Кейт Дэнтон - Миражи в Андах

– Да. И мне очень здесь понравилось. Я жалею только об одном – что не довелось увидеть Элену.

Черные глаза Хуана Карлоса потеплели при воспоминании о давно прошедших счастливых днях.

– Как я говорил тебе – помнишь? – я полюбил ее с того самого момента, как впервые увидел. И с того самого дня в моей жизни не было места для другой женщины. Вот так бывает с мужчинами из семьи Серрано.

Вошла горничная, поставила на столик поднос со стаканами и кувшином лимонада. Хуан Карлос улыбнулся, налил лимонаду Аликс и протянул ей стакан.

Ей смертельно хотелось поскорее уехать отсюда, избавиться от Висенте Серрано и его мощного влияния, с которым так трудно бороться. Но с Хуаном Карлосом было хорошо и легко, и его рассказы о прошлом доставляли ей истинное удовольствие. Да и потом, несколько минут все равно погоды не сделают.

– Расскажите мне о ней еще что-нибудь, – попросила Аликс, почувствовав, что ему необходимо сейчас говорить о своей жене. Долго просить не пришлось – Хуан Карлос охотно принялся рассказывать об Элене. За разговором прошло не меньше получаса. Он приступил к описанию их медового месяца в Европе, когда появился Висенте.

– Твои вещи уже в машине. – Он протянул Аликс ее сумочку.

Значит, вот как сильно он хотел жениться на мне. Теперь, наверное, ждет не дождется, когда я отсюда уберусь.

Последующие несколько минут оказались невыразимо тяжелыми для Аликс. С болью в сердце она попрощалась с Хуаном Карлосом и всей прислугой, которая собралась, чтобы проводить ее. Подошел и один из садовников.

– Vaya con Dios, Senorita,[22] – сказал он и снова вернулся к своему занятию – он подстригал лужайку перед домом.

Хуан Карлос поцеловал Аликс в щеку и открыл перед ней дверцу машины. Висенте уже сидел за рулем, нетерпеливо поглядывая на нее.

Когда они выехали на трассу, Висенте свернул налево, хотя Кито был в совершенно противоположной стороне.

Аликс только вздохнула.

– А теперь куда мы едем?

– Это ненадолго. Отец напомнил мне, что ты не была в Ла-Сьенега.

И снова воля мужчины одержала верх, сердито подумала Аликс, но возражать не стала. Это в последний раз, напомнила она себе. Больше они все равно не увидятся. К тому же она действительно хотела посмотреть на великолепный дом, ставший теперь первоклассной гостиницей и помещением для конференций. Если начистоту, то, конечно, были и другие причины. Аликс не сомневалась, что поступает правильно, возвращаясь домой, но пока что не была готова расстаться с Висенте. И эта поездка хоть немного оттянет окончательную разлуку с ним.

– Замечаешь сходство? – спросил Висенте, когда они миновали ворота дома.

Аликс кивнула. Дом Висенте в Кито был уменьшенной копией этого, и дорога к нему тоже была-усажена деревьями. Здесь вдоль дороги росли эвкалипты, и Аликс открыла окно, чтобы впустить в салон изумительный аромат этих деревьев; но, видимо, здешние эвкалипты пахли не так сильно, как их более знаменитые австралийские собратья.

– Ла-Сьенега принадлежит нашей семье по меньшей мере лет сто. Фамильное предание гласит, что мой прадедушка повстречал мою прабабушку именно здесь, в часовне. И, как тебе уже известно, мой отец впервые встретился с моей матерью тоже здесь.

Висенте повел ее к входу в дом, на минуту задержался, чтобы поздороваться с управляющим отеля, а потом они прошли внутрь, в патио, и оказались у ряда массивных дубовых дверей. Одна дверь была приоткрыта. За ней и помещалась семейная часовня, способная, однако, вместить не меньше сотни человек. Вымощенные камнем полы, стройные ряды каменных скамеек, возвышающийся в центре алтарь. И постаменты с распятиями вдоль заново расписанных стен.

– Здесь венчались все Серрано на протяжении двух веков, – сказал Висенте.

Аликс медленно пошла вдоль алтаря, и ей представилось, что вот она в кружевной белой фате, в свадебном платье идет сейчас рука об руку со своим женихом – Висенте. Впервые она смогла представить его в роли своего мужа. Это видение было настолько ярким, что Аликс невольно вздрогнула, когда он взял ее за локоть, чтобы вывести из часовни.

Они быстро обошли весь дом, и Аликс, посмотрев на часы, сказала:

– Думаю, нам пора ехать.

Висенте отрицательно покачал головой.

– Твои вещи уже перенесли в номер наверх. – Он многозначительно помолчал. – Я вернусь за тобой завтра.

Будь ей даже пять лет, а не двадцать пять, она и то не могла бы позволить провести себя с такой легкостью!

– Это какой-то бред! Я же сказала, что возвращаюсь в Кито. – Нет, этот человек положительно намерен свести ее с ума. Отъезд с асьенды и без того отнял у нее все силы и решимость, и Аликс сильно сомневалась, что завтра сможет повторить этот подвиг еще раз. – Немедленно увези меня отсюда!

Кажется, Висенте почувствовал, что Аликс не шутит.

– Аликс, прошу тебя, не спеши. – Его голос даже вибрировал от напряжения. – Не уезжай в Штаты, не обдумав напоследок еще раз мое предложение. В Ла-Сьенега тебе будет легче это сделать. Может быть, волшебство этого места наведет тебя на правильное решение. Прошу тебя. Ты останешься?

Может быть, это было не слишком мудро, но Аликс внезапно почувствовала, что отказать ему не может. Его глаза смотрели на нее так умоляюще, в его вопросе было столько боли, что она не выдержала. Кивнула:

– Хорошо. Я остаюсь.

В глазах Висенте молнией сверкнула радость. Он быстро поцеловал ее:

– До завтра.

Аликс проводила взглядом его отъезжающую машину и пошла за ключом от своего номера. От недосыпания и переизбытка эмоциональных потрясений она чувствовала себя совершенно разбитой. Больше всего на свете ей хотелось забиться в какой-нибудь тихий уголок и отдохнуть от окружающего мира.

Как Висенте и сказал, ее вещи уже были в номере. Вот только он почему-то умолчал о том, что это был номер для новобрачных. Аликс поразила огромных размеров кровать в спальне – старинная, с высокими столбиками по углам и даже со ступеньками, без которых взобраться на нее было бы затруднительно. Посреди кровати, на покрывале, лежала коричневая картонная коробка. Аликс осторожно поднялась по ступенькам, подозрительно глядя на коробку – словно ожидала, что оттуда того и гляди кто-нибудь выскочит. Задумавшись, не предстоит ли ей сделка с дьяволом, она положила коробку на колени и подняла крышку. Возглас изумления вырвался из ее груди. Там лежали пропавшие дневники.

Аликс сидела на краю кровати, поджав под себя ногу, и читала. Записи начинались с того дня, когда Элена узнала, что больна, потом она описывала, как надеется на выздоровление, потом – как прогрессирует болезнь… Удивительно, но Аликс не обнаружила в словах, выведенных рукой Элены, никаких трагических нот. Да, в них была печаль, но гораздо больше было радости и любви, она писала о преданности и поддержке Хуана Карлоса, добродушно препиралась с сыном по поводу тех или иных страниц «Карибского соглашения», гордилась литературным талантом Висенте.