Эмили Роуз - Не изменяй любви
— Продолжай! — Даниэль усмехнулся, всем своим видом давая понять, как презирает ее в эту минуту.
— Ты считаешь меня виновной в гибели твоего брата, — сказала Лесли. — Что ж, в какой-то степени ты прав. Мне не следовало соглашаться выходить за него замуж. Несмотря ни на что. Но известно ли тебе, что Симон, поставив своей целью заполучить меня, использовал моего отца? Годами! С той минуты, когда впервые увидел меня в машинописном бюро. Вначале, рассчитывая на мою благодарность, он взял его на работу. Однако вскоре, убедившись, что я недостаточно благодарна, стал давать отцу деньги, чтобы тот мог играть. И тут я поневоле утратила контроль над ситуацией. Тем не менее я продолжала упорствовать. И вот однажды, в конце недели, он передал отцу двадцать пять тысяч долларов с тем, чтобы он положил их на счет компании в понедельник. Деньги он дал наличными, представь себе, Даниэль! И это человеку с наклонностями моего отца. А о наклонностях этих Симону было доподлинно известно.
Даниэль отрыл было рот, но Лесли продолжала:
— Нет уж, дай мне договорить. Я понимаю, что отец виноват. Он не имел права играть на эти деньги. Но более бесстыдной и циничной ловушки и представить себе невозможно. И, конечно же, отец в нее угодил. А потом Симон пришел ко мне… — Она нервно поежилась и поплотнее запахнула полы халата. В голосе ее теперь не было ничего, кроме бесконечной усталости. — Он сказал, что либо я выхожу за него замуж, либо отец отправляется в тюрьму. А из тюрьмы ему уже не вернуться — так Симон и заявил. Отец слишком слаб для тамошних порядков. Среди настоящих преступников ему не выжить…
Лесли закрыла глаза и тяжело откинулась на спинку кресла, как будто необходимость вспоминать все это окончательно лишила ее сил.
— Мне не оставалось ничего другого, как согласиться. Целый месяц я честно пыталась смириться с мыслью, что стану женой Симона. А потом появился ты. — Она подняла на Даниэля затуманившиеся от слез глаза. — И я поняла, что не смогу этого сделать. Просто не смогу, и все. Я влюбилась в тебя с первого мгновения и была готова скорее отправить отца в тюрьму, чем выйти за кого-нибудь кроме тебя.
Даниэль порывисто шагнул вперед, но она отпрянула быстрее, чем он смог к ней прикоснуться.
— В тот вечер, Даниэль… в тот вечер, который ты позабыл, я сказала тебе, что разорвала помолвку. Ты понял, почему я это сделала, ведь ты испытывал те же чувства. Ты прямо корчился от ощущения вины, но ничего не мог с собой поделать, — она глубоко вздохнула, чтобы сдержать рыдания. — Ты поцеловал меня… ты обнял меня… мы любили друг друга, а потом, после всего, ты посадил меня в свою машину и повез отсюда, от него… Я думаю, Симон о чем-то догадывался, потому что, встретив нас на дороге, он развернулся и помчался следом… А потом…
Она опять помолчала, пытаясь справиться с бившей ее дрожью. Лицо Даниэля приняло мертвенно-пепельный оттенок, и Лесли подумала, что доктор Флетчер, наверное, был прав. Наверное, слишком жестоко было рассказывать ему это.
Но теперь она уже не могла остановиться. Возможно, подсознательно, ей и хотелось быть жестокой. Хотелось сделать ему так же больно, как сделал ей он.
— Потом Симон погиб, а тебе было невыносимо думать, что в этом есть хотя бы доля твоей вины. Поэтому ты предпочел во всем обвинить меня. Из комы ты вышел совсем другим человеком, Даниэль: жестоким и несправедливым, полным ненависти ко мне за то, что я… разрушила твою семью. — Она выпрямилась и со всем достоинством, на которое была сейчас способна, посмотрела в его округлившиеся от ужаса глаза. — Но с меня довольно. Я несла на себе ответственность за случившееся столько, сколько могла. Я и сейчас чувствую свою вину… — Из глаз ее катились слезы, но Лесли даже не замечала их. — Однако и тебе пора отвечать за свои поступки.
С этими словами она вскочила и выбежала из комнаты. Ничего не видя вокруг из-за застилавших глаза слез, спустилась по лестнице, каким-то чудом отыскала оставленную вечером в прихожей сумочку, вытащила оттуда ключи от своего крошечного, взятого напрокат автомобиля и так же, как в ту ночь, когда все это началось, выбежала прямо в беснующуюся бурю.
13
Несколько мучительных мгновений Даниэль стоял неподвижно, ошеломленный, ослепленный, ничего не видя и не слыша, словно оказавшись в иной вселенной. Неужели все это правда? — думал он, с трудом преодолевая тошнотворную слабость, охватившую его тело, из последних сил стараясь зажечь свет, который осветил бы непроницаемую бездну его памяти. Боже, неужели это правда? Неужели кто-то был способен заставить ее пройти через все это? И не только Симон, но и он тоже?
А потом, услышав злобный рев мотора ее машины, стук разлетающегося в сторону гравия, он едва не задохнулся от ужаса: это безумие — уезжать в такую погоду! Особенно в том жутком возбуждении, в котором Лесли вылетела из комнаты.
Невероятным усилием воли заставив повиноваться больную ногу, он устремился вниз и распахнул дверь как раз в то мгновение, когда задние огни ее машины, мигнув, скрылись за воротами. Он должен ее задержать! Боли Даниэль не чувствовал, но знал, что долго нога не выдержит. Единственная надежда была на то, что в самом начале дорога делала большой крюк, огибая парк. По прямой же до выезда из парка было не более двадцати шагов. Если бы ему удалось их сделать…
Едва не упав, он перешагнул через порог и оказался в ледяных объятиях ветра, смешанного с потоками дождя. Тело его мгновенно онемело от холода, но он продолжал двигаться вперед, моля небо об одном: не упасть раньше, чем он пройдет эти бесконечно длинные двадцать шагов.
И он их прошел.
Когда из-за поворота выскочил автомобиль Лесли, Даниэль уже стоял посредине залитого водой шоссе.
И в это мгновение, когда время, как это уже случилось однажды, вновь замедлило свой бег, когда перестало существовать все, кроме молочно-белого света неотвратимо приближающихся фар, нарастающего рева мотора и завываний бури, он наконец вспомнил.
Вспомнил все.
Лесли решила остановиться еще до того, как заметила на дороге человека. Холодный ливень быстро погасил ее ярость, и ей вдруг стало ясно, насколько неразумным был этот внезапный отъезд. Еще одно бегство, еще одна буря, еще одно несчастье. Не слишком ли много трагедий уже принесла с собой ее внезапно вспыхнувшая любовь?..
Ее нога уже начала давить на тормоз, когда фары выхватили из темноты насквозь промокшую фигуру Даниэля. Что он здесь делает? Она могла сбить его!
Лесли закричала, хотя, возможно, ей это только померещилось, до отказа вдавила в пол педаль тормоза и резко вывернула руль влево. Удивительно, Лесли совершенно не испугалась, даже тогда, когда машину занесло и она, потеряв управление и резко развернувшись, стала съезжать с шоссе. Почему-то ее нисколько не беспокоило, что произойдет с ней, лишь бы только обезумевшая машина не задела столь отважно и столь глупо стоявшего посреди дороги человека. Убедившись, что этого не случилось, она закрыла глаза и стала ожидать удара.
