Джейн Донелли - В плену грез

«Ты уже не ребенок, — подумал он. — Ты могла бы дожить до старости, оставаясь такой же ранимой. Многим это удается, пока жизнь не тряхнет как следует».

— Сегодня вечером, — сообщил он, — я иду к Элмсам. А ты чем собираешься заняться?

— Не знаю. Я еще об этом не думала.

— А разве Ян тебе ничего не говорил о встрече с Биллом и Сью?

Возможно, и говорил. Когда несколько недель назад они были у них, была договоренность о следующей встрече, но Либби не могла вспомнить, на какое число.

Ян заехал за ней в семь часов, и она уже была готова. Они снова поехали к Калтерам, и все было как в старые добрые времена. Почти так же, как в старые времена. Сью Калтер преподавала искусствоведение в местной общеобразовательной школе и занималась настенной живописью, практикуясь на всех стенах своей гостиной. Ее захватила идея превратить эту комнату в нечто, напоминающее западный берег Шотландии. Калтеры провели там свой медовый месяц, и Сью по возвращении домой захотелось увековечить этот пейзаж. Идея была грандиозной, но поскольку живопись была настенной, ее осуществление продвигалось довольно медленно. Кроме того, Билл опасался, что по возвращении из Сицилии, где они собирались провести отпуск в этом году, Сью может все это соскоблить и приняться за новый пейзаж.

Она встретила Яна и Либби восторженным воплем. Сью знала Либби с детских лет и была чрезвычайно привязана к ней. Она и к Яну относилась с большой симпатией. У нее были длинные светлые волосы, которые стали волнистыми от кухонной жары. На ней были плотно облегающие жилет и джинсы бледно-голубого цвета.

— Мы предлагаем, как и в прошлый раз, поужинать дома, — сказала она. — Если вы, конечно, не возражаете. Я осваиваю новый рецепт.

Из кухни доносился аппетитный запах. Когда она принесла блюдо с кухни и с гордостью водрузила его на стол, раздались восторженные возгласы.

Билл занимался научно-исследовательской работой в области химии. Это был впечатлительный молодой человек — один из тех, кого в простонародье называют «очкариками». Они с Яном всегда находили общий язык. Сейчас они разговаривали о политике, потом перешли к обсуждению новой машины Билла, а Либби и Сью в это время болтали обо всем и ни о чем в частности.

Блюдо было действительно замечательное: фаршированный цыпленок с салатом из жерухи, бананов, апельсинов, сыра и изюма. Когда Сью поднялась, чтобы приготовить кофе, Либби пошла с ней на кухню. Там Сью плотно прикрыла за собой дверь.

— А теперь рассказывай, что происходит, — потребовала она.

— О чем?

— Ты же знаешь. Об Адаме Роско. Я наслышалась всяческих сказок об этом.

Либби нисколько не сомневалась в этом. Она ответила спокойным голосом:

— Он уехал. Все кончено.

— О! — воскликнула Сью, словно была разочарована этим сообщением. Ей действительно нравился Ян. С того момента, как Либби привела его с собой, они с Биллом прекрасно ладили друг с другом. Он был прекрасным партнером, и теперь Либби собиралась остановить свой выбор на нем, чему она была чрезвычайно рада. Тем не менее Сью считала, что было бы интересно познакомиться с этим другим мужчиной, о котором так много говорят. — Что он из себя представляет? — спросила она. — Здесь только о нем и говорят.

— Да, это так, — согласилась Либби.

Через прикрытую дверь был слышен вопль Билла, требовавшего кофе, и Сью произнесла с гримасой:

— Ох уж эти мне мужчины! Они убеждены в том, что рождены для того, чтобы их обслуживали.

Но вслед за воплем появился и сам Билл, готовый нести поднос, и это прервало ее на полуслове.

У нее было еще множество вопросов к Либби. Она чуть не вытолкала Билла взашей, убежденная в том, что у него станет ума, чтобы сообразить: если она прикрыла за собой дверь, значит, ей нужно поговорить по секрету.

— Приятная пара, — заметил Ян, когда они в полночь направлялись к ее дому. — Видно, семейная жизнь им на пользу, правда? — Она повернулась к нему лицом, и он произнес успокаивающе: — Я просто поделился своим впечатлением. Это прекрасная пара, и они счастливы, вот и все.

Либби ничего не ответила. Сидела притихшая и отрешенная от всего, и он проклинал себя за то, что поторопил события. Он мог ждать. Ему оставалось теперь только ждать, поскольку время было его единственным союзником.

В тот же вечер Сью, сидя на постели, обратилась к Биллу, который лежал рядом с ней, с головой накрывшись простыней:

— Надеюсь, все это недоразумение с Либби пройдет, не оставив никаких последствий.

— Ты это о чем? — Билл повернулся на спину и уставился на нее непонимающим взглядом.

Она пояснила:

— Я имею в виду того, другого. Надеюсь, это у нее мимолетное увлечение, так как мне не хотелось бы думать, что это достаточно серьезно.

— Кто этот «другой»? — вопрошал Билл полусонным голосом, и Сью вздохнула с досадой:

— Ох, спи уж! Откровенно говоря, я не верю, чтобы ты слышал хоть слово из того, о чем я тебе говорила!

Еще задолго до этого она поделилась с ним той «новостью», как только услышала ее сама, но он пропустил это мимо ушей, продолжая читать газету или решать свои уравнения. Она была в курсе и не придавала этому большого значения, но сегодня вечером Либби показалась ей совсем другим человеком, и это ее обеспокоило.

— В любом случае, — вдруг заметил Билл, — она снова с Яном, не так ли? Он в порядке, парень что надо.

Это так. Сью была с этим согласна. Билл снова накрылся простынью с головой, и она посмотрела на него с нежной улыбкой. Она безмерно любила своего Билла, который тоже был в порядке, парнем что надо. Она с благодарностью подумала, что ей ни разу не пришлось испытать того одиночества, которое на мгновение мелькнула в глазах Либби.

Не прошло и месяца, как об Адаме Роско уже никто не заводил разговора, по крайней мере, в «Грей Муллионсе» или в присутствии Либби. Она твердо вернулась к прежнему образу жизни: помогала Эми, занималась домашними делами, ездила за покупками, развлекалась, ходила в гости. Это была веселая, беззаботная, полнокровная жизнь, и Ян был всегда рядом.

Два-три раза в неделю она ходила с Каффой за холмы, но только спустя около двух месяцев после исчезновения Адама впервые решилась подойти к Сторожке лесника. Да и это произошло скорее случайно. Они брели в этом направлении, и ей пришла в голову мысль проверить, не побывали ли там хулиганы. Это придало прогулке какую-то цель.

Каффа не забыл туда дорогу. Его возбуждение росло по мере приближения к домику, так что к концу пути он перешел на галоп и бежал далеко впереди. Он лаял перед дверью, когда Либби подошла к дому. По чистой случайности ключ оказался при ней, продолжая висеть на ее брелоке, и она не могла понять, почему не отцепила его и не выбросила прочь.