Энн Макалистер - Пурпурное пламя
Сьерра двинулась вперед, но воздух был таким жарким и влажным, что она решила окунуться. Скинув футболку и шорты и накрыв их шляпой, она бросилась в набегающие волны прибоя. А когда вышла из воды, освеженная, с волосами, струящимися по спине, на нее уставились три пары круглых от удивления и любопытства детских глаз. Ребятишки были немного постарше Фрэнки — девочка и двое мальчиков. Мальчишки просто потеряли дар речи, и их мысли высказала вслух девочка.
— А вы русалка? — спросила она, не сводя глаз с пурпурных волос Сьерры.
— Всего наполовину, — усмехнулась та. — На ту половину, которая сверху. Видите — никаких плавников и хвоста.
Тогда все трое рассмеялись и, поняв, что перед ними такой же человек и всего лишь еще один приезжий, засмущались.
— Ничего страшного, мне еще не такое говорили, — успокоила их Сьерра. — Я здесь отдыхаю. Мы с мужем… — она запнулась, а потом повторила — медленно, испытывая странное удовольствие: — Мы с мужем проводим здесь медовый месяц, и я хотела бы увезти отсюда что-нибудь на память. У вас есть какие-нибудь идеи на этот счет?
— Футболку, — тут же сказал один из мальчишек. Другие двое только застонали.
— Маркус, так ведь все увозят с собой футболки, — сказал второй мальчик.
— А у тебя, есть мысль получше? — парировал Маркус.
— Как насчет чучела рыбы? — предложил второй. — Сходите в море с моим дедом, и он выловит вам отличную рыбу.
Сьерра улыбнулась:
— Может, как-нибудь в другой раз. Мне кажется, для такого случая лучше поискать что-то другое.
— Вы могли бы купить одну из картин моей мамы, — предложила девочка.
Эта мысль пришлась Сьерре по вкусу.
— А твоя мама рисует виды острова?
Девчонка закивала, и длинные темные косы запрыгали у нее по плечам.
— Хотите посмотреть? У нее в деревне есть магазин.
— А почему бы и нет? — ответила Сьерра.
Мальчишки не захотели принять участие в экспедиции и отправились порыбачить, так что Сьерра осталась наедине с девочкой. Ее звали Лейси, и ей было одиннадцать лет. Она родилась здесь, на острове, и занималась живописью, как и ее мама. Девочка собиралась стать знаменитой, приехать в Нью-Йорк и открыть там свою картинную галерею.
— А ты была в Нью-Йорке? — спросила у нее Сьерра.
Темные косы снова заметались у Лейси по плечам, когда она отрицательно покачала головой.
— Нет. Но туда ездила моя мама.
— А твоя мама устраивает выставки здесь, на острове? — спросила Сьерра.
Она подумала, что вполне может быть знакома с этой женщиной. Клиенты частенько приглашали ее на всяческие выставки, и персональные, и коллективные. Вот будет интересно повстречаться с человеком, которого она знает еще по Нью-Йорку. Прошлой зимой там была одна женщина…
Сьерра пыталась припомнить, как она выглядела. Темноволосая, как и Лейси. Да и лицо девочки казалось Сьерре странно знакомым.
— Ну, вот и пришли, — сказала Лейси, подведя Сьерру к маленькому ярко-голубому коттеджу с белыми ставнями. На узком крыльце были выставлены на всеобщее обозрение несколько пейзажей острова. Манера письма примитивистская — яркие краски и широкие мазки, — но на картинах, безошибочно угадывался Пеликаний Риф. Матери Лейси удалось ухватить саму атмосферу острова. И ухватить за живое Сьерру. Она сразу решила, что обязательно увезет с собой одну из этих картин. — Заходите, — пригласила ее Лейси, распахивая дверь. — Мамочка! Я привела тебе клиента!
Внутри магазинчик был таким же симпатичным, как и снаружи, — стены, обшитые деревом, увешанные пейзажами, похожими на те, что уже видела Сьерра. Под потолком вращался вентилятор, и легкий ветерок позвякивал подвешенными над дверью раковинами.
Через секунду занавес, отделявший выставочный зал от остального магазина, откинулся в сторону, и из-за него появилась улыбающаяся женщина, которая, укоризненно покачав головой, заметила:
— Лейси, ну когда же ты научишься быть более тактичной? — Художнице на вид можно было дать лет тридцать-тридцать пять, у нее были высокие скулы, изящный нос и длинные волосы медового цвета, которые Сьерре захотелось уложить в косы.
— Здравствуйте, — сказала она и протянула Сьерре руку в пятнах краски. — Краска уже высохла, так что вы не испачкаетесь. Очень приятно познакомиться. Меня зовут Карин Кэмпбелл.
В конце концов, первых людей тоже изгнали из рая.
Они провели в нем неделю, семь дней, так какое право Сьерра имела на больший срок?
Никакого.
Она не купила ни одной картины, хотя они и были такими выразительными и так дивно передавали красоту и дух Пеликаньего Рифа. Возможно, однажды Сьерра и пожалеет, что у нее не останется такой памяти об этом острове.
Хотя в голове у нее шумело, она как-то смогла поддерживать вежливый разговор с женщиной, которая однажды бросила Доминика у самого алтаря. Сьерра решила, что достаточно естественно отклонила предложение что-либо купить, заметив, что никак не может остановиться на чем-то одном и хочет немного подумать.
И Карин жизнерадостно ответила:
— Не волнуйтесь. Что бы там ни говорила Лейси, вы совершенно не обязаны покупать мои картины.
Сьерра не нашла, что ответить. Она выдавила бледную улыбку и вышла обратно на улицу.
Ее чуть не сбило с ног полуденное солнце, и Сьерра уверила себя, что именно яркие лучи виной тому, что мысли ее словно плавятся внутри черепа.
Она знала, что это не так. Просто она поняла, на кого похожа Лейси. Потому что, хотя у нее были черты лица матери, ее нос и красивый рот, но темные волосы и голубые глаза девочки были того же оттенка, что и у Доминика. И, мысленно оглянувшись назад, Сьерра поняла, что стоило Лейси немного вздернуть подбородок — и вы видели перед собой фамильный профиль Вулфов.
У Доминика была дочь. И он даже не знал об этом.
Сьерра тяжело облокотилась о перила на крыльце овощного магазина, и мужчина у прилавка, выглянув в окно, поинтересовался:
— Мисс, вы в порядке?
— Да, — едва слышно ответила она. — Все будет нормально.
Но не сейчас. Когда-нибудь. Многие годы спустя.
Она вспомнила, как вчера они сидели на пляже и рассуждали о том, чтобы завести детей. Вспомнила слова Доминика: «Я хочу завести детей. И я буду любить их. У меня в голове не укладывалось, как Рис мог бросить Марию, узнав, что она носит его ребенка».
Сьерра знала, что он будет рад встретиться с Лейси. И с Карин.
Она снова услышала боль в голосе Доминика, когда прошедшей ночью он рассказывал ей о том, как Карин сбежала от него, как он потерял ее — свою первую любовь. А может быть, грустно добавила про себя Сьерра, свою единственную любовь.
