Приручить и обезвредить (СИ) - Лин Витта
– Я… я… была… неправа.
Я выдыхаю с облегчением и обнимаю маму.
– Спасибо, мне это было нужно.
Целую её в щеки. Я представляю, как было тяжело моей гордой матери, которая априори считает, что она всегда права, извиниться. Сомневаюсь, что даже отцу такое раньше удавалось услышать.
Мы болтаем ещё час, а может и больше, рассказываю всё, что пережили за последнюю неделю. Пока Лёша не пишет мне смс, что мне нужно выезжать, чтобы не ехать по темноте несколько часов.
– Останешься ночевать, может? Приедешь ведь поздно, – вернулась моя заботливая родительница.
– Нет, хочу домой. Меня там ждёт раненый жених.
Только сейчас понимаю, что мой дом теперь не у родителей и не в их квартире, в которой я прожила много лет.
– Приезжай ещё, – папа тепло обнимает меня.
Я так проникаюсь семейным теплом последних часов, что делаю предложение, не задумываясь.
– Мам, может хочешь приехать, походить со мной по свадебным магазинам? Выберем платье, украшения?
– Конечно, да! Позвони, когда соберёшься! Лучше дня за два даже.
Обнимаю маму на прощание и, с ощущением закрытого гештальта, закрываю дверь за собой.
Иду к машине, прокручивая последние диалоги. И думаю – а не пожалею ли я о своём предложении? Ладно, сейчас, главное, добраться до дома, а там уже обмозгую что к чему. Всё равно вернуть слова обратно уже не смогу. Похоже, мамина черта «ляпнуть, не подумав» всё-таки передалась мне по наследству.
Домой несусь, будто не видела Лёшу не один день, а целую вечность.
Без слов влетаю в его объятия, от чего он коротко выдыхает.
– Чёрт! Милый, прости, больно?
– Ничего, ради такой встречи я потерплю. Как прошло?
– Очень хорошо. Мама извинилась. Не без моих подсказок, конечно.
Довольно улыбаюсь.
– Ну, точно сметаны кошка объелась.
– Я очень рада, что мы помирились. Но, кажется, я совершила ошибку.
– Да лааадно, – в удивлении тянет Лёша. – Всего одну?
– Ну, не издевайся! Я так расчувствовалась, что предложила маме поучаствовать в выборе свадебного платья.
Выражение лица львёнка говорит, в принципе, обо всём. Смесь удивления, подозрения и вопроса «зачем?».
– Воу, опасный манёвр.
– Чёрт, всё плохо, да?
– Может и нет. Вдруг она всё осознала и будет паинькой?
Не будет. И это я проверила буквально через неделю.
Глава 35. Расставить всё по своим местам
Мне кажется, мы обошли уже сотню свадебных магазинов. В парочке мать даже заставила меня померить платья. Только современной невесте те метры ткани напомнят скорее палатку или монашескую рясу, нежели наряд для бракосочетания.
Мы заходим с мамой в очередной магазин. В этом бутике у меня появилась надежда, что мы найдём его, то самое платье. Ну или хотя бы не впустую потратим время, и я пойму какой покрой мне подходит.
Мне показывают несколько моделей и, действительно, некоторые очень симпатичные. Я ухожу в примерочную комнату. Сотрудница помогает мне застегнуть все пуговки, и я выхожу на невысокий подиум, где можно в несколько зеркал рассмотреть себя со всех сторон. Мама сидит на диванчике недалеко. Как только вижу себя в отражении, дыхание перехватывает. Я впервые примеряю свадебное платье, и, боже, даже без макияжа и укладки я всё равно красивая. Как любая девочка, я, конечно же, наряжалась и раньше. Но увидеть себя невестой в белом платье – это что-то совсем иное.
Длинные рукава обволакивают руки, глубокое декольте сердечком подчёркивает грудь и линию шеи, и пышный за счёт множества слоёв подол превращает меня в принцессу.
– Нет! – звонко восклицает мама.
Категоричная оценка сбивает меня с толку. Это не платье моей мечты, но оно объективно красивое.
– Почему?
– Такой вырез глубокий! Ты посмотри, сиськи наружу!
В эту минуту мне становится неловко, что есть свидетели этого разговора, а мама даже не пытается подобрать слова поделикатней.
– Мама, нормальный вырез, зато красиво очерчивает шею и зону декольте.
Я приподнимаю волосы, имитируя высокую причёску. Мама недовольно фыркает и бубнит что-то под нос.
