Пегги Уэбб - Шалунья из Салтильо

Какой-то грузовик обогнал ее, обдав гравием и пылью. Кейт свернула с дороги, вытерла пыль с лица. Снова крутя педали, она увидела впереди облако пыли, которое двигалось на нее.

«Это несется какая-то машина. Должно быть кто-то спешит», — отметила Кейт про себя. Но не свернула, потому что тоже очень спешила.

Кейт встретила этого несущегося дьявола на обочине дороги. В облаке пыли она узнала машину Бена. Скрипнули тормоза, дверь машины со стуком открылась, а красный велосипед упал на землю.

Кейт бросилась к Бену, обняла его.

— Бен… Бен… — повторяя его имя снова и снова, она пылкими поцелуями осыпала его лицо.

— Я по тебе очень соскучилась.

Бен прильнул к ней.

— Я думал, ты никогда не решишь, Кэти. — Его губы блуждали по ее лицу, вспоминая знакомые любимые черты.

— Это все твои подарки, Бен. — И это были последние ее слова.

Из канавы выпрыгнула жаба, но ничего интересного не увидев, кроме двух слившихся в единое целое людей, прыгнула назад в канаву.

Змея, переползавшая дорогу, незаметно проскользнула у ног Бена. Пара пересмешников прекратили щебет и долго глазели на них с дикой вишни. Но этой обнимающейся парочке было не до них, и птицы опять принялись петь.

А Кейт и Бен ни на что не обращали внимания. Ритуал любви, который они исполняли языками был единственным, к чему было приковано их внимание.

Они наслаждались друг другом, наверстывая упущенное, при этом извиняясь, давая обещания любви на будущее. Эти узы были слишком сладки. И когда бремя страсти стало совсем невыносимым, Бен отпустил Кейт. Он посмотрел в ее лицо и сказал:

— Если мы не прекратим это сейчас, я изнасилую будущего мэра прямо на дороге.

— Мне наплевать. Сделай это, Бен.

Он засмеялся.

— Я предпочел бы для этого домашнюю обстановку.

— Садись в машину, Кейт, пока я не передумал.

Он положил велосипед в машину и залез следом. Кейт свернулась калачиком в кожаном кресле. Дорога длилась десять минут, или десять часов, или десять дней, она не знала. Она вся была поглощена Беном. Все, что помнила — это внезапно появившийся дом, спальня и забвение.

В этом мире ничего не существовало, кроме их двоих и любви. Кейт переполняло пламя огня, краски радуг и музыка. Бен целовал ее всю, губами касаясь даже ее пят. Это навсегда врезалось в память. Забыв обо всем, они безумно, исступленно занимались любовью.

Кровать была их вселенной, а они — господствующими монархами. Ничто не происходило помимо их воли. В любви они были щедры, изобретательны и находчивы. Их вселенная расширилась так, что могла поглотить все чудеса света.

И когда они лежали на пыльных простынях, не нужно было никаких слов. Все уже сказано. Их души наполнились тишиной.

Тиканье часов, стоящих рядом, вернуло их в реальный мир.

— Кэти?

— Гм?..

— Когда?

— Что когда?

— Когда ты выйдешь за меня замуж?

— После выборов.

— Мы со священником будем ждать тебя возле избирательных урн.

— Ты сошел с ума, — она улыбнулась. — Но мне это нравится.

Она убрала волосы с его лба.

— Что скажешь о рождественской помолвке?

— А где все это время будут жить новобрачные? В каком-нибудь уединенном местечке?

Они вместе рассмеялись, затем Бен серьезно сказал:

— Нам нужно поговорить о моей кампании на пост губернатора.

— Я знаю.

— Мне нужно знать, что ты думаешь, Кейт. И хочу, чтобы наши отношения были честными и открытыми.

Она широко раскрыла глаза.

— Знаешь, в моей жизни есть такая особенность — ложь. Ох. Не знаю, помогут ли мне эти «охи» быть честной!

Он игриво шлепнул Кейт по бедру.

— Я научу тебя честности.

Бен перевернул ее на спину и стал нежно целовать. Игривость исчезла, их серьезный разговор уступил страсти. Позже они вспомнили о нем.

— О чем мы говорили?

— Я не знаю.

— Такова любовь. ОНА правит всем.

Кейт положила голову на плечо Бена.

— Здесь мне лучше думается.

— В любое время к твоим услугам.

— Спасибо.

Пальцы их рук переплелись, Кейт подняла его руку к своим губам.

— Я вспомнила. Речь шла о твоей кампании.

— Да.

— Я поддерживаю тебя, Бен.

— Ты в этом уверена?

— Да. За последние несколько дней я заглянула в себя, и мне не понравилось, что я там увидела. Я была импульсивной и эгоистичной. — Кейт приподнялась.

— И я хочу, чтобы у нас была любовь, которая допускает свободу, независимое положение в обществе, даже если из-за этого нам придется жить в разных городах.

Он улыбнулся.

— Ты уже заявляешь, что я буду губернатором.

— Конечно.

— Мы сейчас пойдем к мосту, сейчас у меня другое на уме!

— Как, например, что?

— Рыбалка. — Бен наклонился и обнял Кейт.

— Лжец.

Кампания Бена набирала ход, а кампания Кейт шла на убыль. Хоть у нее и не было больше противника на этот пост, она по-прежнему выступала с речами. Ей хотелось, чтобы все избиратели знали, как она серьезно относится к работе мэра. Бена и Кейт подхватил водоворот дел, но они находили время друг для друга. Их встречи были особенно изысканны из-за того, что они были редкими.

День выборов пришелся на конец лета. Это был один из самых жарких дней, который только помнили в Салтильо. В этот день люди не хотели даже выходить из дома, но все же они пришли голосовать. Обмахиваясь веерами, смеясь, избиратели Салтильо шли толпами, чтобы выбрать на пост мэра Кейт Мидленд. У нее не было соперника, но они хотели, чтобы она видела, как люди поддерживают ее.

Это лето многое изменило в Салтильо: девочка играла в футбольной команде, а ее мать баллотировалась на пост мэра. Эта маленькая разбойница из Билокси, умело используя юмор, а также скандальную тактику и умение выступать, отстаивала положение женщин. Она разбивала барьеры неравноправия полов и представление о роли женщины. Ее полюбили все. Искренняя, энергичная, она сохранила очарование и женственность.

Даже у Коры Ли Брэдли оттаяло сердце. Случилось так, что Мирта и Кора Ли Брэдли оказались у избирательных урн в одно и то же время. Мирта запоминала каждое слово, чтобы потом все рассказать Кейт.

— Я всегда говорила, что Кейт Мидленд будет прекрасным мэром! — сказала она Моди Эскот.

— Ты, конечно, одурачила меня. Мне казалось, что ты называла ее скандалисткой, — не без удовлетворения отвечала Моди. Ей хотелось дать Коре Ли взбучку.

— Есть скандалисты, а есть нарушители спокойствия. Все дело в том, что надо понимать разницу.

— Мне кажется, что это одно и то же.

— Это только говорит о том, что знаете вы, Моди Эскот. Нужно, чтобы каждая женщина понимала разницу.