Елена Кшанти - Блаженная несвобода

И Стеша впадала в отчаяние. Как остановить эту мануфактуру? Как сделать так, чтобы ее тело постоянно оставалось чистым и легким? Так, чтобы этот дурно пахнущий поток испражнений исчез, преобразился в нечто другое!

Ведь Тантра работает по принципу трансформации и преображения нечистого в совершенное и абсолютное.

Или она что-то не так понимает?

Да, она слышала, что святые древности могли даже экскременты превращать в нектар. Но она не могла это сделать…

42

Из открытого окна доносился душистый запах фанчпори и раткирани. Рохини с упоением вдыхала его и думала о Стивене.

Она понимала, что уже жаждала его, она очень хотела, чтобы его американские ладони ласково плыли по ее смуглой спине, чтобы он прикасался губами к ее шее и ласково кусал мочку уха. Девушка глубоко дышала, представляя, как, прижимаясь своими небольшими смуглыми грудями к его литой белой груди, гладит его, скользя и еле касаясь его такого красивого, словно выточенного искусным мастером, тела.

Рохини не могла спать всю ночь. Словно в бреду, она постоянно ощущала присутствие Стивена и снова и снова прижималась к его крепкому телу.

Наутро, измученная и дрожащая, она опять готовила ему завтрак и опять, смущаясь еще более, зашла к нему в комнату.

Он смотрел на нее внимательно и понимал, что еще немного, и он может потянуться к ее маленькой руке, схватить ее, притянуть к себе и скомкать в страстных объятиях. Но почему-то перед его глазами проплывало лицо Стеши, и его страсть, которую он начинал чувствовать к Рохини, становилась сразу какой-то ненастоящей. И он, сжимая что-то внутри, тоже старался не смотреть на Рохини. Но все же однажды, когда она, разливая чай, словно случайно прикоснулась к его руке, он не выдержал и, отставив поднос в сторону, притянул ее к себе. Жаркое индийское тело на миг обожгло, волна блаженства затопила до основания, но Рохини, прильнув к нему, тут же оттолкнулась и стремглав помчалась к порогу.

Он тоже уже не мог спать, и казалось, что все его силы сопротивления иссякли. Еще не много — и произойдет что-то страшное, недозволенное… И, встречая время от времени во дворе подозрительный взгляд Горова, он понимал, что переходит какие-то грани приличия, что надо прекратить думать о жарком теле Рохини, но ничего поделать не мог. Он слишком давно не имел женщины.

Однажды вечером он решил пойти в город и попытаться найти какую-нибудь местную проститутку или даже съездить в Дхарамсалу, которая считалась туристическим местом и где, по его сведениям, они точно были.

Он побрился, надел свежую одежду и, когда стало смеркаться, вышел на улицу. Боджнатх он толком не знал, но, дойдя до первой закусочной, решил попытать счастья.

Стивен долго объяснял закопченному индусу с невероятно большим животом, что ему нужно, пока тот наконец-то не понял и, расплывшись в сладенькой улыбочке, знаками показал, что все может устроить за некоторое вознаграждение. Стивен понимающе кивнул и остался ждать.

Не прошло и пятнадцати минут, как откуда-то вынырнул такой же подкопченный подросток и знаками показал следовать за ним. Они вышли на узенькую улицу и пошли между нескончаемой вереницы низеньких неказистых домов, пока не уткнулись в какую-то развалюху. Из нее пахнуло сыростью и плесенью. Уже от этого Стивену стало не по себе, но он пригнул голову и вошел внутрь через низкий проем двери. В полутемном помещении он увидел только одну кровать с замусоленным и давно не стиранным бельем, неопрятную женщину и двух детей, копошащихся прямо на грязном бетонном полу.

Стивен постоял немного в растерянности посредине комнаты, и, когда к нему подошла эта женщина, он, немного подавшись назад, сунул руку в карман и, достав из него бумажник, вынул сто рупий, дал их ей и решительно вышел вон.

Он стоял на пустынной улице, и какое-то странное чувство поруганности и унижения не покидало его. В дом возвращаться не хотелось, он спустился вниз по грязной улице с вонючей сточной канавой к берегу реки и сел на небольшой камень.

Река урчала и беззаботно несла свои воды вниз к ущелью. На небе уже высыпали звезды, трава после недавнего дождя пахла головокружительно приятно, воздух был свеж и напоен даже Стивеном уже осязаемой Гималайской энергией.

За спиной раздался шорох, и он резко оглянулся. На пригорке стояла Рохини. Стивен встал. Она тоже стояла и смотрела ему в лицо. Понимала ли она всю серьезность этой ситуации? Понимала ли она, что он бежит от нее?

— Зачем ты пришла? — спокойно спросил он.

— Не знаю, мне показалось, что ты потерялся, может быть, заблудился, и я пошла тебя искать.

— А если тебя хватятся твои родные?

— Я им сказала, что моя подруга заболела и ее надо проведать.

— Но это же ложь.

— Да, ложь.

— Так что ты хочешь?

Рохини молчала, она опустила глаза в землю и нервно теребила край легкой индийской шали.

Стивен вздохнул и отвернулся к реке.

— Что мне с тобой делать, девочка? Я помогу тебе, чем смогу, только сейчас нам не надо больше общаться, это опасно и для тебя, и для меня. Наверное, завтра я уеду. Потом свяжусь со своим другом и напишу тебе письмо. Хорошо?

Но она не отвечала, она стояла и беззвучно плакала. Казалось, что мир приоткрыл перед ней дверь, и теперь, показав ей другую жизнь, стремился эту дверь захлопнуть. Захлопнуть навсегда и оставить ее с совершенно чужими и недобрыми к ней людьми. Она не хотела каждый день доить коров, жарить овощи, стирать и убирать дом, выслушивая упреки свекрови и чувствуя нелюбовь мужа. Она хотела жить и творить, потому что она теперь знала наверняка, что в ее руках и душе есть то, что она может показать людям, но для этого ей нужна была Свобода.

Стивен подошел к ней и ласково обнял за плечи.

— Что с тобой? Не надо плакать, все будет хорошо…

Но она его перебила:

— Никогда не будет хорошо, пока я здесь. Забери меня с собой! Я не смогу здесь жить, я не выдержу, я умру! — уже почти кричала она, стуча своими маленькими кулачками в литую грудь Стивена. Потом стала спускаться к его ногам.

Но он поймал ее руку, поднял ее с колен и, притянув к себе, обнял.

— Ну что ты, Рохини? Ну будет тебе распаляться и плакать, — говорил он ей, вытирая ее слезы, — будет, девочка, все будет хорошо, уверяю тебя, — утешал он ее.

И Рохини все доверчивее и сильнее прижималась к его сильному телу. И казалось, что ее маленькое сердечко уже огорожено им, защищено от всего дурного.

— Может быть, достаточно? — раздался за спиной голос.

На фоне огней был четко обозначен силуэт высокого мужчины. На пригорке в двух шагах от них стоял Горов и держал в руках железную арматуру.