Роберта Ли - Во имя любви

Николасу было неловко выслушивать комплименты способностям Джейн, и в то же время он не мог не признать, что гордится ею, хотя это чувство только усилило царящее в его душе смятение. Его отношение к Кэрол менялось, и, хотя ей все еще удавалось разбудить в нем желание, это чувство тут же умирало, как только он покидал ее. Он всегда знал о ее недостатках, но сейчас они представали перед ним в гораздо более отчетливом свете; но более всего его стала раздражать ограниченность ее ума. Как банальны были беседы с ней: ее интересовали только тряпки, драгоценности и сплетни высшего общества, больше ничего.

Приблизительно таково было его расположение духа, когда он вернулся домой. Все было тихо, обитая зеленым сукном дверь, ведущая в комнаты, где обитала прислуга, была закрыта. Нигде не было заметно присутствия Джейн, но когда он прошел в библиотеку, то услышал, как наверху хлопнула дверь, а затем послышалось шуршание платья. Он вышел из библиотеки, поднял голову, и у него перехватило дыхание, когда он увидел прекрасную молодую женщину, спускающуюся по лестнице.

— Джейн. — Он даже не заметил, что проговорил ее имя вслух, но она вдруг споткнулась и схватилась за перила.

— Ты сегодня рано вернулся, Николас.

— Я устал.

Она спустилась вниз и помедлила на последней ступеньке; ему показалось, что никогда она не выглядела очаровательнее, в платье цвета голубого гиацинта, которое придавало ее коже переливчатое сияние жемчуга.

— Ты куда-то собралась?

— Да. Джон заедет за мной.

Николас подошел на шаг ближе. Он увидел мерцание ее глаз, недавно омытых слезами, но ему показалось, что они светятся в предвкушении удовольствия, и его переполнила такая ревность, что ему пришлось взять себя в руки, чтобы не приказать ей остаться.

Чувствуя его напряжение, Джейн поняла его по-своему.

«Он не может выносить даже моего присутствия», — в отчаянии подумала она и невольно поплотнее закуталась в белую меховую накидку.

Истолковав ее движение как намерение удалиться, Николас почувствовал непреодолимое желание выговориться — Джейн умна и знает его лучше, чем кто-либо другой, может, даже лучше, чем он сам. Возможно, если ему удастся рассказать ей о своих чувствах, она сможет помочь ему.

— Джейн, я хочу кое-что… — Он остановился, так как прозвенел звонок, и в ответ на его настойчивый призыв из-за зеленой двери появился Девонс.

— Да? — подбодрила Джейн мужа. — Ты говорил…

— Не важно, — насупился он. — Мастерс приехал, я не хочу тебя задерживать.

Не оглядываясь, он прошел в библиотеку; но еще долго после ее отъезда мерил шагами комнату, с трудом осознавая открывшуюся перед ним ошеломляющую истину. Ему больше не о чем было размышлять. Чувства, которые охватили его, когда Джейн ушла с другим мужчиной, все поставили на свои места. Его ревность была вызвана не гордостью, но почти таким же первобытным чувством: желанием мужчины, чтобы женщина, которую он любил, принадлежала только ему.

Да, он любил Джейн.

Он удивлялся тому, что не понял этого раньше. Как он мог влюбиться в Кэрол, когда всегда рядом была Джейн? Или же это авария так повлияла на его эмоциональную стабильность, что он был почти готов разделить свою жизнь с девушкой, которая так много требовала от него? Джейн, безусловно, тоже будет требовать все лучшее. Но не богатства и не положения в обществе, ее интересуют прежде всего его мысли и идеалы. Но даже теперь, когда он признался себе в своих чувствах, он не видел быстрого и счастливого разрешения всех проблем. Как заставить Джейн поверить ему, что он действительно любит ее? После его глупого и безрассудного увлечения Кэрол потребуется нечто большее, чем просто слова, чтобы заставить Джейн поверить, что слово «любовь» не утратило для него смысла!

Только за кофе Джейн призналась Джону, что ждет ребенка. Сначала ей показалось, что он не расслышал, что она сказала, так как он не пошевелился и не произнес ни слова; но когда она попыталась повторить сказанное, он пробормотал проклятие, а сигарета, которую он хотел прикурить, смятая, упала на стол.

— Николас уже знает? — спросил он.

Она покачала головой.

— Не говори ему! Поедем со мной, Джейн. Позволь мне позаботиться о тебе, позволь мне позаботиться о вас обоих! Как только ты получишь развод, мы поженимся, и я официально усыновлю ребенка.

— Я не могу. Это будет несправедливо ни по отношению к ребенку, ни по отношению к тебе. В любом случае Николас имеет право решить, как ему поступить.

— Он может обвинить тебя! Может заподозрить в этом ловушку, чтобы удержать его. Ты подумала об этом?

— Я обо всем подумала, — с горечью сказала она, — я так много думала, что у меня больше нет сил думать. — Она судорожно вздохнула и отодвинула стул. — Не возражаешь, если я поеду домой?

— Конечно нет. — Он тут же попросил счет, и до тех пор, пока его машина не остановилась перед ее домом, они говорили только на общие темы.

Со вздохом она вошла в холл и устало поднялась к себе в комнату. Выскользнув из вечернего платья и надев прозрачный пеньюар и белье, села перед туалетным столиком и стала вытаскивать шпильки из волос. Вдруг позади себя она услышала легкий шорох, дверь, соединяющая ее комнату с комнатой Николаса, открылась, она обернулась и с удивлением увидела в дверях мужа.

— Я ждал тебя, — сказал он.

— Какая-то особенная причина?

— Не кажется ли тебе, что ты слишком часто встречаешься с Мастерсом?

— Сегодня я первый раз вышла с ним, с тех пор как вернулась домой. — Ее голос был холоден. — И вообще, мы уже обсуждали это.

— То, что вы оказались в Париже в одно и то же время, было просто совпадением, не так ли?

— Жизнь полна совпадений.

— Но это такое совпадение, которое мне не по душе. Должен сказать, что мне не нравится, что твое имя на устах каждого сплетника в этом городе.

— Мое имя? — вспыхнула она. — Что же тогда сказать про тебя? Тебе не кажется, что уже все в курсе, что ты проводишь с Кэрол все вечера? Что уже заключаются пари, как долго продержится наш брак? Но нет, в тот единственный раз, когда я выхожу с другим мужчиной, ты врываешься с криками, подобно упрямому мальчишке, который хочет съесть свое пирожное дважды! — Она повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо, ее глаза сверкали. — Это не поможет, Николас. Каков соус для гусака, таков и для гусыни, и если ты думаешь, что все вечера я буду сидеть дома…

Остальные слова замерли на ее губах, она качнулась и закрыла лицо руками. Комната закружилась у нее перед глазами, ей показалось, что люстра падает прямо на нее. Она протянула руки, чтобы схватиться за стул, но Николас подхватил ее. Он понес Джейн к кровати и бережно положил. Даже при тусклом освещении было заметно, как она бледна, он никогда раньше не замечал, как она исхудала. Но ведь она почти ничего не ела, всегда только ковырялась в тарелке, с таким видом, как будто сам вид еды вызывает у нее отвращение. Он нежно растирал ее ледяные руки, поглядывая тем временем на телефон, раздумывая, стоит ли звонить доктору. Но постепенно кровь приливала к ее лицу, и, хотя она все еще лежала неподвижно, ее дыхание стало более глубоким.