Дениз Робинс - Распятое сердце

– Думаю, ты прав. Но тогда я считала, что не могу оставить Тревора.

– Расскажи мне о своей жизни. Он хорошо к тебе относится? Хотя бы благодарен тебе?

– Да, – ответила она, но ресницы ее дрогнули, и это не ускользнуло от проницательного взгляда Фрея. Он пробормотал:

– Могу поспорить, что калека придирчив, раздражителен и превратил твою жизнь в ад.

Андра вздохнула:

– Может быть, ты слегка преувеличиваешь. Но должна признаться, что Тревор действительно становится раздражительным. Да это и неудивительно. Представь, каково ему. Жизнь его сломана.

– Я бы так не думал, если бы рядом со мной была ты, моя дорогая.

– Да, ты никогда не позволил бы мне выйти за тебя замуж при таких обстоятельствах! – засмеялась она.

– Ты права. Именно этого я не могу простить Гудвину.

Она опустила голову.

– Слишком поздно. Все свершилось. И ничего нельзя изменить.

– Как ты очутилась на этом корабле?

Она объяснила и сама засыпала Фрея вопросами:

– Как ты стал капитаном?

– Смерть бедного старины Лайла застала компанию врасплох, а я оказался единственным кандидатом с дипломом капитана на руках. Именно поэтому меня списали с «Квин» и велели привести корабль домой. Это настоящая удача – ведь море для меня единственное, ради чего стоит жить без тебя.

Она заставила себя опуститься с небес и посмотреть в лицо фактам. Фрей понимал, как она несчастна, искал и не находил выхода. И это приводило его в ярость, он подошел к столу, взял две сигареты, закурил одну для нее, а сам взял другую.

– Господи! Как все нелепо, дорогая!

– Да, – согласилась она. Но теперь, когда я пережила шок, узнав, что ты на борту, как все-таки чудесно быть рядом. у – Ты будешь приходить сюда, твердо сказал он. – Я не хочу, чтобы в течение этих двух недель ты опять делала героические жесты и приносила жертвы. Возможно, это единственные две недели, подаренные нам Богом. Ты говоришь, что возвращаешься в кино. Работа скоро поглотит тебя. Да еще домашние заботы… К тому же скорее всего за мной сохранят командование этим кораблем. Так что и я буду занят.

– Ты этому рад? – прошептала она.

Он выглянул в иллюминатор и позволил прохладному ветерку освежить лицо.

Ему было жарко, в горле пересохло.

– Без тебя меня не радует ничто.

– Милый, со мной происходит то же самое. Я ничему не способна радоваться.

– Даже когда держишь за руку своего эгоиста-инвалида?

– О, дорогой, не будь таким циничным. Я не могу этого вынести.

Фрей потушил сигарету, присел рядом с Андрой и нежно обнял ее.

– Несчастье заставляет меня быть таким. Я люблю тебя больше, чем представлял. Мысль о том, что ты носишь это, – он дотронулся до обручального кольца, – сводит меня с ума.

– Не надо так, – она прижалась щекой к его плечу. – Теперь ничего не изменишь. Тревор будет… чем-то вроде… ребенка до тех пор, пока один из нас не умрет. Давай воспользуемся днями, которые можем провести вместе. Да, давай проведем их вместе! Я не буду больше строить из себя святую. Приду сюда, когда бы ты меня ни позвал.

Спасибо, – тихо сказал Фрей.

Время неумолимо бежало. Она поняла, что уже поздно и Тревора ушла больше часа назад. Андра поднялась, поправила платье, прическу.

– Я должна идти. Не хочу, чтобы Тревор заподозрил неладное. Тогда жизнь станет просто невыносимой.

– Полагаю, мне придется познакомиться с ним, – мрачно заметил Фрей.

– Да, конечно, и постарайся обойтись с ним как можно лучше. Помни о его невыносимом положении.

– Постараюсь этого не забыть. Но все время я чувствую только одно – он воздвиг стену между нами.

– Я сама возвела эту стену. Вини меня, – печально вздохнула она.

Фрей крепко прижал ее к себе.

– Спокойной ночи, мой дорогой ангел. Я чувствовал себя в раю, когда ты была здесь. Почему бы тебе каждый вечер не приходить на часок, а иногда и днем? Я пошлю Тигра, если смогу вырваться на какое-то время. Ничего не буду писать – просто передам на словах. Он достаточно тактичен и, думаю, поймет, что не следует ни о чем говорить в присутствии мужа.

Андра улыбнулась:

– Значит, все капитаны такие? Они что, всегда забирают подружек у мужей и заманивают их к себе в каюту?

– Возможно, милая. Но этот капитан и не думает поступать так, уверяю тебя. Я приглашал пассажиров на коктейль и несколько знаменитостей – к чаю.

Одиноких женщин в моей жизни не было.

– Ты очень изменился с тех пор, когда был первым помощником.

– До неузнаваемости. Я принадлежу только тебе. Это с тех пор, как встретил тебя.

Бросив на него прощальный взгляд и пожелав спокойной ночи, Андра спустилась по скользким ступенькам и направилась в свою каюту. Слуга уже уложил Тревора в постель. Он читал биржевой журнал, но когда она вошла, отбросил. Его лицо помрачнело:

– Ты пропадала уйму времени. Я уже волновался, не свалилась ли ты за борт.

Она старалась не смотреть на него.

– Не говори глупостей!

– Ну, где ты пропадала?

– Болтала с разными людьми, включая капитана…

Презирая себя, она соединила ложь и правду. Ради нескольких божественных дней с Фреем стоило обмануть Тревора. К тому же, если человек ничего не знает, разве это может повредить ему? Так она объясняла себе самой ситуацию. Разве недостаточно жертв она принесла Тревору, разве не заслужила хотя бы немного счастья?

– Ну, ты могла бы вспомнить обо мне, подумать, что я здесь один, – начал Тревор и продолжал развивать эту тему до тех пор, пока не взвинтил себя до истерического состояния, но в тот вечер это уже никак не действовало на нее.

Андра мечтала только о том, чтобы поскорее лечь в постель, выключить свет и, лежа в темноте, думать о Фрее. Скрывшись в ванной с ночной рубашкой и халатом в руках, она услышала, как Тревор прокричал ей вслед:

– Тебе что, нечего сказать мне?

– Нет, если тебе хочется поссориться со мной. Ты собирался играть в покер с мистером Коуплендом, поэтому я оставила тебя в баре.

– Так и было. Но мне не везло, а я теперь не могу позволить себе проигрывать деньги. Я вообще не могу делать то, что мне нравится. Кто-то одолжил мне биржевой журнал, но я теперь даже не способен оценить положение на рынке и выяснить стоимость моих акций. Мне нельзя рисковать, денег осталось мало. Ты же не думаешь, что я буду жить за твой счет, не так ли?

– О, какое это имеет значение? – устало отозвалась она, вернувшись из ванной и забираясь под одеяло.

Тревор смотрел на нее потемневшими глазами, и Андра, как обычно, не могла не отметить, что это очень красивые глаза. Когда-то она восхищалась его внешностью и ужасно ошиблась в характере, приняв упрямство и хитрость за силу и доброту. Теперь же в нем не осталось ничего, кроме слабости и эгоизма.