Мэгги Эмерсон - Женская решимость

Рэндалл сглотнул, как если бы комок в горле мешал ему говорить.

— Когда нам исполнилось по полгода, мать стала уходить из дома по ночам и оставлять нас одних. У нее не было денег, чтобы платить няне…

К тому времени, когда нам исполнилось по три года, мать почти не ночевала дома. Я должен был приглядывать за братом, как старший…

— На сколько ты был старше? — шепотом спросила Линда, у которой в глазах стояли слезы. Она читала про такие семьи в книгах, но и предположить не могла, что Рэндалл, ее Рэндалл испытал все это на себе!

— На пять минут, — безо всякого выражения ответил он. — И если мать по возвращении находила, что я плохо следил за братом, что в доме беспорядок, — она наказывала меня. Ругала и била. — Линда стиснула зубы от безысходной боли. Она сопереживала рассказу так сильно, словно видела все воочию. Двух черноволосых мальчиков, близнецов, оставленных на ночь в пустой квартире… — И вот однажды, когда нам было по пять лет, мы остались на ночь вдвоем. И у нас неожиданно отключили электричество. Это часто случалось в том бедном квартале города, где мы жили. Ронни боялся спать в темноте и начал плакать. Тогда я… Тогда я зажег свечу и поставил ее в спальне. Ронни уснул, а я… я тоже задремал, Господи Боже мой!..

Рэндалл почти выкрикнул эти слова. Но потом смог взять себя в руки и продолжить спокойно.

— Должно быть, свечка упала, загорелись занавески — и за считанные минуты спальня превратилась в настоящий ад! Я не смог найти Ронни среди сплошного дыма и пламени. Я кричал, звал его… Мои крики услышал сосед, он разбил окно и спас меня из пламени. А Ронни… Я больше никогда его не видел.

Линда даже не пыталась вытереть бегущие по щекам слезы. Как ужасно! О, как это все ужасно! Бедный Рэндалл.

— Поутру вернулась мать. К тому времени наша квартира уже сгорела, а Ронни погиб в пламени. У нее остался только я.

Неожиданная мысль вспыхнула в разуме Линды, высвечивая все темные уголки. Она поняла всю правду, поняла ее за единый миг, и это понимание ударило молодую женщину, как электрошок. Сара Эмеральд, так молодо выглядевшая для своих лет. Женщина с ярким макияжем и крашеными черными волосами, смуглая и темноглазая… Это была мать Рэндалла!

Линда встала, бросилась к жениху и обхватила его руками за плечи. Ей было все равно, хочет ли он, чтобы к нему прикасались.

— Сара Эмеральд — твоя мать, Рэндалл. Я угадала?

Губы его горько скривились.

— Да. Она моя мать. И я ненавидел ее со дня смерти Ронни.

Линда содрогнулась. Она не могла понять его чувств. Зато она очень хорошо поняла, почему Рэндалл так стремится стать идеальным отцом для собственных детей.

Рэндалл смотрел на нее словно бы с опаской. Он и не сомневался, что она поймет трагедию с Ронни, — Линда очень чуткий человек. Настоящим «скелетом в шкафу» для Рэндалла была его мать. Несмотря на долгие годы ненависти, она все же оставалась его матерью, ее кровь текла в его жилах.

Поэтому он так боялся связывать свою жизнь с какой-нибудь женщиной. Еще бы, предложить кому бы то ни было родство с Сарой! Линда еще не знала всего об этой женщине, и Рэндалл не был уверен, что, когда узнает, не отшатнется от него с отвращением.

Он прижал Линду к себе, уткнулся лбом ей в плечо.

— Я никак не мог поверить, что Ронни действительно умер. Вместе с ним словно умерла половина меня самого. Линда, ты полюбила бы его, моего братишку…

— Не надо, — прошептала Линда, целуя его в голову.

— Не буду. Все равно это ничего не исправит… Иногда я хожу на кладбище, на могилу Ронни. Разговариваю с ним. Но даже это не помогает мне смириться с его смертью… Вот уже столько лет!

— В следующий раз мы пойдем к нему вместе, — обещала Линда, сжимая холодную руку Рэндалла. — Расскажем ему про наших двойняшек. Он бы порадовался, я уверена.

О Господи, она все поняла! Рэндалл так надеялся, что Линда поймет его, — и вот чудо свершилось!

— Наконец-то я смогу с кем-то разделить Ронни, — прошептал он пораженно — Твоя мать все понимала, но…

— Моя мать? — Линда слегка напряглась в его объятиях. — Она знала об этом?

— Да, я рассказал ей все. Клаудиа была одной из самых прекрасных женщин на свете! Она вернула мне веру в людей, помогла растопить лед в моем сердце…

— Рэндалл, я не собираюсь выслушивать, что ты чувствуешь к моей матери! — резко оборвала его Линда. Он отстранился, в глазах застыл немой вопрос. Рэндалл не мог не ощутить внезапного холода меж ними — но не понимал, откуда происходит этот холод. — Если мы собираемся вместе строить будущее, — продолжала Линда, — прошлое должно остаться позади. Нам не нужно тащить с собою все горести прежних лет… О, я не имею в виду Ронни, — умоляюще воскликнула она, видя, как по лицу Рэндалла пробежала тень. — Наверняка лишиться брата-близнеца — это как потерять частичку себя…

— Куда хуже, — негромко проговорил Рэндалл. — Мы с Ронни были настолько близки, что порой заканчивали фразы друг за другом… И понимали один другого почти без слов. После смерти Ронни я заболел. Не хотел никого видеть, отказывался есть и разговаривать. Социальные службы провели расследование, выясняя причины пожара… Тогда и открылось, где по ночам пропадала моя мать. — Рэндалл внимательно взглянул на невесту. Он знал, что сейчас нанесет ей главный удар. — Она была проституткой, Линда. По ночам она ходила к клиентам, которые ей хорошо платили. На эти деньги мы и жили пять лет.

Ужас отразился на выразительном лице Линды; но она не отпустила руки Рэндалла, только сжала ее еще сильнее.

Самому Рэндаллу было лет десять, когда он впервые осознал, чем же является его мать. Его эгоистичная, безответственная красавица-мать, неспособная думать ни о ком, кроме себя! Это и была та страшная истина, которую Рэндалл столь долго не мог открыть Линде. Правда о его матери. Он опустил глаза, не в силах выдержать взгляд голубых глаз.

— Суд решил, что Сару надлежит лишить материнских прав. И меня отдали в приют…

— О нет!..

Рэндалл невесело улыбнулся.

— Для меня это был наилучший выход. Уехать далеко, в совсем незнакомое место, подальше из города, где мы с Ронни были так несчастны… В приюте я начал приходить в себя, снова заговорил. Несколько раз ко мне приезжала мать, но я отказывался с ней встречаться. А подарки, которые она присылала мне на Рождество и на день рождения, отсылались обратно нераспечатанными… Наконец она оставила меня в покое. Сара появилась в моей жизни вновь, только когда мне исполнилось двадцать три и вышла моя первая книга, «Путь одиночки». Ты помнишь — этот роман принес мне первый успех. Мое имя замелькало в прессе, и все это благодаря твоему отцу. И Сара, очевидно, поняла, что за мой счет можно поживиться…