Тина Лейтон - В поисках сокровища

Стрелки часов уже приближались к семи. Джоанна беспокойно ходила по квартире и вдруг поймала себя на мысли, что боится этого, ставшего ей не только чужим, но и враждебным, человека. Какая нелепость! — тут же отмахнулась она от этой мысли. Почему она должна бояться Алессандро? Да, он слабый, безвольный и завистливый человек…

Раздался звонок, и Джоанна пошла в прихожую открыть дверь.

Алессандро вошел с большим букетом роз, который тут же в прихожей вручил Джоанне со словами:

— Пожалуйста, прими эти цветы в качестве моего извинения за недоразумение в пятницу. Ты была бесподобна на вернисаже! Звонили из итальянского посольства, сам атташе по культуре просил передать тебе благодарность и восхищение. — Он был в приподнятом настроении, громко говорил об отзывах в прессе на его выставку, о погоде, не давая Джоанне опомниться от его шумного вторжения.

Она молча проводила его в гостиную, а цветы отнесла на кухню. Его поведение вызвало в ней глубокое раздражение. Вернувшись в гостиную, она увидела, что Алессандро нервно расхаживает взад-вперед.

— Зачем к тебе в пятницу приходил Страччи? — прямо спросила Джоанна, хотя не собиралась затрагивать эту тему.

— Страччи? — с наигранным удивлением переспросил Алессандро. — Ах Страччи… Сам не знаю. Он вызвал меня к запасному выходу, хотел о чем-то поговорить. Но в коридоре на меня бросился с кулаками твой старый приятель. Надеюсь, с ним все в порядке?

— Зачем к тебе в пятницу приходил Страччи? — повторила Джоанна, проигнорировав его вопрос о Гленне.

— Говорю тебе, не знаю, — уже раздраженно сказал Алессандро. — Мы с ним тысячу лет не виделись…

— Значит, ты был с ним знаком еще в Италии?

— В Италии его многие знали…

— Впрочем, это твои дела, которые меня больше не касаются, — спохватилась Джоанна, вспомнив, что не для этого разговора пригласила к себе Алессандро. — Я хочу официально получить развод и полагаю, что ты не будешь возражать. Мой адвокат свяжется с тобой в ближайшее время.

По реакции Алессандро Джоанна поняла, что он догадывался, для чего она его приглашает.

— Не понимаю, чем тебя не устраивает нынешнее положение. Или ты решила выйти замуж?

— Тебя мои личные дела не касаются, — холодно отрезала Джоанна.

— Надеюсь, не за «летучего голландца»?

— Какое тебе дело?

— Я твой друг и не могу позволить, чтобы ты ломала свою карьеру из-за какого-то южноафриканского бура! Черт бы его побрал! Ты уже забыла, как подло он обошелся с тобой?

Гнев, который Джоанна долго сдерживала, поднялся в ее душе.

— Ты мой друг? — тихо переспросила она.

— Да, ты хорошо это знаешь с самого детства.

— Ты был моим другом, пока не предал, связавшись с бандой Страччи!

— Я не мог позволить тебе уехать с этим авантюристом! — выкрикнул Алессандро, побледнев.

— И поэтому готов был пожертвовать жизнями всех, кто находился на яхте. В том числе и моей жизнью, — ровным голосом произнесла Джоанна.

— У нас была договоренность со Страччи, что ты не пострадаешь!.. — в запальчивости выкрикнул Алессандро и осекся.

— Что же ты замолчал? Расскажи, о чем еще ты договаривался с этим бандитом? Может, об убийстве старого Луиджи? — Горло ее сдавило от горя и чувства вины перед человеком, который был ее добрым наставником после смерти матери.

— Я здесь ни при чем! — крикнул Алессандро, срываясь на визг.

Джоанне пришлось сделать усилие, чтобы справиться с эмоциями.

