Дорис Уилкс - Любовь — это серьезно

Тори не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она заметила дым, но, видимо, ветер раздул огонь, и теперь, в сгущающихся сумерках, было видно, как тонкие языки пламени ползут по склону холма, точно искрящиеся ручьи.

— Пожар действительно распространяется! — воскликнул кто-то за плечом Тори.

Она обернулась. Это была грузная дама средних лет. Винс представил их друг другу в начале вечеринки. Тори уже забыла ее имя.

— Как вы чудесно отделали дом, дорогая. Роджер был приятнейшим человеком, но понятия не имел об уюте. Но вы с Винсом... вы действительно сделали этот дом домом!

Тори не без труда изобразила любезную улыбку. Если бы она знала! — мелькнула горькая мысль.

— Я только что говорила с Фло Эшли... — Пышнотелая дама придвинулась ближе к Тори и доверительно зашептала: — Такая приятная девушка и, как мне кажется, без ума от вашего мужа. В свое время... — Дама вдруг замолчала и через минуту продолжила, как ни в чем не бывало: — И она намекнула, что, вероятно, весной мы услышим тут топот маленьких ножек.

Тори невольно поморщилась. Воистину, слухи распространяются с быстротой лесного пожара!

— Вероятность, конечно, есть. Хотя мне казалось, что мы уничтожили всех мышей, — не удержалась Тори от язвительного замечания.

Она поняла, что толстуха дружит с Флоранс и, подобно своей юной приятельнице, не преминет разнести новость о беременности Тори по всей округе.

Толстая дама деланно рассмеялась и поспешно ретировалась. И тут же за спиной у Тори раздался одобрительный голос Винса, который перекрыл и шум возбужденных голосов, и шелест вечернего ветерка, несущего запах мяса, жарящегося на углях, и пьянящий аромат цветов:

— Хорошо же вы ее отбрили, миссис Ллойд. Дебора Кларк имеет дурную привычку везде совать свой любопытный нос.

— Осторожнее, Винс. — Тори покосилась на него из-под полуопущенных ресниц. — А то ты рискуешь забыться и перейти на сторону врага.

Он тихонько рассмеялся.

— В таком случае мы с тобой оба будем предателями, да, любовь моя? — прошептал он, и хотя Тори знала, что его обращение — ничего не значащие слова, ее сердце все равно забилось с надеждой.

Они стояли сейчас в углу лужайки, у зарослей рододендронов, которые еще пару недель назад были покрыты алыми цветами, прямо напротив каменной лестницы, что спускалась в сад. Рядом не было никого из гостей. Они остались вдвоем, хозяин и хозяйка гостеприимного дома, посреди шумного сборища улучившие минутку, чтобы побыть наедине. Во всяком случае, так показалось бы стороннему наблюдателю, подумала Тори и тяжело вздохнула. Ей было больно и обидно, что Винс продолжает подозревать ее. Что он так и не поверил ей...

— Если я и изменяю, то себе самой. И только в одном: что остаюсь здесь и выслушиваю твои обвинения, — выдохнула Тори.

Винс шагнул к ней. Она вся напряглась. В груди бешено заколотилось сердце.

— А почему, Виктория? Что тебя держит?

Она озадаченно уставилась на Винса. То есть, как что ее держит? Разве не он сам приказал — именно приказал! — ей остаться? Под его испытующим взглядом ей сделалось неуютно. Значит ли это, что он не желает ее больше видеть? Значит ли это, что он устал притворяться и хочет, чтобы она убралась подобру-поздорову...

Нет, только не это! — мысленно взмолилась она.

— Я скажу тебе почему. — Его голос доносился как будто с другой стороны невидимого, но все же непреодолимого барьера. — Потому что ты просто не можешь плюнуть на все и уехать. Потому что ты тоже пленница, как и я... Мы, моя дорогая, запутались в сети лжи и условностей. Мы все дорожим общественным мнением. Но в наших душах при этом горит огонь, яростный и неутолимый, намного более страшный, чем пожар. — Винс указал подбородком в сторону холма, схваченного языками пламени.

Тори взглянула туда и невольно вздрогнула. Холм полыхал уже с двух сторон, ручьи ослепительного огня превратились теперь в две отчетливо различимые реки.

Гости тоже заметили перемену. Над лужайкой поднялся гул возбужденных голосов.

— В жизни не видел такого пожара.

— Как вы думаете, он дойдет до долины?

— Если дойдет, тогда я даже не знаю, что будет вон с теми домами.

Почти все гости столпились сейчас на террасе и на краю лужайки, откуда лучше всего был виден горящий холм.

— Поразительно, до чего же странные животные — люди. Как они любят глазеть на природные бедствия, — сухо заметил Винс. — Пожар. Наводнение. Землетрясение. Что их так завораживает?

— Может быть, сила и мощь стихии. Она, наверное, возбуждает, — предположила Тори. Как же все-таки здорово, что она стоит здесь. В безопасности. С Винсом. — Но меня — нет. Мне просто страшно.

— Правда? — Он недоверчиво хохотнул. — А разве тебя ни разу не возбуждало то, над чем ты не властна? Виктория? То, что сильнее тебя?

Взгляды их встретились. Тори невольно облизнула губы, съежившись под его пристальным взглядом. Да, ее возбуждала сила. Его сила. И он это знал. И специально напоминал ей об этом. Зачем? Чтобы унизить ее лишний раз?

— Это было давно, — нервно проговорила она. — Я уже и не помню когда.

— Вызов, да, любовь моя? — Винс неодобрительно поцокал языком. Он явно смеялся над ней. — Если ты хочешь со мной поиграть, то учитывая, как ты сегодня выглядишь... — Он медленно обвел взглядом ее фигурку. Сначала взгляд его задержался на ее высокой прическе, потом скользнул вниз, как будто погладил по плечам, проник под алое платье. Тори притихла. Это была настоящая мука, когда он так на нее смотрел. — Перед столь соблазнительной женщиной не устоит ни один мужчина.

Тори вся напряглась.

— Но ты не всякий, да, Винс?

— Да, — подтвердил он спокойно. — Я твой муж. И сегодня здесь нет ни одного мужчины, который бы мне не завидовал.

Тори с трудом сглотнула и выдавила нервный смешок, покосившись в сторону гостей.

—А с чего бы им тебе завидовать?

— С чего?! — Винс усмехнулся так, будто поводом для насмешки был он сам. — А с того, дорогая, что все они догадываются, как ты меня возбуждаешь. С того, что не сомневаются, что в спальне я способен воплотить в жизнь самые необузданные фантазии... То есть они так считают.

Она замерла, боясь вздохнуть.

— Но они ошибаются?

В горле у нее пересохло. Сердце билось так, что казалось: еще немного — и оно выпрыгнет из груди.

— В чем? Что мне достаточно лишь прикоснуться к тебе и ты сразу растаешь? Что с тобой я мог бы удовлетворить свои самые безумные желания... если бы был настолько слаб или настолько глуп, чтобы поддаться искушению?

— Как Адам? — выдавила Тори. — Который невиновен в том, что возжелал вкусить яблока?