Кэролайн Ньюэлл - Наверстать упущенное

— Да, пожалуйста. А я здесь внизу буду считать мгновения.

Ральф проводил ее до лестницы, она оглянулась и увидела, что он внимательно наблюдает за ней. Но что можно было прочесть на этом каменном, вечно спокойном лице!..

Глава 10

К обеду Этель не спустилась. Видеть Ральфа ей сейчас слишком тяжело. Чувствовала она себя отвратительно. Единственное, чего ей хотелось, — это забраться в постель и укрыться теплым одеялом.

Но около десяти раздался стук в дверь.

— Этель, — крикнул Ральф, не услышав ответа, — звонит Фредди! Она хочет поговорить с тобой.

Пришлось открыть. Ральф стоял на пороге, держа в руках переносной телефон.

— Вот, возьми, вернешь, когда закончишь разговор. Мне он понадобится.

— Спасибо, верну.

Ральф вышел, Этель закрыла дверь, глубоко вздохнула, готовясь к нелегкому разговору.

Но всей его трудности она себе даже не представляла. Вначале мать и дочь старались обходить острые углы. Но скоро Фредерика, которой очень хотелось учиться в школе Гринбрук, перешла от просьб к решительным требованиям. Этель поняла, что их спор может зайти слишком далеко, и попросила дочь дождаться ее приезда на Мальту.

— Я не хочу ехать в Лондон, ни за что! — прокричала в трубку Фредди на прощание.

Надежда на то, что при личной встрече удастся переубедить дочь, была слабой. Тем более что в глубине души Этель ее понимала. Почему девочка должна уезжать, раз ей так понравилось в Корнуолле? Можно было предвидеть, что Ральф автоматически займет то пустое пространство, которое есть в душе каждой девочки, не имеющей отца. Ее просто вообще не надо было привозить в «Гнездо чайки».

Услыхав стук в дверь, Этель чуть приоткрыла ее и просунула в щель телефон:

— Вот возьми.

Она хотела тут же закрыть дверь, но Ральф не дал ей этого сделать.

— Насколько я понял, разговор оказался не очень приятным? — спросил он, взглянув на ее лицо.

— А что здесь удивительного? Ты здорово разрекламировал школу Гринбрук, — упрекнула она его, в глубине души понимая, что это несправедливо.

— Ладно, Этель, — отозвался он, — ты ведь сама побывала в школе, поговорила с директрисой, убедилась в том, что там неплохо, — пытался урезонить ее Ральф.

Этель не знала, что ему возразить. А главное, после всех переживаний сегодняшнего дня ей не хотелось начинать еще один спор. Она отвернулась и подошла к окну.

Ральф продолжал стоять на пороге. Этель надеялась, что, взяв телефон, он уйдет, но не тут-то было. Дверь закрылась, но Ральф остался в комнате.

— Я не понимаю тебя, — произнес он миролюбиво, — если ты любишь дочь, то почему не хочешь, чтобы ей было хорошо?

Этель поняла, что разговора не избежать.

— Хочу. Дело совсем не в этом. Ей вообще не следовало приезжать сюда. Все равно ей придется возвращаться в старую школу, и это будет для нее еще труднее после того, как она побывала здесь.

— Но зачем ей возвращаться? Фредди могла бы остаться в Гринбруке, а ты здесь.

— Насовсем? — недоуменно посмотрела на него Этель.

— Конечно, ведь ты помнишь, что половина будет принадлежать тебе.

— Но Фредерике придется учиться в этой школе еще пять лет. Неужели ты захочешь, чтобы мы жили здесь все это время?

— Когда для тебя имело значение, чего я хочу? — усмехнулся Ральф. — Если ты пожелаешь, то сможешь остаться в поместье до конца жизни, и я, даже если бы это не совпадало с моими планами, ничего с этим поделать не смогу. Можешь спросить об этом у поверенного в делах, если не доверяешь мне.

Все, конечно, правильно, если не считать того, чего, по мнению Этель, он никогда и не брал в расчет, — ее чувств.

— Послушай, забудь на минуту наш спор, мы и так испортили себе жизнь, — продолжал Ральф. — Подумай о Фредерике. Неужели она не заслуживает лучшей жизни?

— У меня все равно не было бы денег, чтобы долго оплачивать ее обучение.

— Но это мог бы делать я, — предложил Ральф, заранее зная, что Этель откажется.

— Это моя дочь! — заявила она. — Всю жизнь я сама платила за ее обучение и не понимаю, почему теперь должно быть иначе. Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.

— Хорошо, — согласился Ральф. — Предлагаю другой вариант: у тебя есть дом в Путни. Ты можешь продать его и воспользоваться процентами от доходов, чтобы платить за школу. Или же сдать дом в аренду. В Лондоне за это платят большие деньги.

Такое решение проблемы показалось Этель вполне разумным. Во всяком случае, подумать стоит. Но вслух сообщать об этом Ральфу она не стала и спросила:

— Зачем мы тебе? Ты же не питаешь ко мне особых дружеских чувств.

— Ты права. Выражение «дружеские чувства» не определяет моего отношения к тебе, — подтвердил Ральф, — но Фредерика мне не чужая. Она умная, прелестная девочка, которой ты можешь гордиться. И не надо забывать, что последующие несколько лет будут самыми важными в ее жизни. В больших городах девушки ее возраста нередко сбиваются с пути праведного.

Он говорил то, о чем Этель уже не раз думала. Подростковый возраст дочери требует особого к ней внимания. И в Гринбруке это понимали и, судя по всему, решали эту проблему достаточно успешно.

— Хорошо, — сдалась Этель.

— Что хорошо?

— Фредерика может учиться в Гринбруке, если ей так хочется. Я последую твоему совету и продам дом.

— И останешься здесь?

Этель покачала головой.

— Нет, я сниму небольшую квартирку в Лондоне. Это лишит меня возможности часто видеться с дочерью в течение года, но ничего не поделаешь. Фредди будет приезжать ко мне по праздникам, а во время учебы — жить у тебя… Ты согласен?

— Конечно, — не раздумывая ответил Ральф, — но я думаю, тебе все же лучше остаться здесь. Можно будет оборудовать часть дома по твоему вкусу.

Этель усмехнулась. Понять этого человека было невозможно.

— Спасибо, но вряд ли это понравится твоей невесте. Может быть, она вообще не захочет терпеть присутствие Фредди в доме.

Лицо Ральфа стало злым, взгляд тяжелым.

— Ты говоришь о Магдале?

— А что, у тебя много невест? — съязвила Этель.

— В любом случае у них нет в этом вопросе права голоса, — резко ответил он.

— Ты предпочтешь Фредерику? — удивленно спросила Этель.

— Безусловно, ведь в ней кровь Макартуров, то есть моя, разве я не прав?

Этель побледнела.

— Ты знаешь?.. — прошептала она чуть слышно.

— Знаю?.. — повторил он. — Что знаю?

— Ничего. Я подумала… Ничего… — Она с трудом перевела дыхание.

Но было уже поздно.

— Чего я не знаю, Этель? Ты хочешь сказать, что я ошибаюсь в отношении крови Макартуров? Что Фредди — не дочь Артура?