Марта Брюсфорд - Грезы наяву

Сидни осторожно приподнял ее, поддерживая за спину. Она была легкой как перышко. Он поцеловал ее в щеку и был вознагражден – она открыла глаза.

Джесси слабо улыбнулась.

– Я в раю?

– Что, моя милая?

– Я умерла, – пробормотала она – Я в раю.

– Нет, ты не умерла.

– Знаешь, в этой жизни я не могу любить тебя, но мою любовь уничтожить нельзя. – Она сосредоточенно произносила каждое слово тихим и хриплым голосом.

– Ты не умерла, глупышка, – сказал Сидни с мягкой настойчивостью. – Ты можешь любить меня в этой жизни – каждый день, каждый час, каждый миг. Мы имеем на это право.

Джесси посмотрела на него в замешательстве.

– Сидни?

– Да, это я.

– Сидни, у меня болит голова. Просто раскалывается.

– Ладно, ладно, любовь моя, я потом посмотрю. – Сейчас ему необходимо предупредить других, что он нашел ее. Но Джесси вцепилась в него с удивительной силой.

– Никогда не позволяй мне уезжать, Сидни. Не оставляй меня.

– Я не оставлю, – заверил он ее.

Девушка закрыла глаза.

Однако это обещание, с грустью подумал Сидни, ему придется нарушить. Он подошел к своей лошади и взял винтовку. Затем три раза выстрелил в воздух.

Потом он взял флягу с водой и, смочив носовой платок, прикоснулся им к сухим губам Джесси, вытирая с них кровь.

– Не покидай меня, – прошептал Сидни, когда он сделал все, что мог сделать. Он мягко обнял девушку. – Никогда не покидай меня.

Через минуту над ними заурчал, приземляясь, вертолет. Оттуда вышел Чарльз. Сидни с величайшей осторожностью посадил Джесси в машину. Затем он отступил, чувствуя, что его сердце разбивается на тысячу мелких осколков.

– Вы полетите с ней. Пилот отвезет вас прямо в больницу, в Калгари, – прокричал Чарльз. – Я присмотрю за вашей лошадью.

Сидни изумленно взглянул на своего босса, а затем благодарно улыбнулся. Впервые он увидел некоторые признаки того, что когда Чарльз повзрослеет, то будет прекрасным человеком. Он крепко пожал ему руку и забрался в вертолет.

Цветы, цветы. Кругом одни цветы. Красные, желтые, всех цветов радуги.

– Джесси?

Она повернула голову и почувствовала, как слезы застилают ей глаза.

– Сидни, – прошептала она, вглядываясь в его лицо: оно было серым от изнеможения.

Он протянул руку и взял ее ладонь.

– Я упала с лошади, да?

– Да, седло соскользнуло.

– Вероятно, я не застегнула его справа вверху. Постоянно забываю это сделать. Ты думаешь, что я неумеха?

– Нет, нет, что ты.

– Чарльз снова отрывает гостевое ранчо?

– Боже упаси!

– Где мы?

– В Предгорном госпитале. В Калгари.

– А я думала, что в твоей постели, – протянула она с разочарованием. – Или мне нужно приглашение?

Он улыбнулся, убирая непослушные пряди с ее лица.

– Ты напрашиваешься?

– Ну, я всегда надеялась… может быть… ты пригласишь меня к себе.

– Это правда? Дай мне посмотреть в твои глаза. Отлично. Зрачки расширены одинаково.

– Какой ты гадкий! Я думала, ты хочешь посмотреть в мои глаза не за этим.

– В другой раз, – заверил ее Сидни.

– Почему ты здесь?

– Потому что я обещал, что никогда не покину тебя.

– Как благородно с твоей стороны, – прошептала она, закрывая глаза.

– Джесси?

– Мм?

– Я здесь, потому что я люблю тебя.

Девушка что-то пробормотала. Он не расслышал, но похоже, что она произнесла: «О Боже».

Когда Джесси проснулась, ей показалось, что цветов стало больше. Сидни ушел.

Конечно, он ушел, подумала девушка. Он, наверное, никогда и не был здесь. Ее воображение сыграло с ней какую-то злую шутку. Кажется, от этого удара по голове сломалась ее «думающая» кнопка, потому что память говорила ей, что Сидни нашел ее и поднял на руки, говоря ей восхитительные слова о своей любви и о том, что теперь они всегда будут вместе. Ее рассудок хотел, чтобы она поверила, будто бы Сидни сидел на этом стуле и говорил, что любил ее. Ну да, это такая же правда, как и то, что медсестра, находящаяся в больничной палате, – ее тетушка Полли, которая умерла пятнадцать лет назад.

Джесси медленно привстала. Чувствуя себя восьмидесятилетней старухой, она пошла в ванную, а затем прошаркала обратно в палату и стала рассматривать карточки на букетах.

Чарльз. Роб. Джо. Том. Эд. Анджела. Берт. Гости, приезжавшие в это лето на ранчо. Ее коллеги по школе в Верноне. Служащие Анпетью Лодж. Даже Джек прислал ей цветы.

Сколько любви вокруг! Но Джесси чувствовала себя разочарованной и неудовлетворенной – сейчас она нуждалась в любви только одного человека.

– Ты вернешься в постель сию же минуту или будешь иметь дело со мной.

Девушка медленно повернулась.

Сидни стоял в дверном проеме, на этот раз без шляпы, его черные волнистые волосы блестели. Он выглядел таким восхитительно возбуждающим. Он был небрит, и Джесси вспомнила, как его усы покалывали ее кожу. Она улыбнулась, заметив, что он был одет в белый халат врача.

– Сидни…

– Марш в постель!

– Почему ты одет…

– Сейчас же!

Джесси скользнула под одеяло.

– Итак, теперь ты собираешься стать хирургом?

Сидни быстро взглянул на свой халат, как будто его рассердило то, что это привлекло ее внимание.

– Одна медсестра дала мне его. Думаю, она пыталась тем самым намекнуть, что мне пора бы переодеться – я не слишком хорошо пахну.

– Сколько времени ты здесь?

– Три дня. – Он отодвинулся от кровати.

– Ты пахнешь восхитительно, – неожиданно вырвалось у нее. Джесси почувствовала, что румянец разливается по ее щекам. – Почему? Почему ты здесь?

– Потому что я благородный человек, – криво усмехнулся Сидни. Он опустился на край кровати и взял ее руки в свои.

Благородный? Она надеялась услышать отнюдь не этот ответ. Его сильные руки крепко сжимали ее ладони.

– Какие прекрасные цветы, – сказала Джесси, каждой клеточкой своего тела ощущая его близость. Она не знала, что ей следует говорить или делать. Только в одном она была уверена: она не отпустит этого мужчину, пока он сам не оттолкнет ее.

– Да, – сказал он, глядя на нее.

Джесси залилась ярким румянцем.

– Представь себе, даже Эд потратил свои с трудом заработанные деньги, чтобы купить для меня цветы. Четыре недели назад он бы не сделал этого.

– Я сказал ему, что если он захочет, то может остаться на ранчо до конца лета, несмотря на то что гостей там больше не будет. Ты знала об этом?

– Нет, я не знала.

– А знаешь, что он ответил?

Джесси покачала головой.

– Что?

– Он говорит, что соскучился по маме, сказал, что смерть отца заставила его бояться быть любимым и любить самому. Он хотел, чтобы все его ненавидели, а не любили, и думал, что так ему будет легче.