Фрида Митчелл - Подружка невесты

— Да, конечно, — эхом повторил Джек. — Вот что, Мэгги, я не могу вести серьезные разговоры, находясь за рулем. Нет ли поблизости какого-нибудь парка, чтобы мы могли сесть на скамейку и спокойно поговорить?

Мэгги охватила паника. Что делать, что делать?! Но она быстро взяла себя в руки. Что? То, что она должна сделать.

— Сверните налево на следующей развилке.

Следуя ее указаниям, Джек приехал в специально отведенное место для пикников на берегу озера. Летом здесь бывало людно и шумно, но сегодня они оказались в одиночестве, не считая лебедей и диких уток.

Джек заглушил мотор и повернулся к Мэгги.

— Мэгги, посмотрите на меня.

Она подчинилась, но знал бы Джек, какого титанического усилия воли ей это стоило!

— Наверное, я выбрал неподходящее место для того, что собираюсь сказать, да и момент не самый удачный, но я не могу больше откладывать этот разговор, боюсь просто сойти с ума.

Вот оно, начинается! — мелькнула у Мэгги паническая мысль. Но даже сейчас она не могла не отметить, что серые глаза Джека отливают перламутром, а сам он выглядит еще более неотразимым, чем всегда.

— Мэгги, я люблю вас. Будьте моей женой.

Она резко втянула воздух, зрачки расширились так, что глаза стали почти черными.

— Вы это серьезно? — еле слышно прошептала Мэгги.

Джек прищурился и спокойно, даже слишком спокойно, ответил:

— Еще как серьезно.

А ты чего ожидал? — спросил он себя. Что она бросится тебе на шею? Джек знал, что их отношения далеки от идиллических, но за последние месяцы он определенно начал немного нравиться Мэгги. А взаимное физическое влечение возникло между ними буквально с момента знакомства.

— Но вы… вы говорили, что у вас было много женщин, однако вы не хотели связывать себя ни с одной.

— Совершенно верно, — бесстрастно подтвердил Джек. — А потом я встретил вас.

Мэгги сцепила пальцы, и он взял ее руки в свои.

— Мэгги, — голос Джека снова стал мягким, бархатным, — я знаю, между нами еще осталось много нерешенных проблем, но я вас не тороплю, — тихо продолжал Джек, стараясь держать под контролем свои эмоции, — но я хочу знать, есть ли у меня какая-то надежда или нет. Я хочу вас, вы мне нужны во всех смыслах этого слова, но вы нужны мне навсегда.

— Нет. Нет!

Мэгги обуял страх, какого ей еще не доводилось испытывать. Если бы несколько часов назад ей сказали, что Джек признается ей в любви и захочет на ней жениться, она считала бы себя счастливейшей женщиной на свете. Но любовь — это очень серьезно, а брак… На примере матери Мэгги уже видела, что делает с женщиной замужество, даже если она считает, что любит своего мужа. Да и кто может сказать, любовь это или нет? Как-то раз, когда Уильям избил жену и падчерицу особенно жестоко, Мэгги, плача, спросила мать, зачем она вышла замуж за это чудовище. И мать ответила, что ее к нему влекло и она по ошибке приняла физическое влечение за любовь. Обмануться было тем легче, что до того, как узел затянулся, Уильям был добрым, нежным, заботливым, — словом, совсем другим человеком.

На лице Мэгги отразилась сложная гамма чувств, и от Джека это не ускользнуло.

— Я не приму «нет» в качестве ответа. Что бы ни случилось с вами в прошлом, вместе мы сможем все преодолеть. Я могу сделать так, чтобы вы меня полюбили.

Голова Мэгги резко дернулась. По контрасту с красным свитером лицо казалось особенно бледным.

— Нет!

— Да. — Джек вздохнул глубоко и тяжело. — Я знаю, что такое пройти через мельничные жернова. Одно время я считал, что моя семья в этом смысле — уникальное исключение, пока не понял, что у судьбы существуют сотни способов заставить людей страдать. С тех пор, как встретил вас, я вообще много размышлял. Признаюсь, поначалу, почувствовав к вам влечение, я хотел только уложить вас в постель. Но сейчас мне этого мало.

