Отрави меня собой (СИ) - Звонарь-Елисеева Екатерина

— Очевидно, дела не важно, — сделала некий бредовый вывод Фролова с отвратительной ухмылкой на пухлых, накрашенных яркой помадой, губах.

— Нормально, — пожала плечами Оля.

— Да и плевать! — Кира окинула Олю презрительным взглядом с ног до головы и состроила брезгливую физиономию.

— Мне пора, — Оля накинула лямки рюкзака на плечи и двинулась вперед.

Фролова кинулась наперерез.

— Не спеши. Ты, говорят, с Лавром много времени проводишь?

— Какое тебе дело до времяпрепровождения моего и Лаврова? — Оля слегка повернула голову.

— Представь себе, самое непосредственное, периферия! Отстань от Лаврова. Ваше общение неприемлемо! — истерические высокие нотки в голосе Киры должны были произвести впечатление, но вышло все наоборот.

— Это мы с ним решим без посторонних, Кира, — непререкаемо отозвалась Оля.

— Дрянь! Сколько ты хочешь отступных?

— Что? — глаза Ольги расширились. — Ты о чем вообще?

— Хотя, — мерзко скалясь, протянула Кира, — наверняка в средствах ты сейчас не должна нуждаться, правда?

— Кира, у тебя температура, что ли поднялась? Мила, потрогай-ка своей подружайке лоб, — Оле определенно не нравился разговор. В груди скручивался неприятный комок, нервы, вмиг став оголенными, натянулись в напряженном ожидании.

— Почём нынче минет, Медведева? Ты Лавру в машине отсасываешь или так где уединяетесь? Он только на подобных условиях согласился терпеть твое общество, да? — гнусный смех разлился по туалету.

В глазах Оли потемнело. Дыхание становилось затруднённым, пошлые слова Киры ожившими картинками завертелись каруселью в голове. Да как она вообще пришла к такому умозаключению? Или там умом ни грамма не пахнет? Оля подавила грозившие покатиться слезы и до боли сжала челюсть.

— А ты тоже подзаработать желаешь? — едко процедила она сквозь зубы. — Могу замолвить за тебя словечко.

Милка издала какой-то странный звук, услышав слова Оли, и стала ртом хватать воздух.

— Ах, ты шалава! — взвизгнула Кира, бросившись на Олю с готовыми к бою наращенными острыми когтями.

Оля недобро цыкнула и перехватила запястье девушки. Дернула ее к себе и прошипела в лицо:

— Никогда, слышишь, Кира, никогда не смей поднимать на меня руку!

— Шлюха! — завизжала Фролова и сделала движение ногой, желая вонзить острую шпильку в стопу соперницы, но та учуяла её маневр. Медведева резко отступила назад, рванув на себя Киру. Она была вынуждена отказаться от своей затеи, чтобы не грохнуться на колени перед ненавистной оборванкой, отнявшей у нее Лаврова.

— Не хорошо, Кира, по себе людей судить.

— Я тебя уничтожу, сучка продажная! — взвилась Фролова, дрогнув внутри от тихого голоса Медведевой, внушившего ей первобытный ужас. Ненависть захлестнула ее, и Кира снова предприняла попытку атаки, кинувшись на соперницу. И сразу завопила не своим голосом, когда увлекаемое сильными пальцами Ольги ее запястье медленно выворачивалось из сустава. Глаза девчонки сверкали яростью — соперница не шутила, грозя сломать к чертям её руку.

— В добрый путь! — рявкнула Оля, оттолкнула Киру и шагнула в сторону двери.

— Чокнутая! — заверещала Кира, не решаясь, однако сделать больше и шага. Она хотела вызвать Медведеву на драку, спровоцировать ее агрессию. Милка должна была быть наготове с включенной камерой смартфона, чтобы потом Кира могла предъявить Лавру запись. Гляди, мол, на кого повёлся. А тут ее саму умыли тихо и без лишних телодвижений. Все планы крахом. Но не мечты. Она еще изыщет способ извести эту наглую девку.

Одного тяжелого взгляда Оли на Милку хватило, чтобы та отошла на безопасное расстояние и прижалась спиной к стене. Смартфон выпал из дрожащих пальцев, но Мила не торопилась его поднимать.

Оля вырвалась из помещения, где все словно пропиталось словами Фроловой. Дышать там было невозможно от обиды и незаслуженного оскорбления. Оля никогда не ощущала себя настолько грязной. Мутная пелена повисла перед глазами. Как же противно и гадко. Будто на нее вылили ведро нечистот. Нет, не ведро — цистерну! А потом еще пару раз окунули с головой, чтобы как следует наглоталась. Тошнотворный ком подкатил к самому горлу.

