Лора Патрик - Таблетка от всего
— Ее здесь нет, — сказал ему Уолт.
С Крэйга было довольно.
— Конечно же, она дома. Одиннадцать часов ночи.
— Я знаю, сколько времени, — сонный голос Уолта внезапно стал резким, — и я думал, что она с вами. Ребята только что пришли. Я провожу здесь ночь под дурацким предлогом проверки отопления. Она сказала матери, что оно шипит посреди ночи. Я не сказал ни слова, думая, что вы хотите побыть вдвоем, и приехал сюда. Отопление было просто предлогом остаться с ребятами, не выглядя приходящей няней. Ребята, конечно, уверены, что они более чем достаточно взрослые, чтобы…
Он резко оборвал пространные объяснения.
— Проклятье! Если вы не знаете, где она…
Услышав тревогу в голосе Уолта, Крэйг автоматически ободрил старика:
— Все в порядке. Я знаю, где она.
— Потому что если она не с вами и одна так поздно ночью…
— Уолт, мы перепутали место встречи. Вот и все. Ничего плохого с ней не случилось. Я знаю, где она, а вы отлично знаете, что я о ней позабочусь.
Громкие обещания для человека, у которого от страха стучат колени. Однако с момента, когда старик начал говорить, мысли Крэйга крутились со скоростью сто миль в час. Положив трубку, он накинул куртку и схватил ключи от «чероки». Он остановился у аптеки, потом на заправке, где выпил чашку крепкого кофе, и после этого понесся прямо в горы.
Ночь была черная, безлунная, дороги пустынны. Мили таяли под колесами, свет фар сиял, как лучи маяка, педаль акселератора была вжата в пол. Только на горных серпантинах ему приходилось снижать скорость. Настроение прыгало с радостных высот предчувствия в черный колодец тоски. Он не вполне солгал Уолту. Он инстинктивно чувствовал, где была Карен.
Она дала своему отцу понять, что была с ним. Это все меняло. Карен едва ли вовлекла бы своего отца в заговор, чтобы пробыть всю ночь с человеком, которого собирается выбросить за борт, как ненужный багаж. Но что-то все же было плохо, чтобы она не могла его видеть, достаточно скверно, чтобы ей нужно было оказаться подальше от детей и захотелось исчезнуть.
Он мог себе представить только одну проблему, которая бы так сильно ее расстроила. И было только одно место, где Кара всегда пряталась, когда мир поворачивался к ней своей скверной стороной.
Когда он поставил машину рядом с ее «сьеррой», было два часа ночи. Света в доме не было, но из каминной трубы лентой вился дымок. Он отпер дверь тихо, как только мог… и нашел ее.
В первый раз за много часов сердце стало биться тише. Карен свернулась — колени к подбородку — в спальном мешке на кушетке. Несколькими часами раньше она, вероятно, навалила в камин целую гору дров. Теперь огонь погас, оставив кучу шипящих янтарных углей. Отблеск играл на ее коже, делая волосы похожими на спутанный золотой шелк.
Не отрывая взгляда от теней изнеможения под глазами Карен, он снял куртку и сапоги. Подбросив дров, он сел в огромное кресло напротив нее. Она ни разу не шевельнулась. Крэйг подумал, что стадо слонов вряд ли разбудило бы ее. Кара была просто побита. Она боролась с громаднейшим стрессом… одна.
Он наклонился вперед, глядя на спящую, думая, что он поклялся никогда не причинять ей неприятностей снова. И вспоминая о всех тех случаях, когда он хотел сделать для нее все как следует и провалился. Видимо, он отчасти остался тем нахальным задиристым мальчишкой, который так отчаянно хотел перебить всех ее драконов. В глубине души ему было страшно, что его золотая девушка может не дать ему больше последнего шанса.
Карен просыпалась медленно, как раз с зарей. Бледно-желтый свет пробивался сквозь жалюзи. Огромная куча углей мерцала в камине, и в комнате было жарко, как в печке. Она повернулась на бок… и увидела на кофейном столике узкую коробку с аптечным ярлыком.
Коробка содержала домашний тест на беременность, а сразу за ней находилось обтянутое джинсами колено. Ее взгляд пропутешествовал от длинных ног к мятой замшевой рубашке и к лицу. Крэйг спал, упершись плечом в спинку кресла. На щеках пробивалась щетина, виски запали от утомления.
Ком встал у нее в горле, огромный, как футбольный мяч. Крэйг, должно быть, почувствовал, что она его изучает, потому что проснулся со скоростью ружейного выстрела. Его темные глаза искали ее и нашли за долю секунды.
Сердце ее сжалось. Господи, что она наделала? Карен увидела любовь в его взгляде, столько любви, что она почувствовала себя как бы окутанной ею. Однако он встретил ее взгляд с выражением такой неуверенности и тревоги, что чувство вины резануло ее. Оттягивая разговор с ним только из любви, желая защитить его, она, очевидно, тяжело его ранила.
— Так, — сказал он мягко, — похоже, что у нас маленькие неприятности, солнышко. Точь-в-точь как в прежние времена.
Она с трудом проглотила комок.
— Ты догадался.
— Я должен был догадаться неделю назад. Было время, когда я знал твое тело лучше, чем свое собственное. Ключ стал очевиден, как только я начал думать об этом.
— Крэйг… Я не должна была скрывать это от тебя. Но приема у врача я смогла добиться только на следующий вторник. Я не хотела тебя беспокоить без надобности, пока я все не знала наверняка.
— Я так и думал, что ты еще не была у врача. Вот почему я привез тест.
Он наклонил голову и взял синюю прямоугольную коробку, умышленно продолжая говорить легким, беззаботным тоном:
— Инструкции я выучил почти наизусть. Дело в веществе, которое называется человеческий хорионический гонадотропин. Это гормон беременности. Все делается и в самом деле легко и быстро. На ручке два окошка. В маленьком окошке мы получаем синюю линию, когда тест закончен. Занимает около трех минут. В большом окошке, если синий цвет вообще появляется, тогда мы поговорим о потенциальном миниатюрном Риордане.
— Крэйг…
Она выслушала инструкции. Она была не против.
Но он больше не смотрел ей в лицо, и она понятия не имела, что он чувствует.
— Подожди. Это нужно делать утром, встав с постели, а то тест будет неточным. А после мы поговорим, о'кей?
Но он солгал. Все время, пока она была в ванной — около десяти минут, — он не умолкал ни на минуту. Она могла слышать, как скрипят доски под его шагами возле двери.
— Я сказал, что это было, как в прежние времена. Но, Кара, я тебе обещаю, так больше не будет. Все будет иначе. Может быть, мы слишком рано завели детей, но в сущности проблема-то была не в этом. Проблема была в том, что мы позволили всей нашей жизни превратиться в крысиную гонку и потеряли друг друга из виду. Вот тут-то и разница. Когда ты знаешь, что можешь потерять, у тебя хватит ума, чтобы сохранить и защитить это. О боже. Я этого не вынесу. Еще не все?
