Карла Кэссиди - Всего лишь миг

– Пошли в дом, надеюсь, у тебя найдется для меня чашечка кофе, раз уж ты так мною довольна, – сказал Клиф, когда мать наконец отпустила его.

– Думаю, что найдется. – Мать улыбнулась ему, и рука об руку они вошли в дом.

Там все выглядело почти так же, как три года назад, когда они с Кэтрин приезжали сюда на выходные. Клиф подошел к окну, где на деревянной подставке стоял горшок с густой зеленью, протянул руку и притронулся к темно-пурпурному цветку африканской фиалки. Кэтрин привезла ее в подарок матери, когда они были тут в последний раз.

– Никогда не видела растения, которое бы так щедро цвело, – сказала мать. – Удивительно, что Кэтрин, сама такая нетерпеливая и эгоистичная, выбрала этот цветок.

Клиф кивнул. Да, Кэтрин была эгоистична и нетерпелива… у нее не хватало терпения дожидаться его в те долгие часы, что он был на работе, она требовала, чтобы он больше времени проводил с ней. Мать предупреждала его, что Кэтрин неподходящая жена для полицейского, но Клиф и слушать ничего не хотел. Он был ослеплен красотой Кэтрин, был вне себя от радости, что она его любит.

– Знаешь, ты с самого начала была права, – заметил Клиф. – Ты предупреждала меня, а я не желал ничего слушать. – Клиф повернулся к матери и улыбнулся.

Мать пожала плечами.

– При разводе нет правых и неправых. Есть только боль. – Глаза матери потемнели от сострадания.

Клиф обнял ее за плечи.

– Моя боль прошла. А недавно я заметил, что жизнь продолжается.

– Да, жизнь продолжается. – Мать ласково улыбнулась и повела его в кухню. – И кофе готов.

– А где Джо? Обычно он дома по вечерам.

– Но не в это время года. Скоро зима, и он по уши занят подготовкой к отопительному сезону. Осенью я его почти не вижу. – Она протянула через стол руку и дотронулась до руки сына. – Джо будет очень рад тебе, Клиф. Он так по тебе скучал. Ему очень хотелось тебя видеть.

– А мне не меньше хотелось видеть его. – И это было истинной правдой. С тех пор как пять лет назад его мать вышла замуж за Джо Форрестера, между ним и Клифом установилось понимание, какое редко бывает между мужчинами. Джо был спокойный, методичный, он ценил свою жену, свою работу и – изредка – кружку пива во время футбола в воскресный поддень. Но больше всего, пожалуй, Клифу нравилось в нем то, что он не скрывал любви к его «ма».

Клиф посмотрел на мать беспристрастным взором. За те пять лет, что прожила с Джо, она, казалось, помолодела. Конечно, в ее темных волосах стало больше седины, лоб незаметно прорезали морщинки – однако же все в ней дышало молодостью и счастьем. Может быть, это результат любви? Может быть, именно любовь придает блеск глазам и сияние лицу? Не читал ли он где-то, что супружеские пары живут дольше, чем одинокие люди?

Почему же тогда, думая об Эди и своей любви к ней, он чувствовал себя стариком?

– Ты счастлива, верно? – внезапно спросил Клиф.

– Было бы грешно с этим спорить, чувствуя себя такой счастливой, как сейчас, – ответила мать и отхлебнула кофе. – Вот если бы ты задал мне этот вопрос вчера, ответ был бы немного иной.

– Почему?

– Вчера в моей жизни кого-то недоставало, и этот кто-то – мой сын.

На этот раз Клиф потянулся через стол к матери и дотронулся до ее руки.

– Почему мы разошлись, ма? Почему допустили, чтобы расстояние между нами стало таким длинным? Что с нами случилось?

Анна Форрестер вздохнула.

– Ах, голубчик, ты не представляешь, сколько раз за два года я задавала себе этот вопрос. – Она задумчиво посмотрела на сына. – Когда Кэтрин ушла, ты был в таком отчаянии, в таком беспросветном мраке – ты не желал расстаться со своим горем, не желал обратиться за помощью к тем, кто тебя любит. Мы отступились, решили, что самое лучшее – дать тебе время побыть наедине с собой. Но оказалось, что время только усилило твое горе и ожесточило тебя. Когда я тебе звонила, я слышала это в твоем голосе, и мне было очень тяжело. Легче было совсем не звонить. – Она похлопала его по руке. – Я надеялась, что наступит время и ты вернешься к нам. Я не знаю, что помогло тебе наконец найти душевный покой, но я благодарна за то, что ты к нам вернулся.

Эди… Эди помогла мне найти душевный покой, хотел он сказать и… не сказал. Что толку говорить матери про Эди? Он ведь отвернулся от нее, не впустил ее в свою жизнь, так о чем же говорить? К чему говорить о женщине, чьи глаза – зеркало ее души, а в зеркале отражается любовь к нему, любовь, приводящая его в смятение, мало того – вызывающая страх.

– Анна, я пришел. – Слова сопровождались стуком двери. Со вздохом облегчения Клиф отвлекся от мыслей об Эди и встал из-за стола, чтобы поздороваться с отчимом.

Клиф сидел на качелях на заднем дворе. Он пробыл в Сент-Луисе уже три дня, и Эди по-прежнему заполняла его мысли, как и в первый день, когда он ехал сюда из Канзас-Сити.

Когда он глядел на мать и Джо, видел, как они любят друг друга, как им хорошо вдвоем, какие между ними мир и согласие, он думал о том, что точно так могло бы быть у них с Эди, если бы он не оказался трусом. Сегодня, когда над головой ярко светило солнце и всюду были видны признаки наступающей зимы, его страх представлялся ему неоправданным. Неужели этот страх перед будущим настолько велик, чтобы пожертвовать из-за него любовью, которая ждала их с Эди? Клиф больше не был в этом уверен.

Мало того, он постепенно осознал, что, когда Кэтрин бросила его, его придавила не столько потеря жены, сколько потеря мечты о счастливой жизни вдвоем до конца своих дней. Клиф всегда считал, что будет женат один раз. Раз и навсегда. Кэтрин разбила эту мечту.

– Что ты тут делаешь один-одинешенек? – спросила, выходя из дверей, мать и подсела к нему на качели.

– О, просто размышляю о разных сложных вопросах. – Он улыбнулся собственным словам, припомнив, как у них с Эди был почти такой же разговор в тот день, когда она привела его к своему заветному камню. Тот самый день, когда бабушка упала с лестницы. Интересно, как она себя чувствует?.. И еще в этот день они с Эди были близки во второй раз…

– В чем дело, сын? Опять Кэтрин? – спросила мать, и он понял, что поморщился от боли при мысли об Эди.

– Нет, Кэтрин здесь ни при чем, – поспешно заверил Клиф. – Я наконец-то примирился с Кэтрин и разводом. Я встретил другую женщину. – Он обернулся и умоляюще взглянул на мать. – И я не знаю, что делать.

– Расскажи мне, – попросила мать.

Они сидели, тихонько покачиваясь, под теплыми лучами солнца, и Клиф рассказывал матери про Эди и бабушку. Начиная с того, как получил приказ вести наблюдение из их квартиры, и до того, как в день отъезда в Сент-Луис выпроводил Эди из дома. Он ничего не утаил, сказал о враждебности, которую вначале чувствовал к Эди, о неприязни, которая каким-то таинственным образом переросла в любовь.