Холли Престон - Только с тобой
Она увидела боль в его темных глазах, подняла руку и погладила его по щеке.
– Я никогда не думала о деньгах и не очень-то беспокоилась о доме. Я любила тебя, Чейз, и жила одним тобой. Я стала бы жить в палатке, если бы ты попросил меня об этом, – выпалила она, все еще потрясенная его откровениями.
– Похороним прошлое, а, малыш? – тихо спросил Чейз и, поймав двумя пальцами ее подбородок, поднял ее лицо кверху. – Я люблю тебя и всегда любил, пять лет без тебя были для меня кромешным адом. Ты дашь мне еще один шанс завоевать твою любовь? Прошу тебя, Глория!
Она с трудом понимала, что происходит. Чейз, ее муж, уверенный в себе мужчина, молящий о любви, – о, это был сон наяву, и ей хотелось, чтобы он никогда не кончался. Свернувшись калачиком у него на коленях, обволакиваемая его силой и теплом, она почти поверила ему, как вдруг тень сомнения опять закралась ей в душу.
– Мэгги вечером была в твоих объятиях. Я видела, Чейз, ты уверен, что она?..
Чейз прижал ее к себе и внушительно сказал:
– На вечеринке я наблюдал, как ты разговаривала с Мэгги, а потом увидел ее руку у тебя на плече. – Его темные брови сдвинулись. – Она обидела тебя, и я не хочу это терпеть. А если быть до конца честным, то я заметил в ее взгляде на тебя нечто такое, что вызвало у меня приступ раздирающей душу ревности, которую я испытал, когда ты была рядом с Данте. Я даже сам себе удивился – до чего же я глуп.
– Ты хочешь сказать, что Мэгги положила на меня глаз? – И Глория неожиданно громко расхохоталась.
– Не знаю, но я не хочу рисковать.
– Но ты не очень отрицал, что она твоя любовница, когда настаивал на возобновлении нашего брака! – Объяснение Чейза пока что недостаточно убедили ее. А от общения с Мэгги у нее всегда оставался неприятный осадок.
Улыбка сожаления тронула губы Чейза.
– Самозащита! Я не такой уж гордец, но, видя вас вместе с Данте, я решил дать тебе понять, что у меня тоже роман. Правда же заключается в том, что за эти пять долгих лет я не коснулся ни одной женщины.
Глория с гулко бьющимся сердцем внимательно посмотрела ему в глаза, пытаясь поверить, что он говорит правду. Пятилетнее воздержание Чейза – это было ошеломляющим открытием.
– Но я видела, как ты целовал ее, Чейз.
– Нет, – отрезал он. – Но позволь мне рассказать о Мэгги, чтобы у тебя создалось о ней правильное впечатление. Как бы я ни ценил деловые способности своей секретарши, я не желаю стоять и спокойно смотреть, как она тебя обижает.
– Мэгги не любит меня, но она меня никогда не обижала, – честно призналась Глория.
– Ты слишком мягкосердечна. – Чейз чмокнул ее в лоб. – И мне жаль, что глупая детская вина заставляла меня закрывать глаза на невыносимый характер Мэгги.
Глорию задело слово «вина». Неужели Чейз был запутан в какую-то историю с Мэгги? Ей пока не очень верилось в сказочку о лесбиянстве женщины. Она была уверена, что эта дамочка давно мечтает о Чейзе, хотя он сам того не ведает. Впрочем, горестно заключила она, вряд ли на свете найдется женщина, знающая Чейза, которая не думала бы о нем.
– Когда нам было по шестнадцать, мы с Мэгги учились в одном классе. Мы не были друзьями. У нее была только одна подруга – девочка по имени Пэт. Обе они были настоящие красотки, но никогда не гуляли с мальчиками, и, как водится у подростков, мы немилосердно дразнили их «геями», гомосексуалистами и, должен добавить, это сильно смахивало на правду. Кроме того, все знали, что отец Мэгги – горький пьяница, который нещадно лупил ее и мать. Нередко она приходила в школу с синяками.
– О, бедная девочка!
– Так вот, через несколько лет, когда Мэгги обратилась по поводу работы в мою компанию, я вспомнил и ее, и свое собственное безобразное поведение в школе. Она рассказала, что ее подруга Пэт несколько месяцев назад погибла в автокатастрофе, и мне стало ее жалко. К тому же у меня был печальный опыт с последней секретаршей, вообразившей, что она любит меня, и каждый раз уходившей с работы в слезах. У Мэгги была невысокая квалификация, но я, по крайней мере, мог быть уверен, что она не будет целый день строить мне глазки, и принял ее на работу. С тех пор и по сей день она не щадя сил работает на меня. Но сегодня я понял кое-что, на что следовало бы обратить внимание давно, когда она впервые попыталась убедить меня в неискренности твоих чувств. Она стала слишком амбициозной, претендуя на особое положение в моей компании.
Глория с нескрываемым интересом слушала рассказ мужа.
– Когда мы потеряли ребенка, мне следовало бы с ней расстаться. Но, с типично мужской самоуверенностью я думал, что сумел понять бедную женщину. Старый дурак! Я только убедился, что она такая, какая есть. Теперь-то я понимаю, что психологию надо оставить профессионалам, но тогда я считал, что, с учетом ее низкого происхождения, забыть о послании из больницы – простительно, поскольку семейная жизнь ее не интересует. И только на вечеринке до меня дошло, каким я был дураком. Любой человек, мужчина или женщина, независимо от сексуальной ориентации или благородства происхождения, не имеет права забывать о таком послании, ибо это вопрос жизни и смерти. Значит, она сделала это нарочно. И чтобы подобное не повторилось, я кое-что предпринял.
Глория подумала, что Мэгги забыла о сообщении, просто чтобы уязвить ее и сделать ей больно, но она тогда была очень больна и слишком удручена случившимся, чтобы делать из этого проблему.
– То, что ты видела, дорогая, было нашим расставанием. Я как раз сказал Мэгги, что перевожу ее в нью-йоркский филиал, и она поняла, что это понижение по служебной лестнице. Я предложил ей поискать другую работу, если она не довольна, но Мэгги отказалась. К сожалению, я слишком поздно понял, что с годами секретарша стала слишком сильно вмешиваться в мою личную жизнь. Мэгги поцеловала меня на прощание, но клянусь, это была наибольшая близость между нами за все время, что я знал ее, и это был поцелуй в щеку.
Глория самого поцелуя не видела, и ей очень хотелось принять версию Чейза.
– Ты ведь веришь мне, Глория? – настойчиво спросил Чейз.
– Да. Да, Чейз.
Это было слишком невероятно, чтобы быть чем-то другим, кроме правды, изумленно подумала она и коснулась пальцем его нежно очерченного, чувственного рта. Ее глаза засветились любовью и жаждой поцелуя.
Но он вдруг схватил ее руку и крепко прижал к своей широкой груди.
– Сегодня в Неаполе я подписал договор о выкупе Ферест Мэнор. Ты получишь обратно свой старый дом, малыш, ты получишь все, что захочешь. Только останься со мной, и я сумею заслужить твою любовь.
Полными слез глазами Глория поглядела на настороженное лицо мужа.
– Чейз, тебе не надо ничего делать для этого. Я и так люблю тебя. Даже когда думала, что ненавижу, я продолжала любить. Мне никто не нужен, кроме тебя!
