Кристина Лестер - Возьми меня на карнавал

– Оттуда прекрасно видно сцену, синьорины, туда ожидается еще одна группа приглашенных, вам не будет скучно.

Но Эллис скучала. Встреча с Джеком больше не радовала ее, напротив, в душе ее было крайнее смятение, и больше всего на свете ей хотелось сейчас вылезти из этого дурацкого платья Пастушки, надеть любимые старые джинсы и спрятаться под столик, так кстати накрытый длинной скатертью, чтобы самой все видеть, но при этом оставаться незамеченной.

Наконец они услышали, что по винтовой лестнице кто-то поднимается на балкон. Пришли друзья Стива с супругами. Беатрис отшучивалась на их вопросы о том, где находится ее «вторая половина», и, как казалось Эллис, напряженно ждала, не вздумает ли он и в самом деле прийти сюда, хотя его место занято.

– Ну и где же твой Джек?

– Это ты у меня спрашиваешь? – Эллис озиралась по сторонам, словно боялась увидеть призрак. – Ой! Беатрис, да ведь я же не знаю, за какой столик он меня пригласил, надо пойти к тому шуту и спросить у него. Видишь, – она указала на соседний, единственный оставшийся пустым стол, – тут везде именные таблички.

Эллис убежала вниз, а Беатрис подошла к этому пустому столу и взяла в руки табличку. Она непонимающе нахмурилась, когда прочитала имена, и быстро перевернула ее вниз «лицом», когда услышала шаги возвращавшейся Эллис.

– Ты знаешь, – озабоченно сказала та, проходя по балкону и отодвигая стул за тем столиком, – этот печальный шут сказал мне, что никакого Джека в списках нет, а я – есть. И должна сидеть здесь. То есть он назначил мне встречу, а сам исчез, что ли?

– Не знаю… – Беатрис сверлила взглядом перевернутую табличку и жалела о том, что не убрала ее совсем, пока Эллис не было.

– Подожди, тут табличка упала, – успела сказать Эллис и осеклась, потому что перед ней вырос Паоло. Собственной персоной.

Он почему-то был без костюма и маски, в обычных льняных брюках и такой же рубахе светлого цвета. На голове у него красовался конусообразный высокий колпак из фольги.

Эллис медленно втянула воздух и встала.

– Это как же понимать?.. Ты что – преследуешь меня?

– Нет. – Он весело и бесшабашно смотрел ей в глаза.

– Ты подсмотрел наше первое место встречи, но оно дважды менялось. Как тебя вообще сюда пустили? Ты пришел посмеяться надо мной?

– Нет.

Она очень медленно выговаривала слова:

– Я жду здесь совсем другого человека. И ты собирался проводить карнавал с другой. Ведь так?

– Нет.

– А что же тогда? – Эллис машинально перевернула табличку, которую до сих пор держала в руках, и вдруг выронила ее, прочитав написанное.

– Что там такое, солнышко мое?

– Там… наши с тобой имена. Я не понимаю…

– Сядь, Эллис. Это лучше выслушать сидя.

– Я не понимаю…

Паоло торжественно набрал воздуха в легкие и произнес на выдохе:

– Эллис, видишь ли, в чем дело… Видишь ли, зачем я пришел сюда…

– Ну?.. Ну что происходит?

– Эллис, Джек – это я.

Ее прожгло этой фразой всю: от макушки до пяток, и она не смогла поначалу осознать, почему потемнело в глазах. Она вцепилась в край стола обеими руками так, что побелели костяшки пальцев.

– Ты… ты… ты…

У нее в голове проносились обрывки его фраз из писем, ее слова насчет Паоло… Бог ты мой, он же все это читал! А она писала, писала про него же самого! И раскрывала душу перед ним, обнажала самые глубокие и сокровенные свои чувства… А этот хирург всего лишь покопался в ее внутренностях, чтобы в очередной раз посмеяться над ней!

