Стелла Фуллмер - Только дружба?

— Перестать заниматься сексом со мной, прежде чем отправиться на поиски новых тучных пастбищ? Это ты хотела сказать? — любезно подсказал Паркер. — Что ж, в общем и целом мысль разумная. Нелегко, знаешь ли, жонглировать сразу большим количеством мячей.

— Кому-кому, а тебе это известно! — язвительно заметила Девон.

— Кажется, мы уже выяснили, что я придерживаюсь принципа моногамии.

Девон выразила свое раздражение протяжным стоном. Нужно было срочно сказать нечто такое, что вернуло бы Паркера к реальности. Но, как назло, ничего подходящего не приходило в голову. В конце концов, она еле слышно пробормотала:

— Ты же знаешь, что я не могу выйти замуж.

Паркер упрямо замотал головой.

— Я только знаю, что ты не можешь иметь детей.

Это было правдой, но услышать ее из уст Паркера оказалось очень больно.

— Ну... это почти, то же самое.

— Нет, не то же. У нас будет Джонни.

В логике Паркера, в его непоколебимой уверенности было нечто заманчивое, Девон очень хотелось уступить его доводам.

— Паркер, не наседай на меня! Я знаю, ты хочешь утереть нос Джеймсу, но не слишком ли далеко ты заходишь?

Паркер не опроверг ее обвинение, но так и должно было быть, потому что по сути своей он был честным, порядочным человеком. Будь это не так, он мог бы солгать, сказав то, что Девон больше всего хотелось услышать, — что любит ее.

— Если мне не изменяет память, недавно ты собирался жениться отнюдь не на мне.

— Это совсем другое дело.

Конечно, ведь Кори он любил, да и до сих пор любит, горько подумала Девон и сказала:

— О да, другое. Я ведь не замужем за другим мужчиной.

— Вижу, эта подробность не дает тебе покою.

Девон ощетинилась. Уж не намекает ли Паркер, что она ханжа?

— Да, меня это беспокоит. Я, знаешь ли, привыкла считать, что человек должен быть верен брачным обетам.

— А если кто-то их нарушает, то рождаются дети вроде меня. — В ответ на ее смущенный взгляд Паркер сардонически усмехнулся. — Если бы все соблюдали брачные обеты, я не появился бы на свет. Впрочем, ты, возможно, думаешь, что потеря была бы невелика? — пошутил он. — Девон, я не собираюсь изменять жене, если тебя волнует именно это. А что касается ситуации с Кори... Незнание, конечно, не освобождает от ответственности, но, может, ты все же сочтешь его смягчающим обстоятельством? Честное слово, когда мы с Кори познакомились, я не знал, что она замужем. А когда узнал, то она клялась и божилась, что их брак существует только на бумаге.

Кори говорила много чего, на поверку оказавшееся ложью, — например, что она не спит с мужем, а Паркер верил, потому что хотел верить. Но настал момент, когда самообман перестал действовать.

Разговор причинял Девон невероятную боль, но она чувствовала, что узнала еще не все.

— А это было не так? — спросила она, переборов себя.

— Кори беременна. Ребенок — не от меня. Я ответил на твой вопрос?

— Ты уверен?! — выпалила Девон, не подумав.

— Уверен. Господи, Девон, неужели ты думаешь, что я занимался бы с тобой сексом безо всякой защиты, если бы существовала хотя бы ничтожная вероятность, что я могу тебя чем-то заразить?

Теперь пришел черед Девон удивиться.

— Ты хочешь сказать, что никогда-никогда не занимался сексом без... э-э-э...

Она замялась, но Паркер отлично понял, что она хочет сказать.

— Ангел мой, для нас обоих это было впервые.

Желудок Девон сжал спазм. Она не без труда оторвала взгляд от глаз Паркера и стала смотреть на свои руки. Как забыть непреодолимую безрассудную потребность покориться Паркеру, принадлежать ему без остатка, если она испытывает то же самое всякий раз, когда смотрит на него? Да что там смотрит — когда просто думает о нем!

— Как я теперь понимаю, Кори познакомилась со мной в период, когда ее брак дал трещину. Она призналась, что легла со мной в постель только для того, чтобы отомстить мужу за измену.

Девон поморщилась.

— Не очень хорошо для твоего самолюбия, но наверняка немало мужчин хотели бы оказаться на твоем месте, особенно если жена, одержимая жаждой мести, — красотка.

Паркер не бросился ее разубеждать, не стал уверять, что в Кори нет ничего хорошего. Этого следовало ожидать. Где это видано, чтобы мужчина выставил себя дураком по доброте душевной?

— Все так, только я не один из них... по крайней мере, не в этом случае. Самое смешное, что, когда она рассказала обо мне мужу, это оживило его интерес к ней. Можно сказать, я совершил благое дело, вернув в их брак страсть. Забавно, правда?

Девон не удивило, что в его голосе слышится подавляемая злоба. Если бы не вновь вспыхнувший интерес мужа, результатом которого стала беременность Кори, Паркер, возможно, был бы сейчас со своей возлюбленной.

— Не повезло тебе.

По-видимому, ей не удалось полностью скрыть свои чувства, потому что горькое отчужденное выражение исчезло с лица Паркера.

— Черт возьми, Девон, как вышло, что мы заговорили о Кори?!

Она коснулась пальцем ямочки на его подбородке.

— Давай разберемся. Ты предложил мне выйти за тебя замуж, затем в подкрепление своей идеи стал перечислять все преимущества супружеской неверности и плавно перешел к подробностям своей несчастной любви к глубоко замужней и на редкость плодовитой Кори.

— Черт возьми, Девон, в твоем изложении это выглядит...

— Скучно?

Паркер задумчиво нахмурился.

— Мне не показалось, что ты скучала.

Он слишком проницателен себе — и ей! — во вред.

— Я хорошо воспитана.

Хмурая складка на лбу Паркера стала еще глубже.

— По-моему, ты сердишься.

— Неужели у меня совсем нет на то оснований? Ты же рассердился, когда я поцеловала Клайва, ты просто пришел в ярость! Необязательно любить человека, чтобы тебе была неприятна мысль, что он любит кого-то еще, — закончила она чуть более пылко, чем хотела.

— Я и не говорил, что ты меня любишь.

Девон охватила паника. Если она не придержит свой глупый язык, то скоро о ее любви узнает весь белый свет!

— Разумеется, не говорил! Ты, конечно, глупый и тщеславный, но не настолько же! — Во взгляде Паркера еще можно было заметить тень подозрения, и Девон спешно сменила тактику. Взяв себя в руки, она проникновенно — и искренне — сказала:

— Если хочешь знать, мне неприятно думать, что ты, прикасаясь ко мне, мечтал о другой женщине... от этой мысли мне просто тошно становится.

Паркер выругался и опустился перед ней на колени. Даже самый бесчувственный чурбан понимает, что не все, что можно обсуждать с лучшим другом, можно обсуждать с любовницей. Означает ли это, что их сексуальная близость будет стоить им близости духовной? Неужели он больше не сможет наслаждаться тем, что рядом с Девон может быть самим собой? Паркер надеялся, что нет.