Мэгги горько усмехнулась.

— Вы так говорите только потому, что еще не затащили меня в эту самую постель.

— Мэгги, он именно это с вами сделал? Затащил в постель и бросил, решив, что получил все, что хотел? Ради Бога, ответьте!

Джек меня любит. Любит… Любит? Мэгги пыталась проанализировать свои чувства и понять, верит ли ему. Пожалуй, верит — насколько вообще можно кому-то или чему-то верить. Однако ее мать тоже была умной, образованной женщиной и тоже верила, что Уильям ее любит. Не исключено, что это так и было, но, когда они поженились, жизнь превратилась в нескончаемый кошмар.

Возможно, Джек не причинит ей боль, во всяком случае, физическую — в этом Мэгги ни минуты не сомневалась, — но если она выйдет за него замуж, то станет настолько уязвимой и незащищенной, что страшно представить. Она была твердо уверена в том, что любит Джека, как и в том, что это дает ему огромную власть над ней. Нет, она не может так рисковать!

— Вы все время говорите «он», — тихо сказала Мэгги, — но все было не совсем так, Как вы предполагаете. Хорошо, я вам расскажу, если это поможет вам понять, почему между нами ничего не может быть, почему я никогда не выйду замуж.

И Мэгги рассказала, как переживала смерть отца, какой одинокой себя чувствовала, как была рада, когда мать встретила Уильяма и у нее появились сводные братья. Не утаила, что вышло из нового брака ее матери. Рассказала, как поступила в университет и уехала из дому девушкой, страстно тоскующей по нежности и любви, как познакомилась с Родни.

Джеку было тяжело слушать эту исповедь, но он ни разу не перебил Мэгги.

— Я люблю свою работу и стала неплохим специалистом в своем деле. — Повествование Мэгги подходило к концу, и голос становился все более безжизненным. — Я сама управляю своей жизнью, сама решаю, спать мне в выходной до десяти часов или встать в шесть и выйти в сад…

— Черт побери, Мэгги, речь идет о браке, а не о прополке грядок! — взорвался Джек.

Его душил бессильный гнев на двух мужчин, которые в разное время, каждый по-своему, глубоко ранили Мэгги. Но он почти сразу взял себя в руки. Всю жизнь Джек добывал все, что ему хотелось, в борьбе, и сейчас не мог позволить себе пойти на поводу у непродуктивных эмоций.

— Мэгги, прошу вас, выслушайте меня и не перебивайте, — мягко попросил он.

Она кивнула, но глаза по-прежнему смотрели настороженно. Мэгги попыталась высвободить руки из ладоней Джека, однако он не отпустил.

— В детстве… Впрочем, о моем детстве вы уже все знаете, — резко оборвал он сам себя и вздохнул. — Я рос без отца, а мать мне заменяла Кэтлин. Согласитесь, не лучшая модель семьи для ребенка. Многие мужчины, пользовавшиеся услугами моей матери, были женаты и, как считалось, счастливы в браке, однако не прочь поразвлечься на стороне, если надеялись, что им это сойдет с рук. Можете представить, какое у меня складывалось мнение о браке. — Джек помолчал. — Потом появилась Джессика, Кэтлин умерла, и в последующие несколько лет — последние годы своей жизни — мать пыталась искупить свою вину. Я тоже считал ее виновной в смерти Кэтлин. И до сих пор считаю, — мрачно добавил он. — Но, как бы то ни было, мы вместе растили Джессику, а после смерти матери я стал растить ее один. Меня это не тяготило, наоборот, я был рад о ней заботиться и воспринимал ее не как племянницу, а как родную дочь. До встречи с вами я считал Джессику своей единственной настоящей семьей и думал, что другой не будет, да и не хотел другой. Я не желал становиться участником еще одной жизненной трагедии, предпочитал жить сам по себе, ни от кого не завися и ни на кого не оглядываясь.