Подари мне эдельвейс. Мой любимый ботаник - Евгения Смирнова
– Мы куда? – еле слышно спросила Лиля, и слегка приоткрыла глаза.
– Домой, – ответил Вадим, пытаясь нажать кнопку лифта.
– Правда? – обрадовалась Лиля.
– Ага. И это произойдет скорее, если вы нажмете вон ты кнопочку.
Лиля медленно повернула голову и потянулась к кнопке. С третей попытки кнопка все-таки была нажата, зазвенел колокольчик и двери лифта открылись.
– Это не мой дом, – помотала она головой, – в моем доме нет лифта, – не четко произнесла она.
– Зато в моем есть, – огрызнулся Вадим.
– В вашем?! – Лиля попыталась оглядеться вокруг и сильно вывернулась на руках Вадима. Он покачнулся, и чуть не уронил звезду на пол, на котором виднелись грязные следы. Интересно, кто это умудрился здесь наследить? Если из дома спускаются, то обувь точно чистая, а если заезжают в паркинг, то из машины выходят только на бетоне подземки.
– Если вы не хотите оказаться на полу, то не вертитесь, а лучше ухватите меня за шею, вы, знаете, не пушинка!
– Хам, – сказала Лиля, но за шею Вадима схватила, – почему вы все время мне грубите, а? Мне никто и никогда не грубит, только вы, – она устала держать голову и прислонилась щекой к его шее.
– А мне не каждый день приходится таскать пьяных тяжелых женщин на руках.
– Я не тяжелая! У меня просто рост большой! – возмутилась Лиля. Язык заплетался, поэтому слова выходили скомканными, звуки пропадали, а мысли растворялись прежде, чем успевали сорваться с кончика языка.
– Хм.
– Что за «хм»?
Лифт плавно затормозил, дверцы разъехались в разные стороны с мерным урчанием, и они оказались в большом светлом холле с огромным окном и папоротником в замысловатой кадке. На этаже было всего две двери, Вадим подошел к той, что была расположена слева.
– Вам придется слезь с моих рук, иначе я не смогу открыть квартиру.
Лиля медленно сползла вниз. Вадим одной рукой крепко обнял ее за талию, а второй стал искать связку ключей в кармане пальто. Лиля прижималась к нему, дышала в шею, и немного постанывала.
– А вы быстрее не можете? – стонала она, и утыкалась холодным, как у собаки носом в его пальто.
– Я бы давно достал их, если бы вы мне все время не мешали!
Она действительно ему мешала, сбивала его, заставляла думать только об одном, как он бросит ее в кровать, и будет делать с ней все что захочет, и тогда пусть трется об него и дышит в шею сколько хочет.
– Вот они.
– Наконец-то. Я хочу сесть, – она опять вздохнула, и плотнее прижалась к его боку.
– А я под холодный душ, – пробурчал он.
– Что вы говорите? Я ничего не понимаю? Вообще, вы знаете, что для адвоката, у вас просто ужасная дикция?
– Я говорю, что можете устроиться на диване в гостиной, – проигнорировал Вадим ее выпад про дикцию.
Он распахнул дверь и одним нажатием выключателем зажег свет сразу во всей квартире. Вадим шагнул внутрь, но Лиля, не сообразившая, что надо тоже сделать шаг, повалилась вперед. Вадим подхватил ее на руки, внес в квартиру и уложил на огромный мягкий диван в центре.
– Я сейчас, – сказал он.
На ходу скинув пальто на ближайшее кресло, там же оставив пиджак и галстук, он стянул с пяток ботинки, схватил со своей кровати одну подушку и одеяло, большое пуховое, в светло-бежевом пододеяльнике, самое то после этой промозглости, сырости и серости, и быстро пошел в гостиную.
Лиля полусидела на диване и безуспешно пыталась то стянуть закрутившуюся вокруг талии шубу, то расстегнуть сапоги.
Вадим подошел, бросил одеяло и подушку в соседнее кресло, присел на корточки и снял сапоги, аккуратно поставив их на пол. Потом он приподнял Лилю, размотал шубу и стянул ее с плеч женщины. Лиля неотрывно смотрела, то на горку манящего белья, обещающего спокойный сладкий сон, то на Вадима, помогающего ей раздеваться. Наконец, когда она осталась только в кашемировом длинном платье с объемным воротником, валиком спускающемся к груди, был даже снять пояс-цепочка, и тонких капроновых колготках, Вадим встал, положил подушку в угол дивана, раскинул одеяло.
– Ложитесь, – просто сказал он.
Лиля послушно опустила тяжелую голову на мягкую подушку и поджала ноги. Вадим накрыл ее сверху большим теплым одеялом.
– Спите, – сказал он, и направился к выходу. На стене он повернул вправо какой-то выпуклый круг, и свет потух, лишь на полу виднелась узкая полоска света из коридора.
– Почему? – спросила Лиля.
– Что почему? – Вадим остановился, но оборачиваться не стал.
– Почему вы помогли мне сегодня?
Вадим пожал плечами, казавшимися огромными в полутьме.
– И все-таки. Вы ведь ненавидите меня, – Лиля прижалась щекой к подушке, и на ней расплылось мокрое пятно.
– Вы подруга Маруси.
– Только поэтому?
Вадим повернулся к ней, быстро пересек комнату и присел рядом, так, что их глаза оказались в десяти сантиметрах друг от друга.
– А вы как думаете? – спросил он.
– Не знаю, – соврала Лиля. Его лицо, губы, глаза. – Поцелуй меня, – попросила она.
– Не стоит, – ответил Вадим, и Лиля горько усмехнулась.
– Ты прав. Не стоит, – она спрятала лицо под одеяло так, что видны были только ее глаза. – Я, наверное, должна сказать «спасибо».
Вадим протянул руку и провел пальцами по мягким шелковым прядям, затем отодвинул одеяло, преодолевая слабые протесты Лили, и погладил ее тыльной стороной ладони по щеке. Она была мягкая, гладкая, слегка влажная от слез. Он поймал пальцем очередную капельку, выкатившуюся из глаза, и стер ее.
– Ты прекрасна, – просто сказал Вадим.
Лиля смутилась, хотя слышала это признание уже много раз.
– Ты знаешь, – сказала она, – меня совсем никто не любит.
– Глупости, – возразил Вадим, – тебя любят миллионы, кроме того, насколько я знаю, ты скоро выходишь замуж.
Лиля усмехнулась. Затем поймала его руку, блуждающую по ее лицу, и прижала ее к своей щеке. Вадим не сопротивлялся.
– Замуж? Возможно, – она помолчала, а потом добавила: «Миллионы любят не меня, а актрису Лилию Нежину».
– А кто же ты? – улыбнулся Вадим.
– Меня зовут Лиля, и я самая обычная женщина, каких миллионы на этой планете.
– Ты особенная.
Лиля засмеялась.
– Знаешь, одна голливудская звезда двадцатых годов, не помню ее имени, сказала: «Мужчины ложатся спать со звездой, а просыпаются со мной». Понимаешь?
Вадим кивнул. Он отнял свою руку, чтобы взять ее тонкое запястье и поцеловать его.
– Спи. Завтра обязательно будет лучше, чем вчера.
Лиля кивнула, и закрыла глаза. Вадим снова поцеловал ее руки и нежно погладил волосы. Из-под длинных ресниц, все бежали тонкие
