Сибилла Чейн - Найди свою половинку

В любом случае я во что бы то ни стало найду ее, думал Джулиан, ворочаясь в постели. Он никак не мог уснуть, его одолевали тревожные мысли. Он должен во что бы то ни стало заставить Присциллу выслушать признание в любви. Пусть даже она после этого отвергнет его чувство. Джулиан хотел, чтобы Присцилла знала, что он не обманывал ее и не собирался воспользоваться ее наивностью и неопытностью. Под утро Джулиана сморил крепкий сон. Ему снились голубые бездонные глаза Присциллы и ее мягкие чувственные губы.

Проснувшись, Джулиан первым делом наведался в комнату Присциллы. В его душе теплилась робкая надежда на то, что она вернулась. Однако ее спальня была пуста.

Он отдал по телефону распоряжения миссис Робертсон, велев ей забрать Найджела из школы после уроков и присматривать за мальчиком до его возвращения, а затем отправился в детскую, чтобы разбудить сына.

— Она вернулась? — с надеждой спросил Найджел, как только открыл глаза.

— Нет, сынок.

Мальчик нахмурился.

— Может быть, Присцилла умерла так же, как моя первая мама?

Джулиан обнял сына и прижал его к своей груди.

— Нет, Найджел, не волнуйся, она просто уехала ненадолго. Миссис Робертсон заберет тебя из школы и побудет с тобой, пока я не вернусь. Я найду Присциллу, сынок, обещаю тебе.

— Дай слово, что привезешь ее домой! — потребовал мальчик.

Джулиан тяжело вздохнул.

— Я даю тебе слово, что попытаюсь вернуть ее домой. Но я не могу насильно привезти Присциллу назад. Я скажу ей, как горячо мы любим ее. Но Присцилла сама должна решить, где она будет жить.

Джулиан отвез Найджела в школу, а потом поехал в офис компании, в которой работала Присцилла. К счастью, в этот день у Джулиана не было лекций и занятий в университете. В офисе никто сегодня не видел Присциллу Хенвуд. Оказалось, что она отпросилась у шефа на пару дней, позвонив ему рано утром по телефону.

Доверившись своей интуиции, Джулиан отправился в Эстервилль, до которого было часа четыре езды.

Проснувшись, Присцилла не торопилась вылезать из-под теплого стеганого одеяла. Приехав вчера в Эстервилль, она с большим трудом нашла комнату в мотеле. Гостиницы городка были переполнены туристами.

Наконец Присцилла встала, приняла душ и оделась. Она старалась не думать о Джулиане, мысли о нем причиняли ей острую боль.

Но, заказав в ресторане мотеля на завтрак омлет, она невольно вспомнила Джулиана, который очень вкусно готовил это блюдо. Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, Присцилла обратилась с расспросами к официантке, которая принесла ей кофе.

— Скажите, вы слышали что-нибудь о пансионе Дельфинии Хенвуд? Он существовал в этих краях давно, где-то в конце прошлого или в начале нашего века.

— Конечно, я прекрасно знаю пансион, о котором вы говорите. Он существует до сих пор и находится в конце этой улицы.

Присциллу охватило волнение. Неужели она у цели? Официантка с любопытством смотрела на нее.

— Что-нибудь еще, мэм?

— Нет, спасибо, — поблагодарила ее Присцилла, и девушка отошла от столика.

Быстро закончив завтрак, Присцилла вышла из ресторана и направилась по узкому тротуару вдоль неширокой улочки. Яркое солнце светило ей в глаза, и Присцилла надела солнцезащитные очки. Она невольно вспомнила те очки, которые забрал у нее Джулиан. Они так и остались у него. Любая мелочь будила в ней воспоминания о времени, проведенном в доме Джулиана Родекера, и Присцилле было трудно бороться с этим. Ей оставалось лишь надеяться, что время излечит ее.

Вскоре Присцилла увидела старинное здание, вывеска которого извещала, что пансион принадлежит Нэнси Хенвуд. Хенвуд? С трудом уняв волнение, Присцилла поднялась по каменным ступеням и вошла в дом. Она оказалась в просторном вестибюле, украшенном живыми цветами. Слева располагался офис, дверь в который была распахнута настежь. За столом сидела симпатичная женщина средних лет и разговаривала по телефону.

Переступив порог офиса, Присцилла остановилась в нерешительности. Она радовалась, что наконец-то отыскала след кого-то из Хенвудов, и в то же время ей было немного страшно — а вдруг это не те Хенвуды? И что, тогда начинать все сначала? И снова потерпеть неудачу? Или навсегда оставить надежду обрести семью?

Женщина за стойкой улыбнулась Присцилле и жестом попросила подождать. Пока она говорила по телефону, Присцилла тайком разглядывала ее, надеясь, что перед ней Нэнси Хенвуд, владелица пансиона.

У женщины были такие же огромные голубые глаза, как у Присциллы, и каштановые пушистые волосы. Положив трубку, она впервые внимательно посмотрела на Присциллу, и на лице ее отразилось неподдельное изумление.

— Вас зовут Нэнси Хенвуд? — спросила Присцилла чуть дрожащим от волнения голосом.

Женщина несколько секунд ошеломленно молчала, не в силах произнести ни слова.

— Д-да, — запинаясь, наконец ответила она, — простите, но вы как две капли воды похожи на одну мою родственницу. К сожалению, ее уже нет в живых.

Встав, Нэнси вышла из-за стола, подошла к Присцилле и протянула ей руку. Присцилла пожала руку Нэнси, набрала в грудь побольше воздуху и выпалила:

— Меня зовут Присцилла Хенвуд. Скажите, вы знали женщину по имени Эльбертина Хенвуд?

— Это моя сестра. Теперь уже покойная. А нашу мать звали Присциллой.

Присцилла медленно шла по главной улице Эстервилля, размышляя над тем, что узнала от Нэнси Хенвуд, своей тети. Они проговорили часа четыре. Присцилле до сих пор не верилось, что она нашла своих родственников.

Она наконец-то обрела семью! И, если верить тете Нэнси, любящую семью, которая долгое время безуспешно искала ее.

Забеременев в шестнадцать лет, мать Присциллы убежала из дома, оставив родителям записку. Однако Нэнси, учившаяся в то время в Оттаве, ничего не знала о происходящих дома событиях. Вскоре после рождения ребенка Эльбертина погибла в автокатастрофе, а ее родители не стали разыскивать внучку, поскольку считали, что дочь опозорила их семью. В прошлом году родители Нэнси умерли, и она, разбирая их бумаги, нашла записку Эльбертины двадцатисемилетней давности. Так она узнала, что у нее есть племянник или племянница. И тогда Нэнси начала поиски. Несмотря на то, что они были безрезультатными, Нэнси не отчаивалась, и вот ее терпение было вознаграждено, она обрела племянницу.

Глядя на фотографию своей юной матери, подаренную Нэнси, Присцилла расплакалась.

Если бы Эльбертина не погибла, жизнь Присциллы могла бы сложиться совсем иначе. В ней было бы меньше горечи, обид и разочарований. Погруженная в свои мысли, Присцилла шла, не замечая ничего вокруг.