Элен Кэнди - Танец мотылька

– Такого не случится, обещаю! – прошептала сестра. – А ты обещай, что не расскажешь родителям про Рея…

– Рея? Так зовут твоего парня? – уточнила я.

– Лиззи, я его очень сильно люблю. Мы вместе учимся. Он хороший, добрый, милый. Я люблю смотреть, как он улыбается. У него самые красивые глаза на свете… – Мила захлопала ресницами.

– Недаром мы сестры… – рассмеялась я. – И у моего парня самые красивые глаза на свете…

Мы вышли на террасу.

– Что ты рисуешь? Бабочку? – Мила вгляделась в мои наброски.

– Точнее, мотылька. Ночную бабочку, летящую на пламя свечи.

– Что это значит? – Мила взглянула на меня.

– Любовь бывает разной: чистой и светлой, страстной и горячей, на всю жизнь, с первого взгляда… Но существует и другая форма – больная любовь, когда человек, без надежды на взаимность, жертвует и страдает ради своей любви, терпит, но не показывает вида. Таких людей называют мотыльками. Они, как ночные бабочки, летят на пламя любви, но только обжигают крылья. Люди-мотыльки понимают, что встречи доставляют только боль, у этих отношений нет будущего, но они не могут ничего с собой поделать. Такова их участь – танцевать у пламени, наподобие мотыльков…

– Ты была мотыльком? – спросила Мила.

– Да.

Она молча села на деревянный стул и взглянула на стоящий у нашего дома фонарь. Он, словно любопытствуя, заглядывал к нам на террасу.

– Я встречалась с женатым мужчиной, – призналась я. – Мне было больно, я знала, что у нас нет будущего, но все же продолжала тайно с ним встречаться. – Я взяла кисть и стала заканчивать рисунок при свете фонаря.

– А Мэт? Это не он?

– Нет, Мэт – мой друг. Он был противником этих отношений. Он тоже страдал, но не показывал вида. Мэт тоже мотылек…

– Ты его любишь? – спросила она шепотом, как будто боялась, что услышат родители.

– Мэта? – Я взглянула на сестру, она покивала. – Не знаю. Когда была в твоем возрасте, я без проблем разбиралась: любовь это или нет. Сейчас все стало намного сложнее. Как я тебе завидую, Мила, скажи, зачем я повзрослела? – Мы с сестрой рассмеялись.

Меня охватило огромное желание прямо сейчас позвонить Мэту, услышать его голос, сказать, что я дома, чтобы он не волновался.

Я вышла с террасы и, взяв телефонную трубку, автоматически набрала номер Мэта. Раздались длинные гудки. Мне так никто и не ответил… Где же ты, Мэт?

На следующий день я решила прогуляться по парку.

Уже вечерело, но все еще светило солнце, на деревьях пели птицы и небо было ясным. Я шла по еловой аллее. Когда-то, как теперь казалось, очень давно, а именно шесть лет назад я в первый раз здесь поцеловалась. Моим парнем был скрипач из школы искусств. Мне было интересно проводить с ним время, прогуливаться по парку, слушать его рассказы. Мне нравилось, как он играл на скрипке, воодушевленно и страстно. Он посвятил мне много композиций, а я ему – картин. Не знаю, как долго продлились бы наши отношения, если бы он с семьей не переехал жить в Австралию. Помню, как мы прощались… Мы оба навзрыд плакали друг у друга на плече. Через пару дней я закончила картину: два лебедя на пруду. Лебединая верность… Первые полгода мы писали друг другу письма чуть ли не каждый день. Потом переписка затихла, я встретила другого парня и заново влюбилась.

Я посмотрела на пруд и загрустила. Что все эти влюбленности по сравнению с тем, что я чувствую сейчас… Я словно лебедушка, потерявшая лебедя, как половинка, оторванная от целого…

Бродила я долго. Начало потихоньку смеркаться. Я дошла до киоска с лотерейными билетами. Со школьных лет у меня завелась традиция – я каждую неделю покупала один лотерейный билет. Вписывала числа и ждала следующего воскресенья… А выиграла всего два раза – пять и двести сорок долларов.

Я села на лавочку и помяла в руке билет. Придумав числа, полезла в сумочку за ручкой. Ручки, конечно, не было. Как всегда…

Ну что я за растяпа!

И в этот момент я краем глаза увидела, что кто-то протягивает мне авторучку.

– Лиззи, когда ты научишься держать у себя в сумке ручку? – спросил Мэт и улыбнулся.

Спустя полгода я сидела в кресле-качалке на веранде небольшого домика. Был теплый весенний вечер. Дверь за моей спиной открылась, и Мэт вынес на подносе чайник с горячим чаем и две чашки. Поставив поднос на столик перед креслом, он наклонился ко мне и поцеловал в щеку.

– Миссис Грей, чай отменный… – прошептал он и погладил меня по небольшому животику. – Нашему малышу он тоже понравится…

Я с улыбкой посмотрела на мужа. Подумать только, всего три года назад, сидя у окна поезда и растягивая от волнения прозрачные рукава красной блузки, я даже не догадывалась, что через пару минут в купе войдет мужчина с деревянным крестиком на черной веревочке, чей взгляд напоминает взгляд влюбленного подростка, а улыбку с ямочками на щеках невозможно забыть…