Карла Неггерс - Яростное влечение

— Мне кажется, большинство этих людей — честные и вполне дружелюбные, — пожала плечами Джинни. — К чему тебе слушать их скучные беседы о делах?

— О-о, я знаю этих людей! Они пойдут на все, чтобы увеличить свои доходы, даже если это приведет всю страну к краху.

— Ты преувеличиваешь, Бесс, — покачала головой Джинни. — Нет ничего плохого в доходах…

— Да, если они растут не за счет простых людей! — резко перебила ее Бесс.

Джинни нашла возможность сменить тему разговора и уговорила подругу выйти на свежий воздух, погулять по саду:

— Сегодня такая прекрасная ночь! Обидно жариться здесь, да еще когда все мужчины удалились.

Они вышли из салона-ресторана на лужайку. Ярко светила луна, воздух благоухал запахами цветов, веяло прохладой. Но это не охладило горячности Бесс. Она продолжала обдумывать, как попасть в игровые комнаты.

Джинни показала на парочки, прогуливающиеся по вязовой аллее.

— Как жаль, что Ричард предпочитает игру с отцом и братом гулянию в парке со мной! — Она надула губки.

— Джинни, да ведь вы практически неразлучны, — попробовала утешить ее Бесс.

— Тебе так кажется?.. Может быть… О, я так счастлива! Даже не верю, что это случилось со мной. Но не могу отделаться от мысли, что произойдет что-то ужасное и все рухнет.

— Что может произойти? — Бесс обняла подругу. — Пустое беспокойство! Я никогда не видела кого-нибудь настолько влюбленного, как Ричард в тебя.

— А Джерид Инмэн?

— Ну-у… вряд ли, — протянула Бесс и тут же отругала себя за то, что слишком много сказала, надо было ответить: «Нет, нет и нет!»

— О, я обожаю Ричарда! — уже перешла Джинни на свою любимую тему.

Внезапно к ним устремился молодой человек и схватил Джинни за руки:

— Вирджиния Прэнтис! Как ты, прелестное дитя? Я приехал ночью и уже разорен. Новичку опасно включаться в игру!

— Бенджамин! Как это прекрасно — встретить тебя! — Джинни повернулась к Бесс: — Это Бенджамин Вуд, актер. — И снова к нему: — Элизабет знает почти всех моих друзей. Я рада, что и с тобой она познакомится.

— Поклонник Шекспира… — Вуд слегка склонился.

Это был худощавый юноша, ненамного выше ростом, чем Бесс, с тонкими, точеными чертами лица и шапкой темных кудрей. Его огромные карие глаза лучились улыбкой.

— …полностью разорившийся, — добавил он печально.

— Жаль слышать это, — вежливо посочувствовала Бесс.

Актер шутовски хохотнул:

— Боюсь, это сократит мой визит в Спрингс. Но я бы вернул все свои деньги обратно, будь у меня пятьдесят долларов. Или даже двадцать. Не выручишь, Вирджиния, вечная моя благодетельница?

— Бенджамин Вуд, ты безнадежен. Если бы отец знал, сколько денег я отдала тебе…

— Для дальнейшей артистической карьеры, — подхватил Вуд и приложил руку к сердцу в приливе благодарности; затем лицедейски застонал: — Это бешеный капитализм разрушает меня! Это он бушует во мне, разжигая страсть к деньгам, к игре…

— Оставь свой пыл для сцены. У меня нет с собой мелочи.

— У тебя нет мелочи, а я вовсе безденежное дитя, — заныл он.

— Бен всего на год моложе меня, — обернулась Джинни к молча взиравшей на это представление Бесс.

Бесс откашлялась, как всегда в минуты смущения.

— У меня есть деньги, — неуверенно произнесла она.

— Недаром я верю в тех, у кого прекрасные каштановые волосы! — сразу просиял Вуд. — Достаточно ли я убедителен? Не надо ли встать на колени и умолять? Я верну каждый цент, когда обчищу мистера Моррисэя.

— Вам не надо ничего мне возвращать, — сказала Бесс уже тверже. — У меня к вам дело.

— Вы хотите, чтобы я продал вам душу? Прекрасно! Можете ее брать.

Бесс усмехнулась:

— Нет, всего лишь одежду. Я хочу взять ее напрокат на несколько часов. Похоже, у нас одинаковый размер.

— Хочу ли я узнать еще что-нибудь об этом странном желании? — спросил сам себя Бенджамин Вуд и мудро покачал головой: — Абсолютно ничего. У меня есть костюм, который будет чудесно смотреться на вас. Я остановился в «Конгресс-холле», который в двух шагах отсюда. Вернусь через три минуты. Готовьте деньги, дорогая леди, и не говорите мне больше ничего. Да-да, больше ни слова!

Он уже ускользнул было, но Бесс остановила его:

— Подождите, я пойду с вами. Я не могу переодеваться в женской комнате.

— Бесс, ты сумасшедшая! — зловеще прошептала Джинни, хватая подругу за руку. — Куда ты пойдешь? Какая еще одежда?!

— Не паникуй, Джинни. Это будет забавно. Если повезет, меня не сразу раскроют.

И Бесс с Вудом отправилась в его гостиницу.

Рукава рубашки оказались слишком длинными для Бесс, туфли — слишком большими, но по крайней мере брюки сидели хорошо. Она высоко подобрала волосы, чтобы спрятать их под шляпу.

— Отлично! — заявил Вуд с нескрываемой насмешкой. — Вы выглядите как Элизабет Харт, одетая мужчиной. — Он был явно недоволен. — А я, идиот, вожусь с вами.

Вуд нырнул в гардероб, выбросил оттуда дорожную сумку и открыл ее прямо на полу.

— Я артист, и у меня есть такие вещи, как булавки и заколки. — Он протянул Бесс две коробочки. — Подбери как следует волосы и заколи рукава.

Она подчинилась, стараясь не очень уж радужно улыбаться. Помощник у нее оказался на славу.

Бенджамин снова стал копаться в сумке, ворча себе под нос про свой идиотизм. К тому времени как Бесс подвернула и заколола рукава, он уже вывалил все свое имущество на пол, упорно ища что-то.

— Когда тебя схватят, не смей упоминать мое имя! И не надо возвращать мне все это здесь. Вернешься в Нью-Йорк, тогда и вернешь. Или лучше купи все это у меня сейчас.

— Ты воспринимаешь мою затею слишком уж серьезно.

— Джон Моррисэй был чемпионом по спортивной борьбе, и весит он намного больше меня, — пояснил Бенджамин причину своей сугубой осторожности.

Он нашел среди разбросанных по полу вещей кудрявый белокурый парик:

— Надень!

Бесс радостно схватила парик и побежала к зеркалу.

Бенджамин стоял за ней, держа в руках кустистые пшеничные усы. Когда она налюбовалась своим отражением в парике, он приклеил усы ей под нос.

— Та-ак, — оценивающе оглядел он всю ее фигуру. — Надвинь шляпу пониже. И моли Бога, чтобы твои каштановые завитки не вылезли из-под парика. Кстати, я не знаю, о чем речь. Или знаю?

— Нет, не знаешь и не узнаешь.

— Хорошо. Сядь сюда, я сделаю тебе неузнаваемое лицо.

Пользуясь несколькими стеклянными сосудами и баночками, он гримировал, красил, пудрил ее лицо. Закончив, распрямился, кинул на Бесс орлиный взгляд и одобрил свою работу:

— Неплохо, совсем неплохо! Но я скажу тебе, на чем ты погоришь.