— Конечно, убивал не ты. Ты всего лишь дал Страччи информацию о золоте на яхте. А когда золото утонуло вместе с яхтой, навел его на драгоценности, остававшиеся в Италии. Разумеется, все это ты делал бескорыстно, исключительно из дружеского расположения ко мне. — Голос Джоанны дрожал от негодования. — Ведь это я рассказала тебе о сокровищах, которые мы добыли в горах, чтобы помочь нуждающимся семьям бывших партизан…

— Ничего, в горах ты времени даром не теряла, — бросил ей в лицо Алессандро, трусливо избегая взгляда сверкающих гневом глаз Джоанны.

Она видела, что от страха у него на лбу выступили капли пота. Но теперь он вызывал у нее даже не снисходительную жалость, а чувство гадливости, как от прикосновения к чему-то скользкому и зловонному.

— Полагаю, на этом наш разговор окончен. Уходи! — приказала Джоанна. В этот момент она не учла только одного — напуганный разоблачениями, трусливый человек становится опасным.

— Вспомнила, что ты графиня, а я всего лишь сын садовника? — спросил Алессандро, скривив губы. — Пятнадцать лет назад ты не побрезговала прикрыть свой позор моим именем. И здесь ты известна как адвокат Вителли. Графиня! — презрительно фыркнул он. — Графиня, которая отправляется с мужиками в горы воровать сокровища, украденные немцами у итальянцев! И сочетает там полезное с приятным, занявшись блудом.

Джоанна поморщилась и сделала нетерпеливое движение, собираясь прервать словесный поток Алессандро.

— Только не надо изображать благородное негодование и уверять меня, что это была любовь с первого взгляда! Если бы ты любила этого иностранца, то не стала бы избавляться от его ребенка.

Оскорбленная Джоанна тихо сказала:

— А я и не избавилась, я родила дочь и была счастлива этим все годы.

Наступила благословенная для слуха тишина. Джоанна внимательно следила за лицом Алессандро. Не сумев скрыть потрясения, он быстро справился с ним и что-то лихорадочно начал соображать. Это было видно по его прищуренным глазам и отсутствующему взгляду. Кажется, придется пожалеть о своих словах, устало подумала Джоанна.

— Ты родила дочь в браке со мной, по закону она моя дочь, — неожиданно заявил Алессандро и направился к выходу.

— Нет! — успела крикнуть Джоанна и рванулась было побежать за ним, но ей отказали ноги.

10

Смеркалось. Тишина в квартире иногда нарушалась телефонными звонками, но трубку Джоанна не снимала, продолжая неподвижно сидеть в кресле, в которое рухнула сразу после ухода Алессандро. Она корила себя за то, что рассказала ему о дочери. Скрывать свое сокровище столько лет даже от лучшей подруги и вдруг довериться!.. Кому? Человеку, который подспудно ненавидел ее всю жизнь! Ненавидел за то, что она была дочерью графа, за то, что полюбила другого… Интересно, что он задумал? Да ничем он больше навредить тебе не сможет, пыталась успокоить себя Джоанна.

Но охватившая ее тревога не отступала. Посоветоваться со Сьюзен? Стыдно ей, опытному адвокату, признаваться подруге в собственной глупости. Ну кто ее за язык тянул? Разве ей не были безразличны те оскорбления, которыми осыпал ее Алессандро? Да, ей удавалось никак не реагировать на них, пока он не подверг осмеянию ее чувство к Гленну. Попытавшись унизить ее, он совершенно случайно попал в уязвимое место. Любовь делает нас уязвимыми, подумала Джоанна. Вот и у нее, сильной и уверенной в себе, оказался свой нервный узел, вспомнила она об ахиллесовой пяте Гленна. Ночью он будет звонить, как ей разговаривать с ним в таком состоянии? Что же теперь делать? Может, предупредить по телефону семейство Адамсов, чтобы те получше охраняли Ирен? А вдруг там начнется паника, которая только навредит дочери?