Поворачиваюсь к консультанту.
– А есть что-то не с такой пышной юбкой? Наверное, что-то лаконичное. Можно не белое, а цвета слоновой кости.
Я возвращаюсь в примерочную. Мне приносят следующее платье. Я сомневаюсь в нём. Шёлковое, без пышных элементов, но с высоким разрезом, почти до сгиба бедра, грудь полностью прикрыта в противовес оголённой ноге. Решаю всё же посмотреть в зеркало, чтобы определиться, как сидит эта модель, да и ткань подкупает. При каждом шаге ткань скользит, обнажая ножку целиком. Выглядит нереально, но не то, что я бы хотела в идеале. Нет ощущения: «Это оно!».
Мама с возмущением смотрит на меня, я же лишь вопросительно выгибаю бровь. Её следующие нападки предсказуемы.
– Марта, какой кошмар! Трусы видны! Ужас, это что за мода такая?! Нельзя, что ли прикрыться?! Почему надо обязательно всё выставлять на всеобщее обозрение?! Ты же невеста! Символ чистоты и невинности!
На этих словах сдержать усмешку уже невозможно.
– Серьёзно? Чистоты и невинности? Это только дань традициям, не более. Мамочка, я напомню ситуацию, которая была буквально месяц назад. Предполагаю, что ты всем своим драгоценным соседкам пожаловалась, что я гостиничная шлюха. И да, в свои двадцать девять, я уже давно не невинна. Так что давай как-то без нравоучений обойдёмся!
Разворачиваюсь и возвращаюсь в примерочную. Объясняю консультанту, что мне понравилось, а что нет. Я примеряю ещё несколько платьев, пока не приносят то самое. Шёлк нежно щекочет кожу, спереди прикрывая меня полностью. Зона декольте закрыта и переходит в воротничок-стойку, оголяя плечи и руки. Зато спина полностью обнажена до ямочек на пояснице. Слегка расклешённый подол в пол образует крупные волны. Я иду по подиуму с потрясающим чувством, что я прекрасна, и предвкушаю увидеть себя зеркале. Мама при виде меня прикладывает руки к груди и улыбается.
– Ну вот же! Можно же поскромнее, как я и говорила.
Я встаю лицом к зеркалу, и мама видит мою спину.
– Марта, у тебя же видно…
– Что конкретно ты видишь?
– Попу. Нет оно не походит! Ты меня совсем не слушаешь. Девушка, нет, другое давайте.
Поворачиваюсь к консультанту с довольной улыбкой.
– Идеально, а есть фата?
Когда мне помогают собрать полный образ, глаза наполняются слезами. Я жадно разглядываю каждую деталь. Представляю, как нежный макияж и лёгкие волны причёски сделают картину цельной.
– Берём. Всё!
Я счастлива, что буду самой собой в наш с Лёшей день. Не обращаю внимания на бурчание матери, не хочу омрачать такие яркие моменты жизни из-за её предрассудков и характера. Оплатив все покупки, забираем пакеты и выходим на улицу.
– Где хочешь поужинать? Дома или где-то в заведении?
– Дома, конечно. Ты что же приготовить сама не можешь?
Делаю несколько глубоких вдохов, чтобы не нагрубить. Ну почему она сейчас-то недовольна? Будто я её заставляю с голой спиной щеголять.
– Я могу, но вежливо спрашиваю, чего бы хотела ты. Дома так дома.
Хорошо, что готовить я умею и хоть здесь не буду выслушивать критику. Ан нет, ненадолго её хватило.
Стою готовлю нам ужин, витаю в облаках.
– Дочка, ну что ты не можешь крупнее овощи порезать? – возвращают меня в реальность.
– Зачем?
– Ну как это «зачем»? Ты ж совсем мельчишь!
– Если ты хочешь, чтоб было сделано по-твоему, надо было сказать, и я уступила бы тебе кухню сразу. А теперь готовлю я. Иди, пожалуйста, в гостиную, посмотри фильм пока. Я скоро закончу, Лёша вот-вот придёт, и будем есть.
Мысленно сама себе ставлю памятник за выдержу.
Приход Лёши для меня как глоток свежего воздуха. Хотя бы с ним не надо защищаться. Иду его встречать сразу как слышу, что в замок вставили ключ.
– Привет, я надеюсь, ты не очень устал, потому что я уже не могу в одиночку держать оборону, – шепчу, обнимая.
