Джулия Тиммон - С огнем не шутят
Он подмигнул Еве и добавил заговорщически приглушенным голосом:
— А теперь я все понимаю.
Она вопросительно вскинула бровь.
— И в чем же состояла эта причина?
Себастьян поднял указательный палец.
— Я просто предчувствовал нашу с тобой встречу!
Ева рассмеялась.
Принесли заказанные блюда. И их аппетит, и так не на шутку разыгравшийся, мгновенно усилился.
— Пожалуй, нам следует подкрепиться, — с удовольствием оглядывая еду, произнес Себастьян. — Разговаривать нам еще предстоит много, а для этого потребуются силы. — Он посмотрел на берущую в руки нож и вилку молодую женщину. — Я безгранично рад, что ужинаю сегодня с тобой, Ева. Я даже не совсем верю в реальность происходящего, не могу отделаться от ощущения, что вот-вот проснусь и пойму, что все еще лечу в самолете и видел чудесный сон. — Его голос понизился до соблазнительного полушепота. — Приятного аппетита, Ева…
— Приятного аппетита, — отозвалась она, мысленно добавляя, что тоже не удивилась бы, если бы очнулась сейчас от сна и осознала, что и этот ресторан, и дымящаяся еда в цветных тарелках, и, главное, Себастьян, всего лишь пригрезились ей.
Утолив голод, Себастьян вытер губы салфеткой и принялся наблюдать за еще не закончившей есть Евой. Ему казалось, что и то, как она управляется с ножом и вилкой, и то, как подносит еду ко рту, и то, как неторопливо пережевывает ее, выглядит настолько прекрасно и женственно, что он век любовался бы ею, сидя в этом ресторанчике.
Только сейчас, видя ее, восторгаясь ее красотой, ощущая ее присутствие всем своим существом, Себастьян полностью осознавал, насколько сильно не хватало ему этой женщины весь прошедший год. По сути дела, то, что происходило с ним в течение этого периода, было вовсе и не жизнью, а жалким ее подобием, бессмысленным прозябанием. — В голове настойчиво крутились вопросы «А что дальше?», «Как я перенесу еще одно с ней расставание?». Но он старательно игнорировал их, боясь даже пытаться представить ответы.
Ева положила на тарелку нож и вилку и промокнула салфеткой губы.
И тут Себастьяну на ум пришла блестящая идея.
— Тебе не кажется, что сегодняшнюю нашу встречу, столь неожиданную и, надеюсь, для нас обоих приятную, нам необходимо отметить? — спросил он, хитро прищуриваясь.
— Каким образом? — спросила Ева.
— К примеру, выпить бутылочку вина, — ответил Себастьян. — На сегодняшний вечер никаких мероприятий все равно не запланировано. Мы можем пойти ко мне, поболтать о том о сем, рассказать друг другу, что интересного с нами произошло за прошедший год. Как ты на это смотришь?
Ева ответила не сразу и довольно спокойно.
Но по искоркам, вспыхнувшим в ее глазах, он догадался, что его предложение пришлось ей очень даже по вкусу.
— Весьма и весьма положительно.
Было восемь вечера, когда Ева, не помня себя от беспредельного счастья, ошеломления и растерянности, открыла дверь своего номера, вошла и, не включая света, прислонилась спиной к белеющей в темноте стене. К Себастьяну она обещала прийти к половине девятого — сказала, что хочет переодеться. На самом же деле ей требовалось время, чтобы привести в порядок спутавшиеся мысли и обострившиеся чувства.
Она прижала ладони к горячим щекам и подумала, что теперь уже вряд ли сможет утихомирить боль в сердце, нестерпимую и прекрасную боль, на усмирение которой в прошедшем году ей потребовалось столько невероятных усилий.
Чем закончится сегодняшний вечер? — с возбуждением и страхом подумала она. Если Себастьян проявит инициативу, я… я не устою перед ним, это уж точно. Господи! А что потом? Что я буду делать потом?..
Еву охватила паника, и она сильнее прижалась к стене, будто надеясь, что та сможет дать ей сил справиться с тем, что ее ждет.
Может, не ходить к нему? — промелькнула мысль. Может, пока еще не поздно, вообще улететь из этой прекрасной страны? И вовсе не настолько она прекрасная, раз мне приходится после ее посещения так сильно страдать. Бог с ним, с оплаченным туром, с потраченным впустую временем. Главное сейчас — спастись!
Ева нащупала на стене выключатель, зажгла свет, быстро влетела в комнату, как будто уже знала, на каком рейсе вылетает в Великобританию и боялась опоздать. Схватила за ручку стоящий на ковре чемодан и замерла, осознав, что ее затея просто нелепа.
Перед ней возник образ ожидающего ее Себастьяна, его сосредоточенное, взволнованное лицо, серьезные печальные глаза, и сердце острой стрелой пронзила боль.
— Нет, я не сделаю этого, — пробормотала Ева, проникаясь отчаянной решимостью остаться и выполнить обещание. — Я пойду к нему и восприму этот вечер как чудесный подарок судьбы. Что станет со мной потом… Сейчас это не важно. Сейчас мне до этого нет никакого дела!
Она взглянула на часы на руке и, увидев, что в запасе у нее осталось всего пятнадцать минут, принялась торопливо искать в чемодане платье, в которое хотела переодеться.
А вдруг, памятуя о своем ко мне визите, он даже не попытается поцеловать меня сегодня? подумалось вдруг ей. Я этого не вынесу, честное слово! Я тогда… Наверное, я тогда сама его поцелую. Пусть считает меня легкомысленной, но я не упущу такой возможности… Не исключено, последней возможности в жизни…
Господи, что за идиотские мысли лезут в голову? По-моему, я сошла с ума.
Она скинула платье, в котором гуляла и надела другое — длинное, с глубоким разрезом сбоку. Подошла к зеркалу и помахала рукой перед разгоряченным лицом. Потом поправила волосы и внимательно посмотрела на свое отражение.
— Все будет хорошо, Ева. Все будет хорошо.
С этими словами, ни жива ни мертва от предвкушения предстоящего свидания, она вышла из номера.
Себастьян встретил ее, радостно сияя. На столе в его номере стояли длинная узкая бутылка с каким-то темно-красным вином, ваза с фруктами, два бокала на высоких тонких ножках и подсвечник с тремя свечами.
— Как красиво! — воскликнула Ева, останавливаясь на пороге и всплескивая руками. — И как…
Романтично, хотела добавить она, но смолчала, поймав на себе пылкий взгляд Себастьяна и смутившись.
Он взял ее за руку и повел к дивану.
— Я подумал, что сегодняшний вечер должен пройти как-то особенно, — сказал он, помогая ей сесть и опускаясь рядом. — Наша с тобой встреча здесь, в Кении, — событие до умопомрачения невероятное.
Его голос сделался любовно-приглушенным.
И Ева подумала, что сейчас он возьмет ее за руку, посмотрит ей в глаза и начнет целовать.
Но ничего подобного не произошло. Себастьян наполнил бокалы вином, один из них подал ей и совсем другим тоном — бодрым и веселым — провозгласил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});