Генеральный Гад - Рокси Нокс
Платье овер сайз, подойдёт в любом случае, можно не нервничать.
Но мне оно не пригодилось, потому что Адама увели с работы под конвоем полиции…
Глава 38
Стою возле здания прокуратуры, и жду, когда выпустят моего босса. Надо будет, и до утра здесь проторчу.
Из здания выходит Ломакин с сигаретой в руках.
– Опаньки! Привет, милая. Давно меня ждёшь?
– Немедленно, слышите? Сейчас же выпустите Адама!
– Да кто ты такая, чтобы требовать от меня что-то? – нехорошо сощуривается.
Мои руки в бессилии свисают вдоль тела. Мне страшно за Годунова. Пусть они его отпустят.
– Пожалуйста, он ничего не сделал, – молитвенно складываю руки у груди.
– Он – нет. А вот его отец… Пожалуй, не буду разглашать тайны следствия.
– Богдан Александрович болен, – нахмуриваюсь.
– Скажу по секрету, у твоего любовничка-начальничка есть один выход – продать бизнес. Скажи ему об этом обязательно.
– Что? Как это продать?
– А вот так. Пусть скорее избавится от проблемного бизнеса, пока не посадили.
– Но он всего несколько недель на должности! Он ни в чем не виноват!
– А это нам решать.
Я слышала, что существует схемы по отъему успешного бизнеса. На фирму наваливаются неприятности – одни за другими… А потом появляется человек, который делает «выгодное» предложение. Владелец с радостью продает свое детище. И несёт огромные потери…
Скорее всего, кому-то приглянулось "Право сильного" и его хотят отжать у Годуновых.
Кто!?
Харя? Неужели он? Зачем ему две фирмы? Сольет в одну? Что это даст? Не вижу выгоды. Уничтожить – да, выгодно, но не приобретать.
Думаю, Годунов знает или догадывается, кто виновник наших бед.
– Иди домой, – велит мне Ломакин. – Он ещё несколько часов пробудет здесь.
– Вы давите на него?! Чтобы он подписал документы о продаже?
– Ишь умная какая нашлась, – злится. – Проваливай. Через полчаса, когда выйду покурить, чтобы духу твоего не было, а то вызову наряд полиции. Проведешь ночь в обезьяннике. Поняла?
Сволочь продажная с крошечным членом! Да чтоб твой напёрсток отвалился!
Разворачиваюсь и ухожу. Но недалеко. Все равно его дождусь.
Часа через два двери снова открылись, и на улицу вышел Адам. Несусь к нему со всех ног.
– Пална? – удивляется. – Ты откуда здесь?
– Как ты? Тебя не били? – придирчиво осматриваю любимого.
Усталый вил и примятый костюм. Пожалуй, не били.
– Нормально, зайка. Вызовешь такси? А то мой телефон изъяли, суки.
– Конечно! К тебе или ко мне? – уточняю.
– Ко мне. Там же Милка сидит голодная.
– Ох, бедная! Уже заказываю самое дорогое такси, быстрое!
– Шикуешь…
Через три минуты садимся в машину и мчимся спасать животное от голодной смерти.
Милка встречает нас хмурым взглядом и три раза подряд произносит какое-то заклинание. Звучит так, будто покрыла нас матом. Наверняка так и есть.
Кошка грациозно идёт к миске и ждёт еду. Какая она клёвая! Потискать бы, да не дастся. Адам говорил, что Милка никого кроме него к себе не подпускает. Может и тяпнуть за палец, если нагло к ней лезть.
Пока Годунов принимает душ, рыскаю по его холодильнику. Не густо, но можно что-нибудь придумать. Накормленная Милка пристально наблюдает за моими действиями, словно не веря, что здесь может хозяйничать какая-то девица.
Адам возвращается к нам абсолютно голым, и я смущённо покашливаю.
– Ты простудилась? – спрашивает заботливо. – Зачем ждала меня возле прокуратуры?
– Волновалась за тебя.
– Ломакин мне сказал, что ты под дверью торчишь.
– Он меня прогнал! – жалуюсь.
– Правильно сделал. Перемерзла, наверное! Ну-ка марш в ванную.
Годунов поворачивается боком, и его член стрелочкой указывает на дверь ванной комнаты.
Хихикаю. Он ведь даже еще не прикасался ко мне, а его орган уже в состоянии указывать направление.
– Босс командос, – говорю ворчливо. – Нормально все со мной.
– Я же слышу, что ты носом шмыгаешь. Давай иди, погрейся. А я пока чай сделаю тебе с малиной.
Котик мой замечательный…
Чмокаю его в шею и, прихватив полотенце, иду принимать ванну. Он ведь и водички уже набрал, и пенки ароматной добавил.
В теплой воде меня сморило. Вечер выдался прохладным, и я замёрзла в своей тонкой блузке. Обнимала себя руками, пока ждала Адама.
Я уснула, и Годунов, не дождавшись, пришел за мной.
– Палнааа! Ты спишь, что ли? Во даёт. Там чай уже остыл. Я блин думаю, она тут моется, бреется для меня, а она дрыхнет.
– Мгм… Ммм…
Адам достает меня из ванны, набрасывает сверху полотенце и несёт на руках в постель.
Обтирает, накрывает одеялом, трогает лоб.
– По-моему, ты заболела.
– Со мной все в порядке, – говорю заплетающимся языком.
Качает головой, куда-то уходит, но быстро возвращается со сладким чаем и отпаивает меня им.
А я хочу спать. Глаза сами закрываются, но из упрямства говорю:
– Хочу тебя.
– Спи уже, хочет она, – весело фыркает. – Завтра потрахаемся, если будешь в состоянии.
– А ты куда?
– Сделаю пару важных звонков, и вернусь.
Адам уходит, а я проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь по ощущениям среди ночи и слышу голоса. Адам не один, у него кто-то есть. Пронзительный женский смех… Ах он!!!
Очень хочется пить, и в целом мое состояние средней паршивости.
Набрасываю на себя рубашку Адама и, пошатываясь, иду в гостиную.
На диване сидит Жора, тот самый, который в офисе устроил бардак. С другого конца сидит Адам, а между ними белокурая блондинка.
Годунов видит меня и его глаза округляются:
– Мила, ты зачем встала?
– А что тут происходит? – щурюсь как крот на свету.
Блондинка насмешливо меня рассматривает. А Жора присвистывает.
Годунов хватает плед и накрывает им меня.
– Пална, ты охренела?! – разъяренно рычит мне на ухо.
– А что я сделала? – возмущаюсь в ответ.
– Ты вышла к гостям в одной блузке. И то не застегнутой.
– Ой!
Глава 39
Мне показалось, что я надела рубашку Адама. Действительно показалось. То была моя собственная блуза. Хорошо хоть на мне есть трусы. Иначе вообще стыдоба!
Сажусь, закутанная в плед, в кресло и смущённо поерзываю.
Жора откровенно пялится на меня, что выводит его блондинку из себя.
– Мила, это Лана, – знакомит нас Годунов. – Жоркина девушка.
– Знакомая, – поправляет Лана, – очень приятно.
– Взаимно.
А не эта ли Лана украла тогда у Годунова одежду?! Это по ее милости он принимал у себя партнёра в халате уборщика?
Симпатичная, глаза большие, синие. И я тут такая заспанная красавица сижу. Даже немного стыдно. Хотя мой внешний
