Салли Лэннинг - Храм любви

Когда все кончилось, он сказал:

— Я возвращаюсь в Лондон. Завтра у меня насыщенный день, несколько деловых встреч… Но перед следующим уикендом я тебе позвоню.

В сумерках его глаза казались черными. Глядя в них, Грейс подумала о том, что впервые за все время не испытала удовлетворения. И не только в физическом смысле — ее сердце осталось пустым и холодным. И еще она испугалась. Изо всех сил стараясь не показать страха, который был настолько же силен, насколько и иррационален, Грейс сдержанно произнесла:

— Я могу как-то повлиять на твое решение?

— Нет. Я делаю все, что могу, — именно это я и пытаюсь тебе сказать, — с нотками раздражения ответил Нил.

Потом она стояла у окна, глядя вслед удаляющимся, мигающим в сумерках задним габаритным огням «мерседеса». Грейс до сих пор окружали впитавшиеся в ее собственную кожу запахи Нила, словно наяву она ощущала его прикосновения, слышала насыщенный страстью хрипловатый голос…

Она вымыла посуду, смела крошки со стола, а потом еще долго слонялась по дому, как неприкаянная. Было уже сильно заполночь, когда она наконец легла в постель.

Проснулась Грейс с первыми лучами солнца. Жуя банан, направилась в студию и встала перед стоящим на мольберте натянутым на рамку пустым холстом. Она долго рассматривала рабочее пространство, прежде чем взять первый тюбик и выдавить краску на палитру.

Зато потом Грейс работала весь день напролет. Если бы ее спросили, она не смогла бы дать определение чувствам и идеям, которые изображала. Лишь когда начали сгущаться сумерки, она сделала несколько завершающих мазков и отступила на пару шагов назад.

Картина была завершена. Пожалуй, это самое значительное мое произведение, подумала Грейс.

Действительно, полотно отличалось от прежних ее работ. Абстракция, но с узнаваемыми элементами, буйством красок и общим радостным настроением. В этой картине не было даже намека на прежние мрачные мотивы, долгие месяцы преследовавшие Грейс будто наваждение.

Она вымыла кисти, проверила, на всех ли тюбиках с краской завинчены крышечки, затем удалилась в спальню и без сил упала на кровать. Через минуту ее сморил глубокий, без сновидений, сон.

…Нил постучал, потом толкнул оказавшуюся незапертой дверь и снова постучал. Никакого ответа.

Разумеется, здесь, в деревне, Грейс чувствует себя в безопасности, но все же ей следовало бы соблюдать большую осторожность, особенно сейчас, когда солнце село и с каждой Минутой становится все темнее.

Войдя в дом, Нил заглянул на кухню, но там было пусто. Тогда он направился в спальню и увидел Грейс, лежащую поверх покрывала в стареньких домашних джинсах и просторной рубашке. Ее босые ступни пробудили в Ниле столько эмоций, что он поспешил отойти от спальни и двинулся в студию.

При виде стоящей на мольберте картины у него перехватило дыхание. «Восхитительно» — это было единственное определение, пришедшее ему на ум. Он застыл перед произведением Грейс, словно прислушиваясь к нему, впитывая радость всеми порами кожи — радость, которая почти пугала своей интенсивностью.

Но постепенно все эмоции вытеснило чувство неловкости. Я был прав, подумал Нил, продолжая разглядывать картину. Сейчас уже очевидно: Грейс влюбилась в меня. И следуя своей манере, отобразила это на холсте.

За спиной Нила зазвучали шаги босых ног. Он обернулся.

— Ты влюблена в меня. — Это прозвучало, как обвинение.

Грейс остановилась и убрала волосы с лица.

— Да, — сказал она, — влюблена.

Ее честность обескуражила Нила.

— Ведь я с самого начала предупреждал тебя против этого!

— Верно.

— Я говорил, что между нами лишь временные отношения, а о чем-то более серьезном не может быть и речи.

Грейс прищурилась.

— Почему ты так рассердился?

— Потому что ты давно уже знаешь обо всем, но мне не сказала ни слова! — процедил Нил сквозь зубы.

— Не давно, а всего лишь после того, как под дождем привела тебя в дом и мы уснули в обнимку.

— Просто тебе стало жаль меня, когда я рассказал историю своих родителей.

— Единственное чувство, которого я не испытываю к тебе, — это жалость! — возразила Грейс.

Нил помолчал, гневно глядя на нее.

— Все произошло слишком быстро, — произнес он, наконец. — Ты и я. Наш с тобой роман. Я уже ничего не понимаю. Ни того, что происходит между нами в постели, ни того, что вне ее. Ни с тобой, ни без тебя.

— Ты просто не позволяешь себе понять.

Логика Грейс разозлила Нила еще больше.

— Какое-то время я должен провести без тебя.

— Ты прекращаешь наши отношения? — сдавленно спросила она. — Странно, что меня это удивляет… Ведь я всегда знала, что рано или поздно все именно так и кончится.

— Ничего я не прекращаю! Просто мне необходима передышка.

— И ты нарочно приехал, чтобы сказать мне это?

Нил сам не знал, зачем приехал. Потому что после трудного дня хотел отдохнуть в саду Грейс? Или потому что в последнее время спокойнее всего чувствовал себя в ее постели?

— Неужели я должен объяснять каждое свое действие! Ну, надоело мне сегодня в городе, я взял и приехал сюда…

Побледнев, Грейс попятилась.

— Я бы хотела, чтобы рядом со мной был мужчина, у которого хватает мужества поделиться не только своим телом, но и чувствами.

— Каких чувств ты ожидаешь? Не забывай: сначала меня воспитывал Эрик, а потом улица.

— Чушь!

Неожиданно Нил шагнул вперед и крепко схватил Грейс за запястье.

— Как думаешь, соседи услышат, если ты закричишь? Или ближайший коттедж слишком далеко?

— Прекрати! — воскликнула она. — Я тебя не боюсь… мы уже говорили об этом. Не такой ты человек, чтобы поднять на меня руку!

— Откуда ты знаешь? — тихо произнес Нил. — Разве можно заглянуть в чужую душу?

Грейс с усилием выдернула руку.

— Хочешь запугать меня, чтобы я сама прогнала тебя? Тогда ты успокоишься и сможешь вести привычный образ жизни?

— Нет, я лишь прошу тебя не впадать в дешевую сентиментальность. По-моему, любовь — это бранное слово.

— Не смей принижать мои чувства! И не оскорбляй меня. Мне двадцать девять лет, и ты первый мужчина, в которого я влюбилась. Мои эмоции далеки от сантиментов. Это какое-то… первобытное чувство. И оно… настоящее.

— В таком случае, ты выбрала не того мужчину.

Грейс отступила на шаг, потирая запястье.

— Ты хочешь прожить бобылем до конца своих дней? Не имея жены, детей… никого, кто бы любил тебя? Думаешь, такой участи желала бы для тебя твоя мать?

— Только ее сюда не впутывай. Я даю задний ход, Грейс. Мне нужно побыть на некотором расстоянии от тебя и разобраться в том, что происходит.