Джоанна Рид - Беру тебя в мужья

Затем я вернулся, и, видишь, что из этого получилось? Я затащил тебя в постель. Это было самое худшее, что могло случиться при тех обстоятельствах, как мне тогда казалось. Один Бог знает, до чего же больно оказаться в руках женщины, которая лишила меня моего ребенка, которая клялась, что любит меня, а сама, не моргнув глазом, вышла замуж за кого-то с «лучшим» будущим! Поэтому я опять бежал от искушения.

Брент начал снимать с нее одежду, и Клодия увидела, что его руки дрожат. Сердце ее затрепетало.

— Должно быть, я плохо соображаю… — прошептала она. — Ты говоришь, что все еще хочешь меня, как тогда… так же сильно… и… — она осмелилась сказать это вслух, — все еще любишь меня?

— Я отвечу тебе, если ты поклянешься, что все твои слова там, на пляже, были правдой.

— Что я любила тебя и никогда не переставала любить? — Клодия подняла на него полный любви взгляд, на ресницах ее блестели непролитые слезы. — Клянусь жизнью нашей дочери!

— Вот теперь я тебе верю! — От волнения голос Брента сел. — Я люблю тебя больше, чем ты думаешь, и не собираюсь уступать тебя простуде или чему-нибудь похуже, — с этими словами он приподнял Клодию и опустил в воду.

Сквозь дымку пара, висевшую над ванной, Брент улыбнулся Клодии той проникновенной улыбкой, от которой она всегда теряла голову. Он дотронулся до ее мокрых волос, и глаза его увлажнились.

— Пусть этот день станет началом нашего брака, давай будем отсчитывать от него все наши годовщины.

Сияние его улыбки, казалось, озарило всю ванную комнату. Клодия протянула к нему руки:

— Я не единственная, кто может поймать простуду. Почему бы тебе ни присоединиться ко мне? Вода просто чудо.

Второго приглашения не понадобилось. Брент мгновенно сбросил с себя одежду, скользнул в ванну и вытянулся за спиной Клодии — его ноги обвились вокруг ее ног, ладони спрятали ее груди.

Клодия изогнулась в чувственном восторге и, прижавшись к Бренту, прошептала:

— Я должна тебе кое-что сказать.

— Ничего не хочу знать. — Глубокий голос Брента звучал с нескрываемой нежностью. — Разговоры — это то, что меня меньше всего интересует.

— И меня тоже!

Его возбужденная плоть требовала от нее только такого ответа, но все же Клодия возразила:

— Нет-нет, это тебя заинтересует. — Ее возражения утонули в поцелуях Брента. — Я докажу тебе, что ты не прав.

Он застонал. Его губы скользили по влажной коже ее плеча, руки поглаживали налитые ожиданием груди. Ему было не до разговоров, загадки его не интересовали.

— Что происходит, когда двое уносятся на волнах неодолимой страсти? — прошептала Клодия ему прямо в губы.

Под его нетерпеливыми ласками ее тело все больше воспламенялось. Он склонился над ней, осыпал короткими дразнящими поцелуями, язык Брента вошел во влажную теплоту ее рта, лаская его.

— Вот это? — хрипло пробормотал он.

— Нет, нет и нет! Внимание! — Клодия попыталась изобразить школьную наставницу, но сорвалась на девчоночье хихиканье: — Они забывают о мерах предосторожности! Их уносит страсть, а потом… Не знаю, как с другими, но с нами произошло именно так.

Брент замер, Клодия снова прижалась к нему, счастливая тем, что может предугадать его ответ. Он молча спустил воду, помог ей подняться из ванны, закутал в огромное пушистое полотенце, отнес в спальню и осторожно опустил на кровать. А потом сел рядом, близко-близко, его глаза напряженно смотрели в счастливую голубизну глаз Клодии.

— Ребенок?..

Она кивнула. Его вечно суровые глаза стали подозрительно яркими. Слезы? Клодия приподнялась и попробовала влагу языком. Соленая.

— Кло, моя дорогая, моя любимая, ты ждала меня вчера, хотела сказать об этом… — Он не спрашивал, а утверждал. — А я забрасывал тебя словами, похожими на камни.

— Нет, нет! — Клодия потянулась к нему, привлекла к себе, уложила рядом.

Счастливый миг. Счастливый, долгожданный…

— Давай не оглядываться назад, — прошептала Клодия, оторвавшись от его губ. — Будем смотреть только в будущее.

— Только в будущее, — повторил Брент, приникая к ней страстным поцелуем.

Обед был великолепным. Клодия ни на шаг не отходила от мужа. Их глаза, встречаясь, рассказывали друг другу о глубокой, страстной любви и нежной тайне, связывающей их.

Рози разрешили остаться за столом. Клодия нарядила дочку в самое ее любимое платье, а сама надела бежевые брюки, светлую блузку и пуловер.

Она чувствовала себя великолепно. Глаза ее лучились счастьем, а сердце пело. Эми превзошла себя. Когда съели первое блюдо, Клодия, обращаясь к Эми, твердо сказала:

— Отдыхай, ты достаточно потрудилась сегодня. Я сама уберу посуду и подам твой необыкновенный бифштекс.

Экономка зарделась от удовольствия.

— Ничего особенного, это всего лишь мой скромный подарок.

Бифштекс по-веллингтонски был коронным блюдом Эми.

Гай вызвался помочь дочери. Ставя тарелки в посудомоечную машину, он сказал:

— Как я рад, что между вами все уладилось.

Неожиданные слова. Клодия зарделась от счастья. Почти весь полдень они с Брентом провели в постели.

— Что ты хочешь сказать?

— Видишь ли, я не хотел этого показывать, но иногда вы с Брентом очень меня беспокоили. — Гай старался говорить легко и непринужденно. — Шесть лет назад я догадывался, как вы относитесь друг к другу. Затем Брент исчез, а ты вышла замуж за Тони. А потом родилась наша куколка, наша Рози, как две капли воды похожая на Брента. И, когда он появился снова и сделал тебе предложение, я понял, что это ради ребенка, и молился, чтобы вы вновь нашли друг друга.

Клодия выпрямилась, в легком замешательстве посмотрела на отца. Ей следовало бы помнить, насколько он внимателен и чувствителен, когда дело касается ее интересов.

Она собралась было успокоить его, но Гай с улыбкой взглянул на дочь:

— Мои молитвы были услышаны. Кажется, вы снова обрели друг друга. Теперь вы по-настоящему вместе.

Гай обнял ее, и Клодия ответила отцу нежным объятием. Как же она счастлива! Сколько любви, тепла и нежности подарил ей сегодняшний день! Она была так взволнована, что едва могла прошептать:

— Скорее неси «скромный подарок» Эми, а то все умрут от ожидания.

Клодия и Брент отнесли засыпающую девочку в постель и, не спеша, возвращались обратно в столовую. Спускаясь по широкой лестнице, Брент спросил:

— Кло, может быть, сказать о ребенке? Или ты не совсем уверена?

— О, я абсолютно уверена. — Клодия бросила на него сияющий взгляд. — Если бы у меня были сомнения, разве я сказала бы тебе об этом? — Она нежно погладила его руку. — Давай сообщим всем. Эми тут же зардеется, как алая роза, а папа извлечет откуда-нибудь из-под земли бутылку шампанского. Спорим?