Выкупленная родная семья - Ксения Фави
— Идем к сыну? — спрашиваю, когда он отстраняется.
Так приятно чувствовать в себе его вкус. Все проблемы снова отходят далеко.
— Идем, — кивает Мирон, — надеюсь, малой не сбежал.
Но сын лежит в люльке, где его оставил папа и деловито ощупывает погремушку. Гирлянда из них висит у него перед глазами.
А перед моими сейчас только Мирон. И я боюсь, что он оставит нас и пойдет в свой чудо-кабинет. Ведь вроде как дело к вечеру.
— Ты хочешь есть? — вместо этого спрашивает мужчина.
Жму плечами.
— По идее надо бы.
Но у меня что-то совсем мало сил.
— Марина пекла пирог к ужину. Можем устроить пикник прямо здесь.
— На кровати? — распахиваю глаза.
— Почему нет? Не знаю как тебе, а мне лениво накрывать на стол. Захватим еще напитки.
Мы и правда спускаемся, кладем на поднос аппетитные куски пирога с мясом. Берем с собой бутылочки холодного чая, сока, воды. На любой вкус. Устраиваемся прямо на моем покрывале, недалеко от ребенка. Сейчас этот хулиганский поступок так вовремя.
Ем от души и не думая, как выгляжу. Этот мужчина меня безумно волнует, и в то же время я не боюсь быть рядом с ним любой. Дело даже не годах знакомства. Просто на подсознательном уровне я чувствую, он не осудит.
Сам Мирон вроде бы тоже раскован. Хотя он такой почти всегда.
— После развода я хотел завести домашнее животное, но как-то не дошли руки, — говорит он, когда роняет на пол кусочек пирога, — сейчас бы оно пригодилось.
Хихикаю.
— Я всегда хотела кошку. Но Иван так дорожил ремонтом квартиры… В общем, я не стала капризничать.
— А собаку? — жуя, интересуется Мирон.
Слегка напрягаюсь.
— Я не собачник. Да и боюсь их, если честно. Но может быть, маленькую?
На моем лице опять улыбка. А Мирон чему-то кивает сам с собой.
— Маленькую.
До самой ночи мы почти не выходим из спальни. Только убираем последствия «пикника» и по очереди идем в душ. Еще несколько недель назад я мылась как могла быстро. Нужно было скорее вернуться к малышу. Сейчас за ним присматривает папа, и я могу дольше постоять под теплыми струями.
Хотя тоже в каком-то смысле спешу — к нему. Скоро ночь, он уйдет в свою комнату. А пока я хочу как можно дольше побыть вместе.
Даже когда кормлю, он просто отходит к окну, и мы не перестаем разговаривать. Вспоминаем прошлое и ту жизнь, когда мы уже толком не общались — последние лет пять. Мирон окончательно ушел в бизнес, колесил по миру.
Это было как раз после нападения на меня той злосчастной собаки. Факт, не относящийся к делу, но он разделил время на до и после. Я в это время помаленьку начала встречаться с Иваном.
— Ну что, уже поздно, — произносит Мирон, когда Матюшка засыпает — тебе тоже нужно поспать.
Я надеялась, этот момент оттянется как можно дольше.
— Не хочется тебя отпускать, — закусываю губу.
Я не хочу близости. Вернее, не то что бы не хочу… Мысли об этом лезут в мою голову последние дни. Но сейчас я не совсем готова, да и усталость от сегодняшнего дня и правда дикая. И вообще инициативу в этой теме я бы предоставила Мирону. Так что имею в виду банально его нахождение рядом.
Мужчина, кажется, удивлен.
— Ты боишься? — он приподнимает брови.
Мотаю головой.
— Просто не хочу расставаться.
Мирон смеется.
— Ну что же, я не храплю. Вот только кровать не очень большая.
Улыбаюсь.
— Мне не нужно много места.
Он так и остается в шортах и майке, я надеваю свою желтую пижаму. Иван не любил ее. называл клоунским нарядом. Когда я переехала сюда, начала спать только в ней.
Но сейчас думаю об этом только мельком. Бывший муж вылетает из головы вмиг, как только Мирон двигается ближе. Обнимает меня сзади, устраивает ладонь на моем животе. Опускаю свою руку на его и пролезаю пальчиками между его пальцев.
— Жалко, что ты не видел, как Матвей рос в животе. — приходит внезапная мысль.
— Видел немного, — хрипло признается Красильников.
Да, мы пересекались несколько раз. Однажды он пригласил Ивана со мной на открытие филиала своего банка. Там толком и не было праздника, я не понимала, зачем мы приехали… Теперь понимаю. И не представляю, что он чувствовал.
— Спасибо тебе.
Рука под моей чуть дергается.
— За что? — не понимает мужчина.
— Просто за то, что ты — это ты.
Я гений пояснения. Но меня реально переполняет благодарность к судьбе. А ведь недавно я готова была ее проклясть.
Таких хороших ночей у меня давно не было. Я только переживала немного, что Мирон не выспится. Но он старательно бормотал, что важных дел у него нет, и все в порядке. Приносил сына на кормление, и… мы уже друг друга не стеснялись.
Хоть мы с удовольствием проспали ночь в обнимку, на другой день Мирон с охранником перенесли в мою комнату большую кровать хозяина. Надеюсь, по разным ее краям мы спать не будем, но простор не повредит. Тем более, Мирон — крупный мужчина.
Марина с невероятно довольным лицом перестелила постель. А мне вообще не верилось в происходящее.
И еще в то, что мы стали так раскованно вести себя друг с другом — подходить, обнимать и целовать. А я всю жизнь считала себя недотрогой! Думала, тактильные радости не в моем вкусе. На Мирона же я не могу спокойно смотреть, сразу хочу подойти и прижаться.
А он целует меня при любом удобном случае. Не увлекает перейти грань, хотя я ощущаю его желания. По дыханию, гулу сердца и… даже в прямом смысле через одежду. Какие мысли меня посетили в те пару раз, лучше не рассказывать в приличном обществе.
Кстати, про общество… Мама не звонит мне больше, бывший тоже не тревожит. Несколько дней мы проводим в своем уютном мирке, только Мирон ездит в город по делам. Нам с Матвейкой для прогулок вполне хватает поселка. Все идет так хорошо… Но в один из поздних вечеров про нас вспоминают.
Звонит мой телефон. Номер незнаком, но я не могу проигнорировать. Как бы ни было, у меня престарелые родители. Мало ли что. С тревогой отвечаю.
— Да.
— Лада?! — то ли спрашивает, то ли утверждает женский голос. — Нужно поговорить!
Вот теперь узнаю —
