Кетрин Распберри - Песня для любимой

— Ты не представляешь, старик, какой это талантливый парень! — твердил он, когда они с Брайаном сидели в одном из Манхэттенских кафе. — И я говорю так не потому, что он в какой-то мере мой воспитанник… Да, я приглядывал за сорванцом с младых ногтей и сам всучил ему гитару когда-то, чтобы он не болтался под ногами. Но у него действительно есть все задатки — и талант, и харизма… Ты не представляешь, какой у него потрясающий драйв! Я уже давно не мальчик, но даже мне хочется пуститься в пляс, когда он начинает играть что-нибудь из Чака Берри вроде «Укатаем Бетховена», да и сам он пишет что надо!

— Ладно, ладно, — смеясь, отмахивался Уно, у которого стоял целый картонный ящик с демо-кассетами «талантливых парней». — Уболтал, черт языкастый, пусть приезжает в Нью-Йорк и позвонит мне, приглашу на прослушивание. Посмотрим, кого он там укатает. Только пусть скажет, что от тебя, а то звонков от таких гениев доморощенных, прости, у меня каждый божий день по двадцать штук.

— Брайан, ты же который год обещаешь приехать к нам в Сайленсити! Еще с тех пор, как ты встречался с Тесси, моей сестренкой, все клялся побывать на ее исторической родине. Я знаю, что ты трудоголик, но у тебя же бывают выходные, отпуск и все такое? Да и с Шоном вы не виделись чертову пропасть времени. Приезжай! Мне хочется, чтобы ты, наконец посмотрел на мой клуб, о котором столько слышал и ни разу не видел. Клянусь тебе, это стоящее местечко.

— Не сомневаюсь, старик, — кивнул Брайан. — Если бы ты знал, сколько раз я говорил себе: стоп, Брайан, ты сдохнешь так вертеться. Бросай все и поезжай к ребятам — к Даку, Шону…

— Так сделай же это наконец! — воскликнул Тимоти Дакпул, даже и не веря, что приятель последует его совету.

Но Брайан достал из кармана пухлый органайзер, полистал его, пожевал губами в раздумьях и ответил:

— Я вот смотрю, ближе к лету у меня будет окно. Может, тогда и выберусь.

Так известный продюсер оказался в маленьком городке.

Сидя в «Пляшущем еноте» за престижным столиком «у рояля», Брайан получал удовольствие. Его окружали старые и новые знакомые, с которыми было так приятно поболтать, осознавая, что не надо никуда бежать и о чем-то договариваться. Все старались угодить ему, как дорогому гостю и заезжей знаменитости, официанты приносили вкусную еду и неплохое вино. Атмосфера клуба пришлась по душе даже такому тертому калачу, как Уно, которого уже ничем невозможно было удивить.

Он получил удовольствие даже от сегодняшней вылазки инкогнито на выпускной бал в колледж. Давно уже он не оказывался в толпе обычных людей, которым ни о чем не говорит его имя, и, глядя в раскрасневшиеся взволнованные лица вчерашних студентов, он находил, что все это весьма забавно.

Умиротворенный Уно не без удовольствия смотрел на сцену, где молодая группа — сколько уже он повидал таких? Тысячу? Миллион? — не без успеха зажигала публику. Этот мальчик, вокалист и ритм-гитарист, — кажется, о нем твердили Шон и Дак? Да, он действительно что-то умеет, голос что надо, и публика без ума от него…

И еще этот соло-гитарист, черненький, как сейчас принято говорить — афро-американец… Гитара для него — как продолжение рук. Вот дает! Второй Джимми Хендрикс. Да, пожалуй, надо устроить ребятам прослушивание на «Суперстарз пёфектли рекордз».

Остальные музыканты не произвели на него никакого впечатления. Обычная самодеятельная группа, из них звезд не сделаешь. Хотя девочка за барабанами, конечно, хорошенькая. Яркая, эффектная… Брайан вспомнил, как эта пара танцевала на сегодняшнем балу.

А как горели глаза этого Майка, когда он смотрел на свою даму сердца! Видно было, что он поет не для кричащего и танцующего зала, а для нее одной. Когда он пел «Be-Bop-A-Lula, She's my baby doll», ни у кого не оставалось сомнений в том, кто именно его маленькая куколка, а когда он переходил к своим песням, каждому было ясно, кому они посвящены. Да, надо поговорить с парнем…

Глядишь, что-нибудь из них и выйдет. А потом, надо же сделать приятное Даку и Шону за их гостеприимство. Да и должок за ним. С Даком у них были трения из-за того, что тому не очень нравилось поведение Брайана по отношению к его сестре Тесси. Уно изменял ей, а потом бросил, и потом несколько лет никто из семейства Дакпулов с ним не разговаривал. После они с Даком помирились, да и с Тесси теперь общаются как друзья, но Брайану все равно хотелось лишний раз укрепить добрые отношения с Тимоти.

Что же касается Шона, то Брайан в свое время не встал на его сторону, когда у Шадоуза были неприятности с его продюсером и звукозаписывающей компанией. Теперь ему хотелось это хоть как-то искупить. Эти двое были его самыми старыми и — чего там — последними друзьями. Обычно Брайана окружали партнеры, нужные люди, свита — но только не друзья.

После концерта Брайан что-то прошептал на ухо Даку и вышел. Дак кивнул и подозвал Майка.

— Зайди ко мне в кабинет, Брайан хочет поговорить с тобой.

— Хорошо, — кивнул Майк и уже собрался идти, как одна мысль пронзила его. — Кит, Билл! Мы не успели обсудить с вами важную вещь. Я знаю, что вы не хотели уезжать, но если все-таки… Если все-таки Брайан предложит нам контракт — как группе, понимаете?

Кит вздохнул.

— Да, тогда получится, что тебе нужны музыканты, а мы умываем руки…

— Я не об этом, — возразил Майк. — Мы же были командой, мы вместе добились всего, что умеем, так неужели теперь, когда у нас есть такой шанс, вы его упустите?

— Давай не делить шкуру неубитого медведя, — возразил Билл. — Нам пока что еще никто ничего не предложил. Выслушай Брайана, а потом мы все вместе подумаем, как нам быть. — Он ободряюще улыбнулся и хлопнул Майка по плечу: — Удачи, старик!

После разговора с Брайаном Майк вышел из кабинета задумчивым. Он обвел глазами зал, обнаружил, что его друзья расположились за столиком «под саксофоном», и направился туда.

— Здорово, Майки! — приветствовали его Грег и Боб, присоединившиеся к дружной компании. — Сегодня ты был в ударе, впрочем, как всегда. А что такой грустный?

— Соскучился по твоей губной гармошке, Грег, — отшутился Майк, садясь между Китом и Кэрол. — Давненько не слышал.

— Серьезно, Майк, что такое? — встревожился Джим-Джей. — Мы в пролете? Мистер Уно не восхитился, не пал на колени и не оросил твои туфли слезами, умоляя немедленно подписать контракт на пятьдесят миллионов баксов?

— Не пал, но мы ему понравились. Точнее, понравились не все. Он сказал, что приглашает на прослушивание только нас с Кэри и тебя, Джим-Джей.

— Тогда радоваться надо. Улыбнись, Майк! — Кит подтолкнул друга плечом. — Мы с Биллом и так, если помнишь, хотели остаться. Так за чем же дело стало? Давайте выпьем за вашу победу! Как я рад за вас, — искренне сказал он и подозвал официанта, чтобы заказать выпивку.