Дениз Робинс - Солнце сквозь снег

— Нет, ты должна позвонить Гаю, мама! — упрямо повторила она. — Должна, и все! Мне необходимо увидеть сегодня Дженни!

Наконец миссис Кромер сдалась. Она немного побаивалась своей дочери, когда та приходила в такое возбужденное состояние.

Тяжело вздохнув, старуха сняла телефонную трубку.

Люсия, сдерживая волнение, замерла в ожидании, пока мать набирала номер, и не сводила с нее взгляда огромных блестящих глаз. У Люсии участился пульс, когда миссис Кромер сказала в трубку:

— Это вы, Гай?

Люсия с напряжением слушала и ждала. Она уперлась взглядом в бледные щеки матери, которые вскоре порозовели. Потом миссис Кромер издала целую серию отрывочных восклицаний:

— Ах, вот как… О!.. Но, Гай… Нет, послушайте меня… Нет, ну почему же… — Наконец она положила трубку и с видом оскорбленного достоинства повернулась к дочери: — Что ж, я сделала за тебя грязную работу, но меня никогда в жизни еще так не оскорбляли! Как он со мной разговаривал! Словно я грязь под ногами! А я, между прочим, пока еще его теща, да! Какие ужасные манеры, а я-то считала его воспитанным человеком!

— Не обращай внимания, — нетерпеливо перебила ее Люсия. — Что он сказал?

— Ну, как только он услышал мой голос, тут же заявил, что ждал моего звонка. Он сказал так: мол, я был уверен, что Люсия заставит вас позвонить, но только все бесполезно — он, видишь ли, не отвечает на твои письма, не собирается на них отвечать и просит впредь связываться с ним только через адвокатов. Вот. Что касается Джейн, то он запрещает тебе к ней ехать, потому что от этого она только расстроится, и, пока ты живешь с Чарльзом Грином в гражданском браке, ты не имеешь права видеть дочерей, а что ты переживаешь — это твое дело, не надо было от него уходить. Вот что он сказал, деточка, а когда я попыталась возразить, просто бросил трубку.

Люсия сидела не двигаясь. Лицо ее превратилось в пепельно-серую маску с красными пятнами на скулах. Костяшки сцепленных пальцев побелели. Она пыталась совладать с собой. Внутри у нее бушевал ураган эмоций.

Миссис Кромер украдкой кинула взгляд на дочь, покачала головой и приложила к глазам платочек.

— Как все это ужасно. Мне кажется, Гаю не следует так варварски разлучать мать с детьми. Теперь я вижу, какой он бессердечный. Ты, наверное, так страдала, когда жила с ним, что трудно даже представить!

Люсия вскочила.

— Нет, я не буду его слушать! Я выясню, где находится эта больница! Он не сможет мне помешать. Я поеду к Джейн, что бы ни говорил Гай. Даже если он предупредил персонал, чтобы меня не пускали, они не пойдут на скандал и не станут меня оттуда выдворять силой, если я приеду. Я не позволю Гаю диктовать, что мне делать! Я этого не заслужила, что бы я ни натворила! Я всегда была хорошей матерью!

— Но, дорогая, — удивленно возразила миссис Кромер, — ты должна все-таки признать, что сама ушла от Гая и девочек. Гай, конечно, очень суров, я не одобряю его поведение, но многие сочли бы, что он имеет на это право.

— А вот и нет! Ни один человек, как бы глубоко он ни был оскорблен, пусть даже сам он — образец добродетели, ни один человек не имеет права лишать маленькую девочку матери! А Джейн еще совсем маленькая, ей всего одиннадцать. Ей нужна мама, и я собираюсь к ней поехать!

— Но, милая…

— Да, да, знаю — я преступаю границы закона! — в истерике закричала Люсия. — Но закон несправедлив! Мне приходится выбирать: или быть с Чарльзом и наслаждаться счастливой жизнью, или мучиться с Гаем, но быть с детьми. Так вот, это несправедливо! И я больше не позволю Гаю издеваться надо мной!

Миссис Кромер скривилась, словно от боли.

— Дорогая, что-то у меня сердце прихватило. Где моя нюхательная соль?.. Ох, мне вредно так расстраиваться…

Люсия безропотно принесла нюхательную соль, потом надела шляпку, пиджак и вышла из квартиры.

Было ясно, что от матери ждать помощи бесполезно. Невыносимо было сидеть в ее душной спальне и слушать жалобы.

Теперь все мысли Люсии были устремлены к младшей дочери, ее переполняло неодолимое желание увидеть девочку. В каком-то отчаянном порыве, почти в беспамятстве она села в такси и поехала на Уэлбек-стрит. Прежде чем уйти от матери, она нашла в справочнике адрес клиники сэра Дональда Браунли. Добравшись до места, расплатилась с таксистом и направилась к зданию, но в дверях столкнулась с Элизабет Уинтер.

На мгновение Люсия остолбенела от неожиданности при виде маленькой знакомой фигурки гувернантки.

Сама Элизабет была, судя по всему, потрясена не меньше. Она с тревогой уставилась на бывшую хозяйку, бледно-голубые глаза тревожно сверкнули за толстыми стеклами очков.

— Люсия! Боже мой! Что вы здесь делаете?

— Хочу навестить Джейн, — с вызовом ответила она. — И никто меня не остановит. Гай запретил мне ее видеть, но мне до этого дела нет. Я ее мать и буду с ней встречаться, когда захочу!

Элизабет бросила взгляд на закрытую дверь клиники, потом снова посмотрела на Люсию. Господи! Какой у нее больной вид! Ее никак не назовешь счастливой, беззаботной женщиной. Однако она предпочла мужу любовника, предала детей… Элизабет схватила Люсию за руку и потянула ее вниз по ступенькам на мостовую.

— Идемте прогуляемся со мной, — сказала она решительно. — Вы же не станете устраивать сцену прямо в клинике. Это неразумно.

— Я не собираюсь устраивать никаких сцен. Я просто хочу увидеть Джейн.

— Но, Люсия, послушайте, это очень эгоистично с вашей стороны. Простите, если я резко выражаюсь, но вы совершенно не думаете о Джейн, только о себе. Вы, похоже, не понимаете, что с ней будет, если она увидит вас сейчас, когда еще не оправилась от наркоза. Она ведь только начала привыкать к тому, что вас нет рядом. Она расстроится, будет плакать, а сейчас ей это очень вредно.

Люсия стояла, дрожа всем телом, внутренний голос настойчиво убеждал ее отбросить увещевания Элизабет и подняться по ступеням к дверям клиники. Но постепенно вразумления гувернантки подействовали на нее, и она изменила свое первоначальное намерение. Истерика прошла, Люсия вдруг обмякла и стала равнодушной и опустошенной. Вялым, безжизненным голосом она спросила:

— Операция уже закончилась?

— Да, операция была в восемь утра. Все прошло хорошо. Я полчаса назад звонила дежурной сестре в отделение, она сказала, что все прекрасно, Джейн хорошо перенесла наркоз. Уже сегодня к обеду она будет садиться в кровати, и ей дадут мороженого.

Внутри у Люсии что-то вдруг прорвалось — слезы градом покатились из глаз. В душе теснилась масса противоборствующих эмоций, но все затмевало громадное чувство облегчения. С Джейн все в порядке, а это главное. Остальное уже не имеет значения.