Фрида Митчелл - Огни страстей

— А как насчет случайных жертв, невинных людей? — взорвался Винсент. — Или в общем сценарии им отводится роль статистов?

— Но такое случается…

— Не случится, если я смогу это предотвратить. Теперь, Нора, я живу так, как считаю нужным. Никаких пышных слов, никаких лишних эмоций, только голые неприкрытые факты. Я знаю, кто я, женщины знают, какое место отводится им, так что ошибки исключены. Вы хотели правды — что ж, извольте.

Ей не удалось достучаться до его души.

Нора посмотрела на Винсента. Холодное суровое лицо, но как же она его любит. А что, если бы он не был красив, богат и влиятелен, не обладал такой властью? Могла бы она рассчитывать на его взаимность? Этого ей никогда не узнать. Рассказ Винсента вдребезги разбил все ее представления о нем и, что еще страшнее, начисто уничтожил ее инстинкт самосохранения. Почему-то собственные чувства вдруг утратили для нее первостепенную важность.

— Да, я действительно с некоторых пор очень ценю правду, — медленно ответила она, тщательно подбирая слова. — После истории с Брайаном мне стало ясно, что в отношениях между мужчиной и женщиной главное — честность. Хотите знать правду? Я люблю вас, Винсент. Я поняла это уже некоторое время назад, только боялась признаться.

— Нет! — проскрежетал Винсент. — То, что вы называете любовью, на самом деле — физическое влечение. Это правда, Нора, между нами проскакивают искры, но это имеет отношение только к сексу.

— Неправда. — Нора сделала глубокий вдох, но ее голос не дрогнул. — Может быть, физическое влечение — часть того, что я чувствую, но только часть. Я люблю вас.

— Нора, вы неисправимый романтик и мечтатель. — Винсент тяжело вздохнул. — Сначала вы выдумали свою любовь к Брайану, а когда он вас предал и унизил, вы по-прежнему остались уязвимой. Я совершал в жизни немало поступков, которыми не могу гордиться, но пользоваться слабостью женщины — не в моих правилах. Я не скрываю, что хочу вас, но вы убедили себя, что я значу для вас больше, чем есть на самом деле. Это невозможно. У нас нет будущего. И когда-нибудь вы сами это поймете.

Ливень превратился в настоящий потоп. Струи воды громко стучали по крыше автомобиля. Погода настолько соответствовала внутреннему состоянию Норы, что это было бы даже забавно, не будь так грустно. Казалось, неведомый режиссер умело подбирает декорации под стать настроению героев. Только это была не пьеса, а реальная жизнь. Нора чувствовала, что безвозвратно теряет любимого мужчину, и ничего не могла с этим поделать.

В замкнутом пространстве автомобиля близость его тела волновала ее особенно остро. Нора почти осязаемо ощущала, как он напряжен. В облике Винсента не осталось ничего от обманчиво ленивой расслабленности хищника, он больше не казался отстраненным. Обнажив перед ней душу, он теперь злился на себя за это короткое проявление слабости.

Девушка тайком взглянула из-под опущенных ресниц на его замкнутое лицо, скользнув взглядом по сурово сжатым губам, высоким скулам и прищуренным глазам. Но она могла с таким же успехом разглядывать каменное изваяние: лицо Винсента было абсолютно непроницаемым. Мысль, что это окончательное прощание, что ей придется провести остаток жизни без Винсента, наполняла душу отчаянием и страхом. Как же так? Он ворвался в ее жизнь, перевернул все вверх дном, а теперь так просто возьмет и исчезнет? Не может быть, это слишком несправедливо.

Они подъехали к дому Норы. Винсент откинулся на спинку сиденья, не глядя на спутницу.

— Спасибо за откровенность, — тихо сказала девушка.

— Спокойной ночи, Нора.

Его голос звучал холодно, но Нора знала, что другого шанса у нее не будет. Она должна в последний раз попытаться найти брешь в его защите, может, тогда у нее хотя бы появится надежда не быть окончательно вычеркнутой из его жизни.

Нора подалась вперед и несмело поцеловала его в уголок рта, но Винсент не ответил.

Глупышка, неужели ты надеешься соблазнить мужчину, которого природа одарила фантастическим сексуальным магнетизмом? Мужчину, искушенного в любви, который мог быть и неотразимым, и холодным как лед — как сейчас?

— Винсент? — Нора придвинулась к нему так близко, что почувствовала тепло его дыхания. Она погладила его шею, зарылась пальцами в густые волосы. Винсент оставался неподвижным, не произнеся ни слова, но от ее прикосновения его тело чуть заметно содрогнулось, и это придало Норе храбрости продолжать. — Винсент, поцелуй меня, ну, пожалуйста.

— Не знаю, какую игру ты затеяла, но лучше прекрати ее прямо сейчас.

Винсент повернул голову, чтобы посмотреть в глаза Норе, и она, впервые проявив инициативу в их отношениях, стремительно прижалась к его рту своими горячими полураскрытыми губами.

На какое-то мгновение, показавшееся Норе вечностью, Винсент замер. Сердце ее билось так бешено, что зашумело в ушах. Но в следующий миг из груди Винсента вырвался низкий, почти животный стон, руки его словно против воли обвили ее плечи, а рот набросился на ее губы с жадностью голодного хищника, неистово, даже с какой-то яростью терзая их нежную податливую плоть.

Он хочет ее, хочет… Сознание, что Винсент не в состоянии противиться искушению и его желание оказалось сильнее железной воли, наполнило сердце Норы восторгом, еще более усилившим невыразимое наслаждение, рожденное его поцелуем.

В ее душе не осталось места инстинкту самосохранения. Нора чувствовала, что должна показать, как он ей необходим. Она с радостью примет все, что Винсент готов дать, пусть это продлится год, месяц или даже неделю… но в душе она сможет лелеять мечту стать для него чем-то большим, нежели молодое желанное тело. Он к ней неравнодушен. И пусть он не произносил ласковых слов, его поступки говорили сами за себя. Что ж, это уже начало. Любовь может прийти даже к такому человеку, как Винсент Пламмер.

Пальцы Норы запутались в темной гуще его волос. Губы Винсента стали более мягкими, язык нежно обвел контуры ее припухшего рта, и Нора застонала.

Руки Винсента проникли под ее блузку, скользнули вверх, обхватили нежные холмики грудей и стали ласкать розовые пики. Пальцы и губы Винсента вытворяли с ней такое, что Норе показалось: она умрет от наслаждения. И вдруг по его телу прошла волна дрожи, и Винсент замер.

— Это безумие, — прохрипел он сквозь стиснутые зубы и с силой оттолкнул от себя Нору. — Чистое безумие.

— Почему? — Голос девушки еще звенел от возбуждения. — Мы оба хотим друг друга, ты сам это говорил.

— Ты знаешь почему, Нора. Я не хочу причинять тебе страдания, — с видимым напряжением произнес он. — Ты не готова справиться с этой ситуацией.