Шла по коридору и давилась слезами. Из головы не выходили злые слова Киры. Неужели именно так и выглядят их отношения с Лавровым со стороны? Или в мирке золотой молодежи вариант нормальных человеческих отношений с неравными себе не рассматривается в принципе? Неужели с ней можно проводить время только из-за той мерзости, о которой говорила Кира?! И деньги! За деньги! Наверное, да.

Обжигающая обида неуправляемой лавиной накатила с новой силой, заставляя дрожать всем телом. На душе стало холодно и ужасно мерзко от гадливого осадка. А потом стало пусто, будто кто-то высосал оттуда всё самое светлое. Зато неугомонные мысли продолжали свою отравляющую работу. Кто в современном мире, находясь в своем уме, поверит в искренность мажоров? Им всё дано от рождения: деньги, власть, право насмехаться над другими и превозносить себя. Им ведь даже спор на живого человека не кажется чем-то аморальным. Простое развлечение. Может и Лавров давно поспорил на нее? И ему только от нее секс и нужен был? Тут приходится возиться с ней как с торбой писаной. Ведь с самого начала хотел же Лавров превратить ее в стриптизершу, а сейчас и Кира незаслуженно заклеймила ее шлюхой. Да и Лавр уже наверняка давно мечтает прогнуть ее. Или на колени приземлить, как думает Кира, чтоб место свое знала? Так она вроде и забывала никогда кто она, а кто он. Все равно обидно до глубины души. Чувствовала себя омерзительно, хотя корить себя не в чем. От слова абсолютно.

Оля с трудом сглотнула противный ком. Будто бы это помогло ей избавиться от горечи, затопившей всё ее существо до самых краев. Жутко разболелась голова, словно все демоны ада раздирали ее мозг на куски. В висках немилосердно пульсировала тупая боль. Оля остановилась лишь тогда, когда почти ткнулась корпусом в большое окно в конце коридора. Отошла в сторону и подперла плечом стену рядом. Растерянный взгляд скользил по деревьям, университетскому дворику, парковке. И неожиданно застыл, приковав к себе внимание не к яркому спорткару Лаврова, а к темному презентабельному «Шевроле». Так он всегда делал, когда с ними была Маша. Сам мажор стоял рядом в окружении своих приятелей. Они о чем-то увлеченно говорили и смеялись. Может над ней? Парни пожали друг другу руки и расселись по своим машинам. Лавров остался, примостив пятую точку на капот. Оля знала — он ждет ее, ведь сегодня они должны были вместе забрать из центра Машу. Вместе? Оля тряхнула головой, налившейся свинцовой тяжестью. Нет никаких вместе! Не было и не будет.

Жгучие слезы навернулись на глаза и потекли по щекам. А потом Оля заметила, как к Артёму, гордо выпячивая свои прелести, вышагивала Кира Фролова. Она подняла свои руки, уверенно положила их ему на плечи и почти прилипла к нему своим телом. Оля отвела взгляд и до крови закусила губу. В один миг почувствовала себя ненужной. Разбитой и больной. Она привыкла к Артёму, нуждалась в его одобрении, его приятном низковатом голосе и глубоком взгляде смеющихся проницательных глаз. Хотела его пьянящих поцелуев и прикосновений, равно как и его самого, но… но ни разу не позволяла себе в своих мечтах улетать в совместное будущее. Потому как не было его. Несмотря на душевный уют и спокойствие, царившие в ее душе рядом с Лавром.

Девушка вновь вернула взгляд на парковку. Лавров уверенно снимал лапки Киры со своих плеч. Потом небрежно махнул рукой в противоположном от себя направлении. Кира сжала кулаки и с оскорбленным видом зацокала к своей белоснежной машине. Оля достала смартфон. Пока набирала сообщение мажору, горячие капли обиды упрямо падали на экран. Ложь Лаврову вызывала отторжение, но показаться ему в таком виде — нет уж! Написала, чтобы он ее не ждал, мол, забыла предупредить и уехала раньше. Шмыгнув носом, нажала «отправить», и сердито вытерла мокрые щеки рукавами. Буквально через пару секунд смартфон отобразил ответное сообщение: «Не ври, Медведева. Я знаю — ты в универе. Выползай наружу, иначе хуже будет».