Ронда Грей - О самом главном

— Тери, посмотри на меня.

— Нет, Билл, не могу.

Она и вправду не могла ничего видеть — слезы застилали глаза.

— Тери, я помню твою недавнюю ликующую фразу: ничто не заставит тебя сожалеть о содеянном. Ты забыла?

Ну что тут ответишь? Нет, она не забыла. Но недавнее стало прекрасным прошлым. Тревожило будущее.

Каким-то очень детским жестом Эстер тыльной стороной ладони попыталась вытереть слезы. Плач — ответ души на малую беду. А у нее настоящее горе. Едва ей стал так необходим этот человек, и вдруг — разлука. Навсегда? Она вдруг увидела подлинного Уильяма Картера — не плейбоя с журнальной обложки, а мужчину, чувствующего особую ответственность за доверившуюся ему женщину. Куда как просто было ему наобещать всего чего угодно. Но ведь нет, он трезво оценивает свои силы, возможности. Обижая нерешительностью минуты, бережет от горького разочарования в будущем. Его выбор должен созреть и уж если будет сделан, то навсегда. Да, он такой — красавец-мужчина, удачливый бизнесмен, джентльмен по сути… Стоит возблагодарить судьбу, соединившую с таким человеком, пусть ненадолго…

— Господи, Билл, мне надо было бы обо всем догадаться раньше. Ведь не я, а ты решил не переходить определенных границ в наших отношениях. Я видела, чего тебе это стоило… В тот первый наш вечер ты решил, что я излишне горда и пресыщенна. Уверена, подтверди я в дальнейшем твою ошибочную догадку, и мне, и тебе было бы сейчас проще. Я бы не строила планов на будущее, ты бы не имел никаких моральных препятствий, чтобы с достоинством удалиться навсегда.

— Тери, и тебя бы устроил подобный вариант?

— Ту, выдуманную тобой, да, устроил бы, а меня настоящую… Нет, мне хотелось бы думать, что наша предельная близость — повод… надеяться. Не знаю, может, было бы лучше, если бы тогда до всего, что произошло, ты бы оставил меня в покое. Одну.

— Оставить тебя такой, как ты была… до? — переспросил Уильям Картер. — С невостребованным подвенечным платьем и воспаленным воображением? С уверенностью в том, что вся жизнь заключается в работе и самоограничении? С презрением ко всем мужчинам, потому что двое из них оказались типичными эгоистами. Я имею в виду твоего отца и Патрика. Оставить тебя в неведении, что ты можешь достичь в жизни гораздо большего, чем они предполагали? Не знающую, сколько в тебе заложено нежности, темперамента, чувства свободы… и многого другого, что женщине либо дано, либо нет. А тебе дано!

— Не вижу пока счастливца, которому подобное богатство пригодилось бы…

Уильям усмехнулся.

— В один прекрасный день все может измениться.

Эстер закинула голову и тихо с закрытыми глазами произнесла:

— Вчера вечером ты мне сказал: ты уникальна и никогда никому не позволяй говорить о себе другое. А я со всей этой хваленой уникальностью скоро уеду домой, увозя с собой новые комплексы и…

— Послушай, — перебил ее Уильям, — кто-то из нас недопонимает ситуацию. Дело совсем не в том, что ты недостаточно хороша для меня. Совсем наоборот!

— Я понимаю одно. — Эстер пожала плечами. — Как бы ни объяснялась ситуация, я не могу принять ее спокойно. Дело осложнилось тем, что за эти несколько дней, черт бы их побрал, я… я ухитрилась полюбить тебя!

Он долго осмысливал услышанное, а потом сказал, не без труда подбирая слова, чтобы менее болезненно для нее выразить мысли:

— На сегодня это, может быть, так и есть. Но допусти, что где-то на свете живет человек, который подходит тебе гораздо больше, нежели я. А теперь скажи мне, что ты теперь собираешься делать?

— Делать? Сейчас? Возвращусь к Коллинзу… О черт! — Из глаз Эстер снова непроизвольно хлынули слезы. — Послушай, а почему бы тебе не ввести в эту новую холдинговую компанию своего собственного бухгалтера? Это лучший профессиональный совет, который я могу тебе дать. С ним согласился бы и Джон Коллинз. Отчасти потому, что тогда наша достославная контора не утратила бы контроля над всеми твоими компаниями.

— Я никогда не пойду на это из-за тебя, Эстер. Кстати, ты не могла бы оказать мне одну любезность?

Она удивленно вскинула брови.

— Какую именно?

— Ни от кого, в том числе и от меня, не принимать второсортные предложения.

— Я… — она попыталась сквозь слезы улыбнуться, — постараюсь. А ты мог бы сделать в свою очередь одолжение мне?

Картер угрюмо уставился на нее.

— Не прерывай поисков, которые ты вел все последние годы. Ведь где-то должна быть та единственная, предназначенная тебе!

Уильям стиснул зубы и закрыл глаза. Потом коснулся ее волос и тут же нервным движением отдернул руку. Натянуто улыбнувшись, пообещал:

— Я постараюсь!

— Тут столько всего накопилось, что просто не знаю, с чего начать.

Линн примостилась как обычно на краешке стола.

— Почти каждый день звонила Рут Эванс. Звонили также… — Линн стала перечислять длинный список имен. — Звонил еще один тип, мисс Олдфилд, причем по два раза в день названивал, все печенки проел… Честно говоря, просто не знаю, кем мне следует себя считать в данной ситуации — исполнительной секретаршей или вашей наперсницей?

— Линн, у меня нет времени на выслушивания сумбурных соображений. Скажите, кто звонил?

— Ваш бывший… — медленно выговорила Линн.

Колени Эстер подкосились.

— О!

— Вот то-то и оно!

— Что вы ему сказали?

— Что вас нет в городе. И больше ни слова. Я не обязана докладывать посторонним людям о всех перемещениях моей начальницы.

— Ну и?..

— Но одному человеку я все-таки открыла секрет. Вернее, она сама хитро выудила из меня необходимые сведения.

— Надеюсь, это не была Рут Эванс?

— Увы, это была именно она. Простите меня! Справиться с ее напором было выше моих сил. Она ведь и бетонную стенку лбом прошибет.

— Ну все, теперь весь город будет в курсе моих личных дел, — вздохнула Эстер.

— Мисс Эванс поклялась, что ни одна живая душа от нее ничего не узнает. А что, разве случилось что-то такое, чего вам следует стыдиться? — Линн задала свой провокационный вопрос с абсолютно невинными видом.

— Нет, ничего такого не случилось.

— Судя по всему, вам удалось погреться на солнышке.

— О да, чего-чего, а солнца там было в достатке, — согласилась начальница. — Впрочем, и дождь тоже шел…

— С другой стороны, вы выглядите немного усталой. Как он там себя вел, этот мистер Уильям Картер? Прилично?

Эстер многозначительно усмехнулась.

— Да, вполне.

— Мисс Олдфилд, я улавливаю иронию в вашем ответе.

— Линн, — Эстер посмотрела на нее одновременно осторожно и устало, — пожалуйста, оставьте меня одну. Мне надо сделать несколько важных звонков.