Вайолетт Медоу - Любовь по наследству
— У тебя есть другие предложения? Будешь всю жизнь скрывать меня от родителей? Что-нибудь врать? Думаешь, это возможно?
С минуту размышляю над его словами и качаю головой.
— Нет.
На встречу с моими родителями мы идем более двух недель спустя, когда до отъезда Кеннета остаются считанные дни. Потому что после долгих и бурных обсуждений решили подготовить маму заранее, чтобы она, чего доброго, не упала в обморок.
К операции подключили всех: Оливию с Дэном, Мэтта и папу. Мэтт сам предложил рассказать маме о моем расставании с Джонатаном и сделал это, догадываюсь, не без удовольствия, так как всегда был против того, что я живу со «старым пнем». Отец, как выяснилось, давно знал про Джейкоба — частично от самой мамы, частично от Оливии. Через неделю она и Дэн пригласили моих родителей к себе на вечеринку. Оливия, во всяком случае как она утверждает, целый вечер не отходила от мамы и говорила ей о моем новом друге, прозрачно намекая на то, что познакомились мы в Нью-Йорке, что история эта немыслимая и что ее, маму, она может поразить до глубины души, даже растрогать до слез.
Мы с Кеннетом тем временем, как и условились, шаг за шагом узнавали друг друга. Теперь мне трудно представить, как я могла тосковать по Сету и довольствоваться скучным счастьем с Джонатаном. Когда Кеннет уедет, не знаю, что я буду делать. Наверное, с горем пополам протяну недельку другую, уволюсь и полечу в Нью-Йорк.
Впрочем, где мы поселимся, еще неизвестно. Кеннет очарован австралийской зеленью, экзотической для него природой и даже «чокнутыми» оззи.
О своем визите мы предупредили родителей за три дня. До назначенного часа остается несколько минут, и мы сидим в машине, потому что меня трясет от волнения и ускорять неминуемое нет ни малейшего желания.
Вот часы на приборной доске показывают ровно два, и Кеннет ободряюще похлопывает меня по руке.
— Пойдем. Чем раньше появимся в доме твоих родителей, тем быстрее останется в прошлом самое неприятное.
Медленно киваю, глубоко вздыхаю и выхожу из машины. Дверь открывает отец.
— Привет, пап! — как можно более беспечно щебечу я. — Это Кеннет. Кеннет О’Дин. А это мой отец, Бен Дайвер.
Папа жмет Кеннету руку, без избитых «очень приятно», но вполне дружелюбно. Если в двух словах, наш отец — человек без проблем. Никогда не ревновал меня к моим знакомым мужчинам, не буравил их взглядом, представляя, как те спят со мной, в мою жизнь не суется, но, если обратишься к нему за помощью, отложит все свои дела и поможет.
Мэтт не принимал Джонатана, но старался это скрывать, а на Кеннета с первых мгновений смотрит приятельски. Незаметно вздыхаю с облегчением. Слава богу!
Мамы пока не видно. Провожу Кеннета в гостиную, где уже накрыт стол к обеду, и он сдержанно, но с интересом рассматривает все вокруг. Картины мы привезли с собой. Кеннет держит их изображением к себе. Я подумала, не лучше ли отдать их маме потом, чтобы не обрушивать на нее все разом, но Кеннет решил вручить картины лично, а второго случая до его отъезда, может, не выдастся.
Мама входит, когда в гостиной собираемся мы все, напряженная, но как всегда величественная.
— Мам, привет! — все притворяясь беззаботной, восклицаю я. — Вот, познакомься… — Сглатываю комок в горле. Ломать комедию дается с превеликим трудом. — Это Кеннет О’Дин. А это моя мама, Эмили Дайвер.
— Здравствуйте, — говорит Кеннет, протягивая руку.
Мама ее как будто не замечает. Ее лицо бледнеет, глаза, взгляд которых приковывается к лицу Кеннета, расширяются и застывают.
— О’Дин? — глухо и так, будто говорить ей больно, переспрашивает она.
Кеннет кивает, опуская руку.
— Да. Это фамилия моей матери. Она певица, выступала в основном в клубах и ресторанах, а на телеэкранах, увы, не мелькала. — Кеннет разводит руками и улыбается. — Впрочем, насколько я понимаю, она к этому и никогда не стремилась. О’Дин — фамилия моего деда, под ней мама и выступала.
Он говорит быстрее чем обычно, наверное растерян. Еще бы! Мама смотрит на него так, словно на ее глазах в гробу ожил мертвец.
Папа откашливается и тактично идет к двери.
— Простите, я вас на несколько минут покину. Обещал отправить по факсу кое-какие документы и до сих пор этого не сделал.
— Ты о приложении к договору? — притворяясь увлеченным делами, спрашивает Мэтт, уже устремляясь вслед за отцом. — Тогда я с тобой. Хочу взглянуть на… — Его голос стихает за дверью.
Я какое-то время стою в полной растерянности. Мама продолжает смотреть на Кеннета, почти не моргая и не замечая, что происходит вокруг. Надо оставить их наедине, стучит в моем сознании. Какой бы найти предлог?
Удивительно, но ревности во мне больше нет. Теперь, когда я вижу Кеннета и маму вместе, понимаю, что мысль о таких отношениях между ними, какие связывали юную Эмили с Джейкобом, нелепа.
— Гм… кстати, — говорю я, глядя на мать, — вы сказали, что купили новую посудомоечную машину? Схожу взгляну на нее. Ужасно интересно.
Я уже делаю шаг к двери, но мама, вдруг оживая, крепко берет меня за руку.
— Не уходи, — просит она тем же странным, не своим голосом. — Останься…
— Хорошо, — тотчас соглашаюсь я, молясь про себя, чтобы самое тяжелое наконец закончилось.
— Говорите, она певица? — резко поворачиваясь к Кеннету и чуть сдвигая брови, спрашивает мама.
Кеннет не притворяется, что чего-то недопонимает, и спокойно отвечает:
— Да. Но теперь уже не поет, дает уроки пения.
— Они?.. — почти одними губами произносит мама, и Кеннет снова угадывает, что она имеет в виду.
— Замуж за отца мама вышла исключительно из-за меня. Я, можно сказать, ошибка. Непредвиденное обстоятельство. Плод случайной связи. — Он беззлобно усмехается. — Однако…
— Вы не очень на него похожи, — говорит мама странным тоном, будто пребывая в полузабытьи. — Другой нос, другие губы, на подбородке ямочка. У него ее не было. А глаза его, — говорит она громким шепотом и так плотно сжимает губы, что я пугаюсь и обнимаю ее за плечи. — Глаза как будто его, — повторяет мама, задыхаясь от волнения. — Я виновата перед ним… и перед вами. Страшно виновата, но я…
— Вы ни в чем, совершенно ни в чем не виноваты, — ровно и негромко произносит Кеннет. — Ни перед кем…
Мама моргает.
— Вы правда так думаете?
— Правда, — говорит Кеннет, улыбаясь уголком губ.
— Кто тебе сказал, что Кеннет… — осторожно начинаю я.
— Я догадалась, — говорит мама, глядя в пол. — Оливия так старательно намекала. И потом я все время знала, чувствовала, что настанет день — и произойдет нечто подобное. — Она прижимает руки к груди.
