Фэй Уилбик - Через шестнадцать лет

За ужином лидировала Агнес. Эту только не останавливай — расскажет все о себе, любимой, о своих путешествиях, друзьях, гардеробе. Этому звуковому фону мерзкая баба, видимо, придавала какое-то свое, ей только и ведомое значение. Хотела, наверно, показать, какая же простушка эта избранница неразборчивых мужчин. И плевать бы на этакое красноречие, если бы не было прошлого, связывающего порочную красотку с Аланом.

Была, правда, еще одна проблема, связанная с Агнес, — ее абсолютное нежелание что-либо делать по дому. Большую часть времени та проводила в своей комнате: смотрела телевизор, болтала по телефону и холила свои и без того холеные руки.

Ну, шут с ней, что не чистит туалет или не пылесосит полы. Но желательно было барыне относиться к Трэлле едва ли не как к прислуге.

Утром Агнес попросила Трэллу — правда, очень вежливо, — не могла бы та пройтись пылесосом по ее комнате. Привычная к домашним заботам, молодая женщина поначалу ничего подспудного не увидела в подобной просьбе. Ну, раз, ну два помогла, а дальше просто зло стало брать. Свои грязные вещи Агнес попросту подбрасывала в общую корзину. Трэлла посчитала глупым выбирать из общего вороха вещей тряпки мачехи. Стирала вместе с другим бельем.

Но изрядно устав за неделю от уборки, стирки и готовки, в то время как Агнес не удосужилась даже вытереть пыль с полок в собственной комнате, Трэлла решила положить конец этой незатейливой игре в одни ворота. Она прикинула преимущества партизанской борьбы и отказалась от открытой войны.

Агнес разыскала Трэллу к вечеру. Та сидела в свежеприбранной гостиной с журналом в руках, когда на лестнице раздался стук каблуков.

— Ты не видела мои бриллиантовые серьги? — спросила Агнес, входя в комнату.

Трэлла не спеша отметила место на странице, которую якобы читала, и, подняв от журнала голову, с недоумением посмотрела на вошедшую.

— Бриллиантовые серьги?

— Да, серьги. Они лежали на моем туалетном столике сегодня утром, когда ты вошла туда с пылесосом.

Намек был слишком очевидным. Трэлла внутренне ощерилась.

— Я не помню, чтобы они попадались мне на глаза, — ответила она, напустив на лицо выражение неотесанной деревенщины. Агнес сжала губы от раздражения и повернулась, чтобы уйти. Но тут Трэлла снова заговорила, словно с трудом вспоминая что-то. Барыня обернулась. — Я, правда, не уверена, но, кажется, я видела на ковре что-то блестящее. То ли кусочек фольги, то ли что-то еще. У Агнес глаза округлились от ужаса.

— Ты втянула в пылесос мои бриллианты?

— Не знаю, — неуверенно протянула Трэлла, надеясь, что в плохо освещенной комнате Агнес не заметит смеха в ее глазах.

— Не могу поверить, чтобы ты могла сделать это! — Агнес схватилась рукой за грудь, словно у нее началось сердцебиение, что было вполне вероятным, подумала Трэлла. — О Боже! Ты знаешь, сколько они стоят?!

— Представления не имею, — весело прозвучал ответ. — Но никакой трагедии нет. Если на ковре лежали сережки, то они находятся в пылесосе — я его не вытряхивала.

— Ты хочешь, чтобы я копалась в грязи, как… как какая-то уборщица? — Агнес была возмущена.

— Ну, наверное, это зависит от того, насколько тебе нужны эти серьги. — Трэлла пожала плечами и снова уткнулась в журнал, как бы давая понять, что разговор окончен.

Был момент, когда Агнес едва не ударила ее. Но в следующую минуту, кипя от ярости, развернулась и вышла из гостиной. Только были слышны звуки борьбы с пылесосом и его содержимым. Трэлла посмеивалась. Если бы чертыхающаяся мачеха ее сейчас увидела, то сразу бы поняла, что серьги попали в пылесос совсем не случайно.

Трэлла все еще смаковала свою первую победу, когда отворилась задняя дверь и в кухне раздались тяжелые шаги Алана. Несмотря на сложности в их отношениях, сердце молодой женщины радостно забилось. Когда муж вошел в гостиную, пальцы, державшие журнал, задрожали.

— Чем это Агнес занимается на задней веранде?

Трэлла только пожала в недоумении плечами.

— Она говорила что-то о пропавших серьгах. — Супруга посмотрела на мужа невинными глазами.

Алан был в грязи с ног до головы, даже в светлых волосах застряли кусочки земли. Джинсы на правом колене разодраны, карман рубашки держался на честном слове. Но выглядел мужчина потрясающе.

— У тебя, как я вижу, был сегодня трудный день, — заметила молодая жена, жалея, что не может подойти к мужу и обнять его такого, каков он есть, грязного, нечесаного.

— Бывало и похуже. — Алан провел рукой по волосам, стряхивая пыль. Он поморщился. — Я чувствую себя героем сказки, которого повсюду сопровождало пыльное облако.

— Ты действительно немного похож на того несчастного, — улыбнулась Трэлла.

— Благодарю.

Она была сейчас такой красивой с волосами, лежавшими мягкими волнами вокруг нежного овала лица. И так хорошо улыбалась мужу. Алан подавил острое желание обнять свою красавицу и целовать до тех пор, пока она не откажется от бредовой идеи раздельных спален.

— Пойду помоюсь, — сказал Алан, не уверенный в том, что сможет сдержать обещание, если и дальше ее взгляд будет понимающим и шаловливым.

— Алан.

Он обернулся, удивившись, что она задержала его.

— Ты очень устал? — Трэлла беспокойно водила пальцами по краям журнала.

— Еще не падаю. Ты что-то хотела?

— Не то чтобы хотела. — Она быстро взглянула на мужа из-под пушистых ресниц. — Я подумала, если ты не очень устал, то мы могли бы поужинать в кафе. Сегодня пятница, и было бы неплохо пойти куда-нибудь… если у тебя остались силы.

— Я, конечно, старше тебя на несколько лет, но думаю, что вполне смогу довезти свои старые кости до города.

— Ну, если ты уверен… — Трэлла уже жалела, что затеяла этот разговор. Но Алан, видя нерешительность жены, не собирался отступать.

— Уверен. Дай мне двадцать минут на душ. — Он вышел, прежде чем жена успела возразить.

Алан чувствовал боль во всех мышцах — устал он, конечно, здорово. Но сегодня, впервые за время их совместной жизни, супруга изъявила желание побыть с ним вдвоем, и он скорее поднялся бы со смертного одра, чем отказал в этой просьбе.

Не прошло и четверти часа, а он уже спускался чистый, одетый, на ходу застегивая запонки на манжетах свежей сорочки. Волосы еще были влажными, ну да досохнут в дороге.

И тут из кухни в гостиную вошла Агнес в модных серебристо-серых брюках и шелковой блузке цвета морской волны. Все бы ладно, но великолепное платье и руки были в грязи. Она что-то сжимала в правой ладони — наверное, серьги, о которых говорила Трэлла, решил Алан.

В ответ на свой вежливый кивок он получил нечто, похожее на оскал. Трэлла же смотрела на выверты женщины с выражением полного равнодушия.