Бесстыжее лето - Элли Лартер
— Блять, — говорю я громко.
В этом рюкзаке — все: наши паспорта, визы, телефоны, деньги, ваучеры на гостиницу и билеты в обратный путь.
38 глава. Сначала — съемка, потом — полиция
Конечно, мы с Артемом тут же бросаемся следом за грабителем, но поймать быстроногого воришку в лабиринте деревенских улиц азиатского города, когда он эти лабиринты знает на отлично, а мы впервые в жизни видим, — практически нереально… Да что там! Это действительно нереально! Мы налетаем на идущих навстречу сердитых местных, спотыкаемся на валяющихся на земле досках, нас заносит на крутых поворотах… Наших выкриков на русском и английском никто не понимает, а кто-то, может, и понимает, но только посмеивается, и через семь или десять минут бессмысленной погони, потеряв проклятого мальчишку из виду, мы останавливаемся посреди овощного рынка запыхавшиеся и злые.
— Пиздец просто, — подвожу я неутешительный итог. Артем, спасибо ему за это огромное, ни слова не говорит о том, что я сама виновата, что я растяпа, что надо было крепче держать этот проклятый рюкзак, не отдавать его и бла-бла-бла… Это Индия, детка, окраина города, практически фавелы. Захотят — стащат что угодно, и ты не сможешь этому помешать. Уверена, тут и человека можно недолго думая украсть, всем будет пофиг.
— Теперь нам надо в полицию, — говорит Артем.
— Или в посольство, — я киваю.
— Или туда и туда… Ты вообще запомнила, как он выглядит? — спрашивает мужчина. — Потому что я нет.
— На вид лет четырнадцать или пятнадцать, — чуть подумав, отвечаю я. — Очень смуглый, но светловолосый и кучерявый, на метиса похож. Синяя майка, серые шорты, босиком, ноги грязные по колено. Худющий. Больше ничего не запомнила.
— Этого достаточно, — хмыкает Артем одобрительно. — Думаю, местный хулиган. Быстро найдут.
— Надеюсь.
Побелевшими пальцами я цепляюсь за пояс фотоаппарата, который болтается у меня на шее. Осматриваю его лихорадочно: все ли в порядке после этой бешеной погони. У Артема точно такой же, фотоаппараты — единственное, что у нас осталось теперь из имущества. Без жетонов, лежавших в кармане рюкзака, нам даже багаж в аэропорту не вернут. Влипли мы знатно. Без документов и денег в чужой стране. Просто фантастика.
Однако Артем находит в себе силы на позитив:
— Предлагаю взять и как ни в чем не бывало пойти на съемку. Для этого нам нужно просто выйти обратно туда, куда нас привез таксист. После съемки пойдем в полицию. Пара часов ничего не изменят, только испортят нам репутацию, если мы забьем на работу. Уверен, это местная банда орудует, наживается на растяпах туристах. Он никуда не денется, этот мальчишка, в Бангладеш или Мьянму не сбежит.
Последняя фраза меня почему-то смешит, я киваю:
— Ладно, идем, — и мы беремся за руки, сплетая пальцы, чтобы легче было проталкиваться назад к дороге.
Место, которое нам нужно, — это местный клуб, он же дом культуры, он же библиотека, он же притон для черт знает кого… Но сейчас день, так что тут спокойно и почти пусто. Деревянные двери настежь, на пороге нас встречает Джон — переводчик с хинди на английский. Сам он европеец. Мы здороваемся, и он ведет нас внутрь, где пахнет специями и какими-то ядреными курительными смесями. Ничего так дом культуры.
— Вы сильно опоздали, — замечает наш провожатый.
— Нам задержали рейс, — не извиняясь, отрезает Артем, решив не вдаваться в подробности нашей погони за вором.
— Странно, что ваша компания решила снимать не в центре города, а на окраине, в трущобах, — говорит Джон.
— Мы хотим показать колорит страны, — объясняю я. — Это международный социальный и благотворительный проект, призванный показать, что мы все живем на одной планете, даже если отличаемся друг от друга и находимся в разных точках земного шара. Индия — это только первая остановка. Мы будем снимать в разных странах и локациях. Но мумбайские трущобы — это легендарное место.
— Да уж, — хмыкает мужчина. — Понятно.
— Ему не слишком интересно, не переусердствуй, — говорит мне по-русски Артем, и я соглашаюсь с ним:
— Пожалуй, ты прав.
Сначала к нам приходят несколько людей, которые заранее знали о съемке и сами захотели принять участие. Две юные девчонки в разноцветных сарафанах, с ссадинами на коленках и грязными пальцами ног. Супружеская пара — он в поношенном кафтане и чалме, она в традиционном сари с аккуратной заплаткой на подоле, с покрытой головой, идеальным пробором черных волос и яркой точкой бинди на лбу. Одинокая старушка с изрезанным глубокими морщинами лицом и унизанными дешевыми бижутерными перстнями изогнутыми артрозными пальцами. Удивительно красивые, разные люди. Фотографируя с разных ракурсов, мы с Артемом на время забываем о своих проблемах, погружаясь в творческий процесс и колорит этой удивительной, воистину загадочной страны.
Потом Джон ведет нас по деревне, мы заходим в дома, знакомимся с местными, предлагаем некоторым сфотографироваться. Кто-то отказывается, но большинство соглашаются: для них это в новинку, интересный опыт. Фотографий получается много, они яркие и разноцветные, как сама Индия, и мы с Артемом довольны своей работой.
В пять часов вечера по местному времени мы заканчиваем съемку и просим Джона проводить нас до ближайшего полицейского участка.
— Сперли что-то? — сочувственно спрашивает тот.
— По мелочи, — отвечаю я, не вдаваясь в подробности.
Мужчина выводит нас на середину дороги и, заслонив глаза от закатного солнца, показывает в конец улицы:
— Видите то здание с грязно-желтой крышей?
— Ага.
— Вот, вам туда.
— Спасибо, — я киваю.
Мы прощаемся с переводчиком и по сгущающимся сумеркам отправляемся с Артемом в участок.
Объясниться с местными полицейскими на английском оказывается не слишком просто, но мы справляемся. Через час мы уже заканчиваем рисовать фоторобот предполагаемого воришки. Полицейский по имени Джапур тычет в распечатанный лист бумаги толстым пальцем и повторяет:
— Я его знаю, я его знаю… Несносный мальчишка!
— Вы быстро его найдете? — с надеждой спрашиваю я.
— Откуда ж мне знать, — Джапур пожимает плечами. — Он здешний, но вечно шляется черти где. Может быстро поймаем, а может и нет. Да если и поймаем — как знать, что он еще не перепродал все ваши вещи? Особенно телефоны — они тут быстро разлетаются.
— Нам хотя бы деньги и документы вернуть, — говорю я.
— Постараемся. Приходите утром.
Если честно, местная полиция не вызывает особого энтузиазма и доверия, особенно когда в седьмом часу вечера мы с Артемом выходим на темную улицу мумбайских трущоб без денег и документов, голодные, уставшие и совершенно не понимающие, что нам теперь делать.
