Джейн Харри - В западне

— Это только сейчас тебе так кажется, девочка, — уверенно произнес Норман. — Многие так думают о своей первой любви. Но им порой проходится не раз ошибиться, прежде чем удается найти свою половинку.

— А если бы тебе такое сказали о бабушке Марджи, ты бы послушал? — воскликнула Шери, принимая вызов. — Да ты спустил бы советчика с лестницы и был бы совершенно прав! Наша любовь с Парисом — это дело нас двоих, и больше ничье.

В глазах Нормана промелькнуло странное выражение, нечто среднее между страхом и гневом.

— Откуда тебе знать? Как можешь ты говорить наверняка?

— Потому что я доверилась Парису так же, как бабушка когда-то доверилась тебе. Я ее внучка, и доверять любимому — это, наверное, у меня в крови… И еще одно. Не называй меня больше девочкой. Я теперь женщина, женщина Париса Вилье!

Норман поднял на нее тяжелый взгляд.

— И тебе неважно, к добру это или к худу?

— Да! — ни секунды не медлила она с ответом.

С этими словами Шери направилась к двери, понимая, что еще немного — и она расплачется.

Норман Макдугал какое-то время сидел неподвижно. Потом поднялся, с шумом отодвинув кресло, и направился к телефону.

12

— Это был самый ужасный день в моей жизни, — жалобно сказала Шери.

— Вот спасибо. — Парис усмехнулся. — Может, мне лучше одеться и уйти?

— Извини, я не тебя имела в виду. — Она торопливо поцеловала жениха в плечо. — Я хотела сказать: все было ужасно до твоего прихода. У меня состоялся очень неприятный разговор.

— Я же тебе посоветовал не поддаваться на провокации, оставляя вас с матерью наедине. — Парис ласково чмокнул ее в ухо. — Нельзя было позволять ей на тебя давить.

— Дело не в маме, — грустно объяснила Шери. — Мы с ней почти и не виделись. После обеда она убежала по своим делам, оставив меня на растерзание деду.

Шери зябко передернула плечами.

— Ох, он разговаривал со мной, как с кем-то чужим, смотрел, недобро прищурившись… Вообще вел себя как прокурор в суде. А подсудимым, похоже, был ты.

— И в чем же меня обвиняли? — шутливо отозвался Парис.

— В чем угодно Тебя назвали лжецом, международным шпионом, а заодно обвинили в воровстве. Полный список преступлений. — Шери невесело улыбнулась. — В конце концов я не выдержала и сбежала. А дома не меньше часа простояла под душем. Ощущение было такое, будто меня вываляли в грязи.

Парис помолчал, затем напряженно произнес:

— Похоже, пришло время поговорить с твоим дедом серьезно.

— Вот и ему так кажется, — призналась Шери. — Знаешь, никак не решалась тебе сказать, но дедушка просил тебя прийти к нему завтра для разговора. Вместе со мной, конечно.

— Ты сказала, что я согласен?

— Нет еще. Хотела сначала спросить у тебя… Дедушка ждет нас к ужину, но мне почему-то не хочется идти. Кажется, я не вынесу всех этих вопросов. Наверное, показания придется давать за жарким, а смертный приговор нам вынесут во время десерта.

— Думаю, нам все же стоит явиться, — задумчиво произнес Парис. Продемонстрировать наши добрые намерения, помахать оливкой ветвью, так сказать. А вот если мы не придем, то нас признают виновными без суда и следствия.

Шери состроила гримасу.

— Ну да, мы принесем оливковую ветвь, а нас этой ветвью высекут.

— Пустяки, — успокаивающим тоном сказал Парис. — Нам с твоим дедом в самом деле нужно поговорить. После этого проблем не должно остаться.

— Да, не получилось у нас тайной любви, — вздохнула Шери. — Сказка про Амура и Психею не удалась…

— А я не жалею. — Парис притянул ее к себе. — Не всегда хорошо иметь тайны от тех, кого любишь. — Взгляд его затуманился. — Чем больше проходит времени, тем сильнее все запутывается. Лучше уж разрубать узлы одним ударом.

— Ты говоришь, как умудренный опытом старик, — хихикнула Шери.

— Я вовсе не умудрен опытом… По крайней мере, этого не скажешь по количеству глупостей, которые я успел натворить. А что до старости…

Рука Париса, до того спокойно лежавшая на ее талии, скользнула вниз по бедру.

— Ну что, мадам, не желаете ли проверить, гожусь ли я на что-нибудь?

— О да. — Губы Шери разом пересохли. — Да, Парис, иди ко мне…

Следующим утром на работу она не пошла, и Норман не позвонил внучке узнать, что случилось. Должно быть, по-прежнему был рассержен и не хотел делать первого шага к примирению.

Шери ненавидела ссориться с дедушкой — кроме Париса это был ее единственный близкий человек. Но сейчас она утешала себя тем, что после предстоящего разговора все окончательно встанет на свои места. Любимые ею мужчины подружатся, и они втроем заживут единой семьей. Ведь нельзя же не полюбить Париса!

Для торжественного случая Шери надела новое платье — золотистое, красиво сочетающееся с ее бледной кожей, — и кольцо с аметистом.

— Ты выглядишь потрясающе, — сказал Парис, явившийся к ней в дом в черном вечернем костюме. Однако несмотря на улыбку, он держался напряженно.

— Ты тоже очень красив. — Шери запечатлела на его идеально выбритой щеке легкий поцелуй. — Похож на жениха из романов Джейн Остин. Дедушка просто не устоит перед нами.

Перед выходом она взяла из вазы одну из чайных роз — тех самых, подаренных Парисом, — и вставила цветок ему в петлицу.

В машине оба напряженно молчали. Шери очень нервничала. А Парис и вовсе вцепился в руль, как утопающий — в протянутую руку помощи.

— Милый, а ты готов к разговору? — робко спросила она. — Стоит ли так волноваться из-за формального благословения. Может быть, махнуть на этот разговор рукой и повернуть обратно? Главное у нас есть, и это — наша любовь.

— Я готов к разговору, — твердо ответил Парис. — И он должен непременно состояться. Я уверен в этом как ни в чем другом! Но, Шери… сначала я хочу тебе кое в чем признаться.

— Надеюсь, не в том, что у тебя уже есть во Франции красавица жена и десять детей? Потому что дедушка… как бы это сказать… слегка старомоден. Вряд ли он тогда одобрит наш союз.

Парис покачал головой. Он уже собрался с духом, чтобы заговорить, но тут Шери воскликнула:

— Да мы уже приехали!

И в самом деле особняк Макдугалов показался из-за поворота.

Берясь за дверной молоток, Шери спросила:

— Так что ты мне хотел сказать?

— Нет, не сейчас, — покачал головой ее жених. — Наверное, лучше мне сначала встретиться с твоим дедом.

Он положил руки на плечи молодой женщине и серьезно посмотрел ей в глаза.

— Помни одно, Шери: я тебя люблю. Что бы ты сейчас ни услышала, что бы ни случилось, прошу тебя, помни об этом;