Луанн Райс - Судьбе вопреки

— Кто-то же должен это делать… — Она не закончила фразу.

— Потому что Мариса этого не делает? — спросил он

Она издала что-то среднее между коротким смешком и фырканьем.

— Мариса, — повторила она. — Это прозвище всегда нас смешило. Его дал ей Боно в маленьком кафе в Париже, где мы познакомились с ним и напились все втроем.

— Но теперь она пользуется им не поэтому, — сказал Патрик.

Правильно, — согласилась она. — Теперь она скрывается под этим именем. Хотите знать, что самое смешное во всем этом? Многое, из того что делает Дом горизонта, связано с помощью женщинам, подвергшимся насилию. И моя сестра знала, как это обычно бывает, и все равно это случилось с ней самой.

— Именно поэтому вы не можете ее простить? — спросил Патрик. Вопрос прозвучал грубо даже для его ушей, и Сэм посмотрела на него так, будто он дал ей пощечину.

— Вы ничего не знаете, — ответила она. — Вы не знаете ни меня, ни мою сестру, не знаете, какими мы были раньше.

Она сильно покраснела, а глаза наполнились слезами.

— Тогда расскажите мне, — попросил Патрик. — Пожалуйста!

— Мы были так близки, — начала Сэм, а ее щеки все еще пылали. — Мы рассказывали друг другу все-все. Если она была мне нужна, она тут же приезжала. Когда Пол — ее первый муж — умер, я взяла месяц отпуска, чтобы оставаться с ней и Грейси. Я была им нужна, а они были нужны мне. Я любила Пола как брата! — Она сдержала рыдание, отвернувшись в сторону.

Патрик сидел не шевелясь, наблюдая, как она встала, подошла к стене с фотографиями и, сняв одну, дала ему. На ней была изображена Мариса в свадебном платье, рядом Сэм и Пол — высокий блондин, полный жизни и веселья. Потом Сэм протянула ему другое фото, на котором были сестры с маленьким ребенком.

— Моя племянница, — сказала Сэм, вытирая слезы. — Я любила ее как свою дочь. Я ее крестная мать, и никто не относился к этим обязанностям серьезнее меня.

— Уверен, что это так, — согласно кивнул Патрик, видя, как она внимательно смотрит на снимок.

— После того как Пол умер, моя сестра очень страдала. Она буквально сошла с ума. Я знаю это, потому что была с ней тогда. Она совершенно не могла сдерживать эмоции! Вот почему мне пришлось оставаться с ней целый месяц. У нее был этот советник по инвестициям…

— Эдвард Хантер, — подсказал Патрик. Сэм бросила на него быстрый взгляд:

— Мы звали его Тед. Вы знаете его?

— Да. Я был полицейским детективом, а он подозреваемым в одном из дел, которые я вел.

— Тогда мне нет нужды рассказывать вам про него.

— Точно.

— Он был… был потребителем. Я сдерживала себя и не говорила ей, что на самом деле думаю о нем, — она выглядела такой счастливой. Он оказался там — в нужное время, в нужном месте. Сестра рассказывала, что он помогает ей собирать в целое осколки ее жизни. А на самом деле она разбилась еще на миллион кусочков.

— Она не хотела вас слушать?

— Она бы даже не стала со мной разговаривать! Патрик увидел, как в ее глазах блеснула злость, когда она вновь посмотрела на фото сестры и племянницы.

— Он забрал ее у меня, — продолжала она. — Сначала она перестала мне звонить. Затем стала избегать моих звонков. Обычно мне звонила Грейс и рассказывала, что ее мама лежит в постели и плачет. Я просила соединить меня с ней, но Патти не брала трубку. Когда же я наконец уговорила ее, она заявила, что все хорошо, она в полном порядке, Тед прекрасный человек и они все очень счастливы. Меня чуть не стошнило!

— Вы, наверное, действительно очень переживали.

— Переживала и расстраивалась. Еще очень злилась. Я даже подумывала отправиться туда и забрать у них Грейс. В конце концов я ее крестная мать.

— Может быть, это была не такая уж плохая мысль.

— Через некоторое время моя сестра вообще не захотела, чтобы я с ней общалась. Она занималась тем, что защищала Теда. Просто кошмар.

— Уверен, для нее это тоже было ужасно, — сказал Патрик.

Сэм посмотрела на него долгим и жестким взглядом:

— Она сама сделала свой выбор.

— И это говорите вы? — спросил он

— Что вы хотите сказать?

— Вы, сестра милосердия Международной организации здравоохранения, — напомнил он, — которая заботится о благополучии женщин. А кто же позаботится о вашей сестре?

— Той сестры, которую я знала и обожала, больше нет. Она больше не существует.

— Откуда вы знаете? — спросил Патрик. — Вы уже давно не виделись с ней.

— У меня нет сил ее видеть, — произнесла Сэм. — Слишком тяжело видеть женщину, которая боится собственной тени и которая учит дочь бояться своей.

— Это последствия эмоциональной травмы, — разъяснил Патрик. — Именно поэтому им нужно, чтобы рядом с ними были их любимые, которые могут помочь им выздороветь. Я слышал, что музыка — очень хороший способ докричаться до другого.

Сэм покачала головой. Патрик узнал это упрямство, которое уже видел у другой сестры.

— Музыкальный фестиваль в Кейп-Хок будет потрясающим событием. Там идет отчаянное соревнование, и ваша сестра хочет в нем участвовать. Думаете, так бы вела себя женщина, которая боится собственной тени?

— Я не поеду, — категорически сказала Сэм.

Патрик глубоко вздохнул. Он видел, что она утвердилась в своем мнении, и понимал, что лучше не спорить. Встав и бросив последний взгляд на фото ее сестры, он вновь посмотрел на Сэм.

— У вас есть магнитофон? — спросил он.

— Зачем он вам?

Он достал кассету из кармана и протянул ее Сэм. Она нажала кнопку, и комната вдруг наполнилась музыкой и пением «Падших ангелов»:

Можно уехать далеко,

Далеко от родного дома,

Далеко от родных гор,

Далеко от морской пены на берегу.

Но из всех прекрасных мест, что я видел,

Ни одно не сравнится

С утесами Дууниина.

Патрик видел, как у нее из глаз брызнули слезы, и почувствовал, что его собственные глаза тоже увлажнились. Интересно, помнила ли она тот вечер, когда они вместе с сестрой пели эти слова? Он знал, что она слышит гармонию в их голосах, он видел, как она посмотрела сначала на фото, а потом на свою скрипку.

Откашлявшись, он протянул ей свою визитку.

— На тот случай, если вы передумаете, — сказал он. — Я еду туда через несколько дней.

— Спасибо, — ответила она, беря его визитку и кладя ее на стол. Но она даже не посмотрела на нее.

Патрик хотел попросить ее вернуть ему кассету, но потом подумал, что она ей сейчас нужна больше, чем ему. Они попрощались, и, когда Патрик спускался по ступенькам крыльца, ему казалось, что он чувствовал ее взгляд у себя на затылке. А позади него звучала музыка, заполняя собой ночь, и Патрик все еще слышал ее, даже когда уже далеко отъехал от дома Сэм.