Энн Вулф - Домик для двоих

Как вы понимаете, мне не нужно было, чтобы кто–то узнал о его пребывании в моем доме. Один из моих друзей помог мне вытащить тестя из больницы — если бы меня увидели врачи, моя жена вполне могла бы обратиться в полицию. Знакомый врач выписал необходимые рецепты, так что Морис обеспечен нужными лекарствами. Пока он несет какую–то околесицу, — вздохнул Бенджамин, — но я уверен, что рано или поздно мой тесть придет в себя и заговорит. Больше всего я боялся, что о моем местонахождении пронюхает Луиза. Так оно, увы, и случилось. Она приехала ко мне, закатила сцену и потребовала сказать, где ее отец. Обегала весь дом, но, к счастью, ничего не нашла. Поэтому когда я увидел вас, — посмотрел Бенджамин на Мышку, — то решил, что это она вас подослала.

— Я же говорила, что не знакома с вашей женой, — сказала Мышка. — Просто ваши соседи, как вы сказали, проявляют к вам аномальное любопытство. И, честно говоря, не знают, верить вам или нет. Хотя то, что я увидела в подвале, — Мышка повернулась к Дэниелу, — лишь подтверждает правоту слов мистера Крауса. Этот мужчина, Морис, живет в хорошо отделанном помещении и, судя по его поведению, не рвется на свободу.

— А вам не приходит в голову, что именно может скрывать ваша жена? — заинтересованно посмотрел на соседа Дэниел — Что такого мог узнать, увидеть или услышать ваш тесть?

— Не имею представления, — покачал головой Бенджамин.

— Какой же вы недальновидный человек, — укоризненно покосился на него Дэниел. — Вспомните хотя бы, что вам успел сказать Морис после того, как пришел в сознание.

— Всего два слова, — ответил Бенджамин, допив, остатки виски. — «Берегись» и «она». Говоря «она», он смотрел на Луизу, но кто знает, был ли он в тот момент еще в себе…

— Был, если ваша жена так быстро поторопилась заткнуть ему рот и объявила сумасшедшим, — задумчиво произнесла Мышка.

— Я уверен, она чего–то боится, — согласился Дэниел, в задумчивости потирая пальцами чашечку уже давно потухшей трубки, словно это была волшебная лампа и из нее мог появиться джинн. — Иначе уже обратилась бы в полицию. Не уверен, что на основании ее слов полицейских удалось бы получить ордер на обыск, но все возможно. Видно, все дело в том, что ваша жена подозревает, что ее отец может поправиться совершенно неожиданно.

Бенджамин согласно кивнул.

— Да, врачи именно это и говорили, когда она собиралась определить его в клинику. Они сказали, что расстройство или помешательство — я уже точно не помню — временное и Морис может прийти в себя в любой момент. Но ему нужны тишина и покой, и, мне кажется, это я ему обеспечил.

— Значит, скорее всего решительных действий со стороны полиции вам опасаться не стоит, — обнадеживающе посмотрел на него Дэниел. — Что же касается вашей жены, я уверен, она обязательно явится с визитом еще раз и, думаю, постарается, чтобы ее визит был для вас тайной. Вам нужно быть начеку, Бенджамин, и не пускать в дом никого, с кем вы незнакомы или кого подозреваете в сговоре с женой.

Бенджамин уныло вздохнул.

— Если бы знать, когда придет в себя мой тесть… Чувствую себя и правда как преступник. А ведь я ничего плохого не сделал.

— Жизнь вообще странная штука, Бенджамин, — горько усмехнулся Дэниел. — Моральные уроды разгуливают по улицам, а в преступлениях подозревают людей, которые никому не сделали зла. И нам приходится мириться с этим, ничего не попишешь.

Бенджамин молча кивнул и с надеждой посмотрел на Дэниела.

— Вы ведь не станете звонить в полицию?

— Не станем, — покачал головой Дэниел. — Более того, сделаем так, чтобы полиция не интересовалась вами.

— Что вы имеете в виду? — недоуменно покосился на него Бенджамин.

— Ничего особенного, — ответил Дэниел. — Мы постараемся вам помочь. Только сами не делайте глупостей.

— Хорошо. Спасибо вам, — искренне поблагодарил он.

Когда Бенджамин ушел, Мышка попыталась помириться с Дэниелом, который по–прежнему был на нее очень сердит.

— Но ведь все закончилось хорошо, — примирительно улыбнулась она ему.

— Ничего еще не закончилось, — мрачно констатировал Дэниел. — А с вами я вообще не хочу разговаривать.

— Но почему? — виновато покосилась на него Мышка.

— Да потому. Потому что вы вовсе не взрослая женщина, а маленькая девчонка, эгоистка, которой совершенно наплевать на то, что думают о ней другие.

— Я свободный человек, — не выдержала наконец Мышка. — И мне не перед кем отчитываться. Между прочим, я не клялась вам в том, что ничего не стану делать, не посоветовавшись с вами.

— Тогда чего вы прыгаете передо мной и смотрите на меня своими виноватыми глазками?! — взорвался Дэниел. — Не считаете себя виноватой, не извиняйтесь. Считаете себя свободной — вот и убирайтесь в свою норку!

— Ну знаете! — вспыхнула Мышка. — Можно подумать, вы поступили бы иначе, если бы могли выходить из дому! Да вы просто завидуете тому, что мне удалось все разузнать! Конечно, вы же детектив.

Дэниел ничего не ответил и отвернулся к окну. Мышка остыла и поняла, что как обычно наговорила лишнего. И действительно, зачем было оправдываться, если она не считает себя виноватой? Глупо. Да еще и обидела Дэниела, который на самом деле беспокоился о ней, переживал за нее.

— Когда я взял бинокль и увидел вас там, рядом с Бенджамином, я чуть с ума не сошел, — наконец заговорил он. — Хорошо хоть по вашим лицам было понятно, что вы говорите спокойно. Я думал, что у меня сердце разорвется на части. Собрался звонить брату, но тут вы, слава богу, направились к его машине, и я прочитал по вашему лицу, что вам ничто не угрожает. Хотя, признаюсь, я все время держал руку на трубке. Решил, что, если через пятнадцать минут вас не будет дома, я подниму на уши весь полицейский участок. Да что там участок — всю полицию города.

Он снова повернулся к ней, попытался улыбнуться, но Мышка поняла, что улыбка эта стоит ему невероятных усилий. Сквозь нее пробивалось выражение страха и растерянности. Он словно заново переживал то, о чем только что рассказал. Мышке показалось, что его глаза блестят, и до нее вдруг дошло, что так больно ранить своей свободой она могла лишь человека, который питает к ней сильные чувства.

Теперь Мышка и сама испытывала боль. Она словно взглянула на свой поступок глазами Дэниела, и ей только сейчас стало страшно. Что он переживал в то мгновение? Какое отчаяние охватило его, когда он увидел ее с Бенджамином, с человеком, которого они оба считали похитителем, преступником?!

— Дэниел, простите меня, Дэниел, — прошептала Мышка, не глядя ему в глаза. — Я, конечно, жуткая эгоистка. Я ни о чем не думала, просто хотела понять, правы ли мы в своих догадках. Мне так жаль, что я заставила вас сходить с ума. И я только теперь поняла, что не права.