Она вдруг вспомнила десятки случаев, когда его письма, а потом поведение реального Паоло вызывали у нее недоумение, эти странные совпадения, которые могли бы ее насторожить, но почему-то остались незамеченными.

Она вдруг вспомнила, что Беатрис не раз видела его в интернет-салонах.

И наконец она вспомнила, как он ревновал ее к Дэвиду, как будто все знал про них. Конечно, знал! Бог ты мой! Это же неслыханно! Неужели он мало ее унизил и теперь хочет добить окончательно?

Зрители, заинтересовавшиеся было их разговором, давно отвернулись, поняв, что здесь им ничего интересного не покажут. Беатрис сплетничала с Жаном, поглядывая на сцену, в зале стоял монотонный гул, какой обычно предшествует первому акту драматического представления. И оно началось. Когда Эллис вспомнила их последний разговор с букетом роз, она распалилась окончательно.

– К чему этот цирк, Паоло? – громко прошипела она. «Видишь, Эллис, тебе снова не повезло!» – всплыло вдруг в ее памяти, и она начала нетерпеливо мерить шагами пространство перед их столиком. Беатрис поворачивала голову, как Цезарь за мухой, когда она мелькала мимо нее туда-сюда. Эллис не замечала ничего вокруг, а на сцене, между тем, стали появляться какие-то люди. Начиналось долгожданное шоу. – Я просто не могу, я просто так не могу! – повторяла Пастушка, мечась по балкону. – Я тебя… убирайся отсюда!

Паоло неуклюже поднялся.

– Сидеть! Я тебе сейчас покажу! Ты у меня… Беатрис, подойди сюда! Я хочу тебя кое с кем познакомить!

– Да мы вроде бы уже три раза знакомились. – Подруга подошла к их столику: все-таки любопытно узнать, чего ради устраивает такие сцены обычно спокойная Эллис.

– Познакомься, это Джек!

– ???

– Да-да! Джек! Собственной персоной. А?! Каков?..

Несколько секунд Беатрис молчала, наморщив лоб, переводя взгляд с одного на другого. Потом хохотнула. Потом еще. И наконец не смогла удержаться от настоящего смеха. Сидящие около сцены начали оглядываться на их балкон: слышимость из ложи была превосходная.

– Браво! – кричала Беатрис, аплодируя. – Браво! Молодцы!

– Синьорина, представление еще не началось, – донесся голос со сцены.

– Да оно длится уже три месяца! – выкрикнула в ответ Эллис.

Беатрис это показалось еще забавней, и она повалилась на стул, продолжая хохотать, пока на глазах у нее не выступили слезы.

– Господи, Эллис, как я рада за тебя. Родная моя сестренка, как я счастлива, что у вас наконец-то все получилось! – Она по очереди обняла их, все еще посмеиваясь.

– Ты в своем уме!? – вскричала Эллис. – С чем ты нас поздравляешь? Он читал чужие письма! Он читал мои письма, адресованные другому человеку. Он читал мои мысли! Я там столько всего писала про тебя! О-о! – Она в отчаянии схватилась за лоб и обессиленно опустилась в кресло, стоявшее в углу под огромным фикусом.

– Эллис, солнышко мое, – Паоло нежно обнял ее, опустившись на колени рядом, – но ведь это я их писал! Ты понимаешь, какую чушь ты сейчас говоришь?

До нее вдруг стало доходить. Она слегка обмякла в его руках, но потом вырвалась, продолжая шипеть:

– Нет, но все равно! Паоло, я никогда не смогу тебе этого простить! Это подло! Нет, это низко! Господи, да неужели ты и сам не понимаешь, что я сейчас чувствую: ты же видел меня всю насквозь, продолжал общаться, ты… ты… мы ходили в наш домик и… Ты все время знал, что я про тебя думаю! О-о! – Она снова вскочила и забегала по балкону.