Кэтти Уильямс - Великое таинство любви
Мэтти поняла, что он не отстанет.
— Я не люблю Фрэнки, если это тебя беспокоит.
Губы Доминика стали помимо воли расползаться в улыбку облегчения. Он быстро отвернулся, чтобы Мэтти не заметила ее, затем снова посмотрел на нее.
— Конечно, нет, — с таким важным видом произнес он, что теперь уже Мэтти захотелось улыбнуться.
— Но это не означает, что я одобряю твое поведение… Впрочем, могу тебя понять. Мне не стоило приглашать его сюда. Это было глупо с моей стороны. — Мэтти прилегла поверх пухового одеяла, сердце ее было готово петь от радости.
— Это он не должен был приходить. Полагаю, он был убит известием, что ты ждешь от меня ребенка.
— Наоборот. Он был рад, тем более что и сам скоро станет отцом. — Мэтти запрокинула руки за голову и стала смотреть в потолок, но краем глаза все равно следила за реакцией Доминика. — Еще когда мы жили вместе, у него появилась девушка…
— Вот ублюдок! — выругался в сердцах Доминик. Он не представлял себе, как мужчина в здравом уме может завести интрижку на стороне, если ему выпало счастье иметь рядом такую женщину, как Мэтти. — А как ты восприняла эту новость? — Он присел на кровать рядом с ней.
— Ты хочешь спросить, не стало ли мне обидно, что он мне изменял? Нет. Жаль только, что у него не хватило мужества признаться в этом раньше. А сейчас я искренне рада, что у него кто-то есть, что он не цепляется за наши отношения.
— Правда? Ты уверена, Мэтти?
Мэтти приподнялась и села, облокотившись спиной о подушки, скрестила ноги и с улыбкой посмотрела на Доминика.
Ей надоела эта игра. Пусть она испугает его до смерти, но рискнет выложить карты на стол, потому что теперь точно знает, что Доминик испытывает к ней не просто физическое влечение. Она ему действительно нравится, иначе он никогда бы не признался, что ревнует. Кто знает, вдруг его нынешнее чувство перерастет в любовь? Вдруг чудеса все-таки случаются?
— Я хочу кое-что сказать тебе, Доминик. — Почувствовав, как напряглось его тело, увидев, как пристально он смотрит, Мэтти не совладала с голосом, и он дрогнул.
— Что? — От волнения Доминик произнес это хриплым шепотом.
— Когда мы встретились впервые… Когда ты стал преследовать меня… Нет, я не это хочу сказать…
— Не говори вообще ничего, — резко прервал ее Доминик, боясь услышать то, что ему не хочется слышать. — Просто… просто выходи за меня. Мы потом обо всем поговорим.
— Хорошо.
Повисшая тишина потрескивала электрическими разрядами. Но как только Доминик собрался прервать ее, Мэтти жестом остановила его.
— Я выйду за тебя замуж, Доминик, но не потому, что у меня нет выбора. Что бы ты ни говорил, мы можем иметь ребенка и не будучи женатыми. Нет, Доминик, я согласилась, потому что… — И тут ее решимость стала стремительно таять.
— Потому что…
— Потому что в любом браке, я уверена в этом, должна быть любовь, а я люблю тебя. Не знаю, когда и как это случилось, но тебе удалось сломать стену, которой я окружила себя, и я… влюбилась. Я очень сильно люблю тебя, Доминик, и моей любви хватит на двоих. И если моему сердцу суждено быть разбитым, что ж — так тому и быть. Я больше не могу бороться с собой. — Мэтти закрыла глаза и снова легла. Она почувствовала, как Доминик склонился над ней, но боялась открыть глаза и взглянуть на него. — Впрочем, я пойму тебя, если ты решишь пересмотреть свое предложение, — дрогнувшим голосом, не открывая глаз, добавила она.
— Повтори то, что ты сейчас сказала!
— Ты можешь пересмотреть свое предложение о браке…
— Я не об этом, — проникновенным голосом произнес Доминик.
Мэтти приоткрыла глаза и увидела, что он улыбается.
— Это не смешно, — с подозрением заметила она, боясь поверить тому, что подсказывало ей сердце.
— Нет, это смешно. Это очень смешно, потому что… — Доминик не мог сдержать идиотской улыбки, когда нежно коснулся пальцем ее щеки. — Потому что я отменил командировку и вернулся домой, чтобы сказать тебе то же самое.
Мэтти боялась, что ослышалась.
— Сказать что?.. Что ты любишь меня? Что любишь… или что я тебе просто сильно нравлюсь?
— Люблю, Мэтти. Люблю всем сердцем. — Он склонился и приник к ее губам в долгом, томительном поцелуе. — Я приехал в аэропорт и понял, что просто не могу сесть в самолет и уехать на четыре дня. Я боялся, что, вернувшись, не застану тебя и потеряю единственную женщину, с которой хочу прожить всю оставшуюся жизнь.
— Правда? — Она хотела, чтобы он продолжал говорить. Взяв в ладони его прекрасное, такое любимое лицо и заглянув в глаза, она притянула его к себе и повторила: — Это правда?
Доминик почти лежал на ней. Насмешливо изогнув бровь, он заметил:
— Не думаю, что тебе хочется слушать, как я дошел до жизни такой… — пробормотал он, покрывая легкими поцелуями ее лицо.
— Еще как хочется! Я так долго жила с уверенностью, что все, что тебе от меня надо, — мое тело…
— И оно тоже, скрывать не стану. — Доминик улыбнулся ей. — Довольна, да? Тебе нравится знать, что я в твоей власти?
Мэтти кивнула и лукаво улыбнулась.
— Взаимно. Потому что я тоже в твоей власти.
— Ну, это не секрет, — поддразнил он и стал снимать с нее мешковатый джемпер, который она надела к приходу Фрэнки. — Ммм… Без бюстгальтера. — Он накрыл рукой одну грудь, а вторую руку положил Мэтти на живот. — Хорошо, что я не знал об этом в тот момент, когда увидел тебя в объятиях твоего экс-дружка. Тогда бы я точно спустил его с лестницы.
— Он не заслужил этого. — Мэтти обвила шею Доминика руками и выгнула спину так, чтобы ее напрягшиеся соски коснулись его груди. — Думаю, он был несколько огорошен моими эмоциональными излияниями…
— Что ты ему говорила? Ты сказала, что любишь меня? — У Доминика был до смешного самодовольный вид, и Мэтти не могла не рассмеяться. — Что он ничего для тебя не значит? Что я — единственный мужчина, которого ты когда-либо любила по-настоящему?
— Что-то вроде того. Скажи, ты не расстроен из-за ребенка?
— Расстроен? — Доминик даже засмеялся оттого, что она может так сильно заблуждаться. — Да я вне себя от радости! Ты забеременела и дала мне в руки главный козырь. Теперь тебе было от меня не избавиться. Я решил — пусть она меня не любит, но, когда мы поженимся, я докажу ей, что она не ошиблась, и сделаю все, чтобы она не пожалела.
— Я и надеяться не могла… Я думала, тобой движет долг, и не хотела быть тягостным бременем.
— Дурочка.
Мэтти не заметила, в какой момент они оба избавились от остатков одежды. Она только знала, что на этот раз их занятия любовью были преисполнены не только страсти, но и нежности, и чувства всеобъемлющего счастья.
