То, что между вами произошло, в сущности самое обычное дело. Мы знали об этом с самого начала. Наконец-то ты здесь, и мы можем отправиться в Уилбери-хаус. Сестры – мои сестры, я имею в виду, – не могут дождаться встречи с тобой. Они так счастливы, глупые болтушки, что я едва уговорил их не тащиться прямо в Ньюгейт, а дождаться нас дома. Кроме того, не надо расстраивать бедную девочку. Джилл, да-да, Джилл. Пусть ее думает, что это она все устроила. Ей будет приятно. Она всегда терпеть не могла, когда мы все знали заранее. Думаю, ты понимаешь, о чем я. Ты ведь успел хорошо ее узнать.

– Д-да… конечно…

– Хороший мальчик! Пошли, покончим поскорее с твоим освобождением. Это такая скучища! Правда, я не удивлюсь, если Хелен уже все сделала. Она всегда была такая быстрая… Немного похожа на Джилл. Доброе сердце и масса решительности.

Дик, чувствуя легкое головокружение, последовал за Кларенсом Уилбери.

При первом же взгляде на Хелен Уилбери Дик отчетливо понял, что если кто и может добиться от полицейских в участке Ньюгейт, чтобы они за здорово живешь выпустили опасного преступника, то это только такая женщина.

Брюнетка с зелеными глазами и высокой грудью, вся в черном шелке, Хелен была из тех женщин, от которых мужчине очень трудно отвести взгляд. Красавица, причем красавица, прекрасно знающая об этом. От нее так и била во все стороны чувственность. Зеленые глаза обещали райское наслаждение тому, кто решится утонуть в их загадочной глубине.

В данный момент в них тонули абсолютно все имеющиеся в наличии констебли и два инспектора, собравшиеся в полицейском участке. Они обступили Хелен с выражением счастливого идиотизма на лицах и болтали без умолку какую-то чушь.

Не обращая на них ни малейшего внимания, Хелен устремилась навстречу вошедшим, и Дик подивился плавности ее походки.

– Вот и вы, мистер Ричард Аллен. Я уж начала волноваться, что вы не придете. Сержант, мой дядя должен подписать какие-то бумаги, так давайте их побыстрее!

Дик в жизни бы не поверил, что из Ньюгейта можно выйти так быстро и просто, но уже через несколько минут он садился в тот самый лимузин, который в свое время увозил их с Джилл из Лондона. Шофер Джон почтительно прикрыл за ними дверцу и уселся за руль. Не хватало только Рокко да Джилл с Диной.

Неделю спустя, когда Дик Аллен уже устал мотаться по огромному дому и изучил все его укромные уголки, научил тетушек Джилл играть в бур-козла и восемнадцать раз обыграл дядю Фреда в шахматы, Кларенс Уилбери вызвал его в свой кабинет. Дик остановился в дверях и вопросительно посмотрел на патриарха семьи Уилбери. Дядя Кларенс – в шортах и веселенькой гавайской рубахе – смешивал коктейли.

– Заходи, пророк Авраам. Сегодня пришли все бумаги – ты окончательно чист перед законом. Все обвинения сняты. Начальник полиции привез бумаги лично. Ох, забавное у него было лицо…

– Как вы это делаете, дядя Кларенс? Я имею в виду, Хелен и вы, тогда в участке… Это гипноз, да?

– Гипноз – это в цирке Чинизелли… Впрочем, Чинизелли уже умер. Не думай, Хелен ничего такого не делала. Просто… понимаешь, в глубине души все люди хорошие и хотят абсолютно правильных вещей. Хелен – ну и я, разумеется, – мы умеем подтолкнуть людей в правильном направлении. И они делают то, чего на самом деле и хотели с самого начала.

– То есть начальник полиции с самого начала хотел меня отпустить?

– Выходит да. Но я тебя позвал не за тем, чтобы давать тебе объяснения, а вот тебе кое-что объяснить все равно придется, мой друг. Сядь же и не маячь, ибо мои колени уже не так крепки, как твои.

Неожиданно Дику стало страшно. Неужели вот сейчас и настанет настоящий миг разлуки с Джилл? Что тогда? Вернуться к прежней жизни? Но это невозможно…

Вопрос Кларенса прозвучал неожиданно и резко:

– Ты любишь Джилл?

Дик не сомневался ни секунды.

– Да. Я люблю ее всей душой, и если это не любовь, то я уж и не знаю, какова она на самом деле. Это пытка, слаще которой нет, и мука, и тревога, и болезнь, и безумие, и блаженство, и счастье…

Кларенс рассмеялся.

– Со времен Барда не слыхал лучшего определения любви! Но с чего вдруг? Наша Джилли не красавица, а ты, честно тебе скажу, парень хоть куда и мог бы выбрать любую. Хелен рассказала мне, что ты за мужчина.

– Правда?

Дик чуть не рассердился на Хелен, но вовремя вспомнил, как они посмотрели друг на друга при первой встрече. Без сомнения, она знала мужчин так же хорошо, как он сам знал женщин, так что ничего удивительного в ее словах не было.